Наконец, чудом увернувшись, я соскочила с дивана и отошла к полке камина. Тут было чем обороняться на случай, если этот седеющий похабный мужик снова пойдет в атаку. Подсвечник, к примеру, очень даже сгодится. С подозрением взглянула на Фаервуда.
— Вы так торопитесь? — настороженно спросила я. — Не слишком ли быстро?
— Отнюдь, — хохотнув в ответ на мои действия и слова, произнес герцог. Он вальяжно откинулся на спинку дивана и глядел на меня теперь снизу-вверх словно кот на сметану. — Окончится турнир стихий, твои отец и брат, как и многие другие, отправятся в поместье, и столица немного опустеет, но у меня другие планы. Не хочется зря гонять лошадей в такую даль и возить тебя туда-обратно. И потому, лучше если нас быстро обвенчают, и ты останешься со мной здесь, в Тазире.
Вот так. Они с моим отцом уже все решили! Когда? На турнире? Или позже, когда ехали к нам в карете? Да и не важно… Меня-то все равно спрашивать никто не собирался, готова ли я, согласна ли!
Нахмурилась и внимательным взглядом окинула жениха. Не таким я представляла своего будущего мужа: с седыми на висках волосами, потихоньку начинающими редеть, худощавыми острыми чертами лица, носом с горбинкой и тонкими постоянно искривленными губами, то от брезгливости, то от усмешки. Он был похож на коршуна, кровожадного и очень опасного. Да и его темные злые глаза о многом говорили. Я не могла ошибиться!
— Я не хочу так скоро, — не удержавшись, воскликнула, неверяще мотая головой.
Мужчина вновь усмехнулся, зло и очень сально. Я задрожала. По спине вновь пробежал неприятный холодок. И это он просто взглянул на меня! Великие стихии, что же будет дальше, если мы поженимся?!
Мужчина, словно читая мои мысли, поднялся с места и медленно стал приближаться ко мне. Я, не отрывая от него глаз, панически зашарила рукой по поверхности каминной полки в надежде ухватить с нее что-нибудь потяжелей.
— Девочка, — проскрипел он. От его обращения ко мне все тело покрылось колючими мурашками. Я поежилась и замерла, едва дыша. — Твое мнение не имеет совершенно никакого значения. Ты будешь делать так, как тебе велят старшие, а мы с твоим отцом уже обо всем договорились, — он все наступал и наступал. Медленно и угрожающе. Все внутри меня сжалось от страха, но канделябр схватила. Стиснула его крепко, так что ногти впились в ладонь, сомкнувшейся вокруг его тонкой ножки. — Пока я считаюсь с его мнением, но, когда все кончится, и ты станешь моей, я буду твоим господином, и только меня ты будешь слушаться… нравится тебе это или нет.
Он был уже совсем близко. Смотрел пристально и очень страшно. Я приготовилась бить, когда его рука вновь потянулась, чтобы схватить меня.
Вдруг послышался предупредительный стук, и сразу за ним отворилась дверь.
— Простите за беспокойство, Ваша светлость, но полчаса, увы, закончились, — произнес отец, входя в гостиную.
Это было мое спасение! Судорожно выдохнула, отмерла и помчалась к выходу. Не слушая, о чем они говорят, не обращая внимания, что меня окликают. Я бежала прочь, в спальню, в укрытие. Теперь, после первой же встречи с навязанным женихом, я была готова на все. Даже покрыть себя несмываемым позором, для того чтобы сорвать нашу свадьбу с Фаервудом. И немедленно!
Глава 8Комната купалась в розово-оранжевых бликах заходящего летнего солнца, заглядывающих сквозь прикрытые шторы; я лежала на своей кровати, время от времени посматривая на каминные часы, золотые стрелки и цифры которых мерцали в полумраке комнаты.
Сердце все еще учащенно билось внутри, отдаваясь в висках тревожным набатом. Напряжение тоже не стремилось покинуть утомленное тело. Слишком насыщенным был день: библиотека, поездка на турнир, первая схватка, да еще и с сильным магом — мужчиной! Ну, и вечер… Он окончательно пошатнул нервы, и когда, сбежав из гостиной, я наконец оказалась в собственной спальне, слезы горьким ручьем потекли из глаз. Было больно и очень страшно. Я не хотела сдаваться на милость обстоятельствам и чужой воле. Категорически не желала, чтобы за меня решали судьбу! И все ради чего? Ради выгоды! Чужой, стоит заметить!
Из-за двери послышался стук. С неохотой взглянула на вход и тяжело вздохнула. Хотя я успокоилась, слезы не катились по щекам, но и видеть кого-то не была готова. В любой момент мое эмоциональное состояние могло измениться, но не хотелось показывать никому, как мне горько. Разрыдаться, словно маленькая девочка на глазах у других? Нет, ни в коем случае! Да и в пустых утешениях не нуждалась!
— Милая, открой дверь, — приглушенно произнес отец с коридора.
Шмыгнув носом, я поднялась с постели и подошла к зеркалу. Рыжая кудрявая девушка в отражении выглядела жалко: у нее были красные заплаканные глаза, немного опухшие от слез розовые щеки и губы. Провела пальцами по лицу, тряхнула головой и, расправив плечи, направилась к двери.
— У меня совершенно нет настроения, чтобы общаться, — отпирая замок, произнесла я.
Отец выглядел встревоженным и немного виноватым. Он не спешил проходить в комнату, замер у двери, пристально глядя мне в лицо.
— Ты в порядке? — поинтересовался он, оценивая мой внешний вид. — Не хочешь поговорить?
— Не сейчас, — помотав головой, устало ответила я, едва бросив на него взгляд и тут же отводя его в сторону. — Мне нужно побыть одной. Все обдумать. Смириться со свадьбой. Понимаешь? — добавила я и тяжело вздохнула.
Отец лишь согласно кивнул и тоже опустил глаза. Мы молча простояли так пару секунд. Он, видимо не знал, что еще добавить, а я размышляла, как еще убедить его уйти.
— Давай завтра все обсудим, — добавила наконец. — Я очень устала и перенервничала. Хочу лечь пораньше спать. Голова раскалывается.
В подтверждение своих слов, коснулась пальцами висков и прикрыла глаза. Отец лишь вздохнул.
— Я понял, дорогая, отдыхай, — ответил он и, быстро приблизившись, нежно поцеловал меня в лоб. От этого жеста к горлу вновь подкатил горький ком, а на глаза навернулись слезы. Пробормотав «до завтра» и «спокойной ночи» я закрыла за ним дверь.
В детстве, я всегда считала, что семья — это защита, забота и любовь. Свою мать я не знала, она умерла при родах, но отец… он то должен хоть как-то оберегать дочь! Защищать мои интересы, а ни какого-то там постороннего мужчины, пусть он и являлся кузеном самого короля. Возможно, оно так и было бы, но… род баронов Гринвудов был слишком мал, не очень богат и грозился сгинуть, если что-то не предпринять. Жаль только, что именно я стала этой разменной монетой.
Почувствовала, что от этих печальных мыслей снова подкатывает истерика, глубоко вздохнула, сжала руки в кулак и упрямо тряхнула головой. Нет! Я не вынесу жизни со стареющим деспотичным герцогом, желающим прибрать меня и мою волю к рукам! Да, браки бывают разными, и женихи кому-то достаются старше… намного старше, но… ведь в таких случаях впереди мелькала перспектива — довольно скоро стать молодой вдовой, нужно было просто потерпеть. Мой же жених выглядел очень бодро, только начинал стареть, да и умирать в ближайшем будущем не был намерен.
