Через неделю Вася вернулась с учёбы и обнаружила, что их дверь густо обсыпана мукой. Когда пришла Аня, она успела отмыть почти половину.
— Что за художества? — поинтересовалась у подруги.
— Кто-то решил глупо подшутить, — продолжила стирать разводы Василиса.
Анька вошла к себе, взяла совок, высыпала в него всю оставшуюся у них в пачке муку, перешагнула через ведро с белесой водой и постучала к соседям. Прошла положенная минута ожидания и дверь медленно открыли. Аня, не раздумывая, вбросила содержимое совка внутрь.
— Совсем страх потеряла?! — прозвучал задохнувшийся возглас Лариски.
— Ты же помнишь, я не стучу, я разбираюсь сама. Сразу, без долгих выяснений.
В последующие дни наступило затишье. То самое, перед бурей. Вася дрейфила ходить одна в душ. Отсеков было два, поэтому Аня ходила вместе с ней. В очередной заход, они отдёрнули шторки и увидели свою одежду тщательно впечатанной в лужу на полу. Вася поджала губы и покачала головой, заворачиваясь в полотенце. Аня выловила трусы и футболку, натянула, как были, не вытираясь и ничего не отжимая. Оставляя за собой мокрые следы, босиком направилась в нужную ей комнату. В коридоре раздались пошлые шутки и присвистывания. Она без стука распахнула дверь в комнату соседок. Олька красилась перед зеркалом. Лариска валялась на кровати уже при полном марафете, третья девчонка отсутствовала.
— Ты чего тут забыла, мокрая курица? — Лариска скривилась, принимая сидячее положение.
Аня выхватила из рук Оли помаду, толкнула Лариску навзничь, придавила коленом, схватила за подбородок и провела жирный след по лбу. Та начала верещать и брыкаться, но Анька лишь сильнее сжимала пальцы и методично покрывала всё лицо и так раскрасневшейся девицы яркими полосами. Олька припухла, боясь отхватить свою долю раскрашивания. В проходе собрались улюлюкающие зрители. Аня закончила, отбросила тюбик в сторону и встала.
— Ты чокнутая стерва! — с высоким всхлипом прокричала Лариска.
— Надеюсь, ты больше не будешь проверять насколько, — спокойно проговорила Аня и прошла через раступившуюся толпу.
С тех пор между ними установился относительный нейтралитет, который иногда разбавлялся язвительными выпадами, но дальше дело больше не заходило. Аня не обманывалась и, на всякий случай, держалась настороже.
По осени она дважды ездила домой. В первый раз неуверенно вышла из автобуса, не зная, где будет ночевать. Попала в объятия Васьки, переместилась в руки Марь-Михалны, вдохнула родной запах тёплой груди и поняла, что все её волнения напрасны. Они вместе пообедали, а потом полдня гоняли с Васькой на мотоциклах. Он ворчал, а она снимала шлем и не могла надышаться простором, и сеном, и ветром с речки.
— Если бы найти место, где его ставить, укатила бы на мотоцикле в город, — обронила, протирая фары, уже после того, как вечером загнали своих коней обратно в Васькин гараж.
— Ты бы сначала права получила, — Васька поставил рядом с колесом ведро воды. — Это здесь ты лихачишь по-свойски. В городе не прокатит.
Она задумалась всерьёз и по возвращении навела справки о курсах. Не дешёвое, но нужное удовольствие. Оплатить можно из запасов, но, чтобы их не истощать полностью, настала пора искать подработку.
Одновременно Аня начала бегать по утрам, поскольку ей не хватало физических занятий, к которым она привыкла за школьные годы. Она успевала сделать большой круг по парку, расположенному рядом с общагой, вернуться и принять душ. Вася готовила завтрак, они пили чай и уходили на учёбу. Днём иногда гуляли по городу. Вася экспериментировала у плиты на кухне. Аня занимала единственный стол в комнате и отрабатывала строчки и швы. Ей нравился настоящий период, с долгожданной учёбой любимому делу, свободой собственных действий без оглядки на вечно недовольную мачеху, зарождавшейся дружбой с Васькой номер два и новыми целями: получить официальные водительские корочки и найти работу.
7. Дар
Как-то утром Аня перешла на лёгкий бег ещё во дворе, через который решила срезать путь к парку. За ней увязалась небольшая короткошёрстная собачонка. Гавкнула беззлобно и, виляя хвостом, затрусила рядом. Через некоторое время она отстала и вернулась обратно. На следующий день всё повторилось: собачье приветствие и сопровождение до конца дома. В третий раз Аня заранее начала высматривать шуструю спутницу. Та радостно рванула навстречу от лавочки у первого подъезда, на которой сидела очень пожилая женщина в старомодном берете.
— Прости, милая, за такого компаньона, но ему гораздо веселее с тобой, чем со мной, — обратилась к Ане хозяйка пёсика.
Девушка остановилась, наклонилась и потрепала собачье ухо.
— Мне тоже с ним веселее. Если не возражаете, могу брать его с собой бегать в парке, — она распрямилась и посмотрела на женщину.
Та медленно поднялась и вручила Ане поводок.
— Я буду тебе очень благодарна. Встретимся здесь же через полчаса или как скажешь?
Аня кивнула.
— Полчаса в самый раз. Вы идите к себе. Я заведу собаку. Как его зовут?
— Бимка, — улыбнулась женщина, — а меня Надежда Ивановна.
— Аня, — улыбнулась в ответ девушка. — Ну что, Бимка, пробежимся?
— Девятая квартира, — новая знакомая наблюдала, как Аня пристёгивает к ошейнику поводок.
Спустя полчаса Аня привела Бимку, отказалась от чая и предложила его хозяйке брать пса с собой на прогулку каждое утро.
Незаметно Надежда Ивановна превратилась в бабу Надю, Бимка заливался заранее радостным лаем, лишь стоило Ане замаячить на горизонте. Надежда Ивановна жила одна, в силу возраста и здоровья далеко никуда не ходила. Аня с Василисой по очереди начали покупать для неё продукты, ходить в аптеку, помогать по дому. Она поила их чаем, кормила вкуснейшими кружевными блинами и рассказывала истории из своей жизни.
Однажды, незадолго до нового года, старушка попросила пройтись с девочками в парке. Оделась и тщательно убрала волосы под берет.
— Баба Надя, берет у вас красивый, — заметила Аня.
— Подарок моего покойного мужа, — женщина закрыла дверь и взяла Аню под руку. — На нём раньше вышивка была, сложный цветочный узор. Одним цветом, но на тон темнее основного материала. Только, увы, время не щадит ни вещи, ни людей. Я полностью счистила старые нитки, чтобы не уродовали мой любимый головной убор.
