- Он тебя возбудил? - шипел муж ей в ухо, лаская так, что она поднималась на цыпочки и всхлипывала.
- Ты меня возбудил, - стонала девушка, ловя его губы и непроизвольно подаваясь бедрами навстречу его пальцам.
Аяз, тяжело дыша и дергая глазом, убрал свои волшебные руки и принялся расстегивать жилет.
- Но не здесь же! - испуганно вскрикнула Виктория. - Люди же увидят!
Степняку было плевать, где. На его родине с этим не заморачивались. Взять свою женщину посередине стана считалось вполне нормальным. Более того, он просто жаждал обладать ей именно здесь, где каждый мог увидеть, что она принадлежит ему, и больше никто не посмеет даже прикоснуться к его жене. Но для Виктории это было неприемлемо, и он, щурясь и хохоча про себя, хватал ее за руку и тащил за собой - в тот самый кабинет, из которого он вышел четверть часа назад и отправился на поиски супруги. Аяза трясло от злости. Он посмел дотронуться до его жены! Его женщины! Он смел целовать ее даже тогда, когда она ясно сказала "нет"! Вопреки всякой логике, Виктория раздражала его не меньше просто потому, что когда-то в прошлом уже позволяла этому мужчине себя целовать и ласкать. Он понимал, что тогда они были незнакомы, что она ему не принадлежала, но в висках стучало только "моё, моё", и мысль овладеть ей в кабинете Эстебана и на столе Эстебана, казалась ему самой разумной.
Аяз втолкнул ее в маленькое помещение, огляделся и, отбросив прочь кресло, усадил на стол, скидывая с себя опостылевшие жилет и рубашку. Виктория тут же вцепилась в его плечи, впиваясь в них ногтями. Она уже сходила с ума от его нетерпения. Она хотела сама расстегнуть его рубашку, но не успела, и поэтому, чуть оттолкнув его, расстегивала ремень узких брюк и пуговицы на них, и жадно ласкала напряженный член, заставляя супруга резко выдыхать сквозь зубы. Аяз поднял на миг глаза, взглянул мимо нее и торжествующе оскалился. В дверях кабинета стоял бледный как полотно король и молча глядел на происходящее. Степняк, прищурившись, смотрел в глаза сопернику, стаскивая Викторию вниз и запуская руки глубоко в ее волосы. Девушка, не замечая разлившегося в воздухе напряжения, целовала его твердый живот и скользила языком по стволу члена, а потом мягко захватывала губами головку и вбирала его всё глубже. Он мял ее волосы, тяжело дыша, но позволяя супруге ласкать его так, как нравилось ей. Наконец она выпустила выпустила влажный член из своего сладкого плена и жалобно поглядела на него.
- Аяз, - прошептала она, облизывая губы.
Между ног у нее пылало, она хотела, чтобы муж немедленно взял ее, но попросить отчего-то стыдилась, хотя в их спальне давно бы уже обругала его и потребовала от него решительных действий. Здесь же обстановка заставляла ее робеть и только взглядом умолять Аяза. Он понял, снова усадил ее на стол спиной к двери, не позволяя обернуться, и задрал юбки. "Это моя женщина", - мысленно выкрикнул он и, уже забывая про неподвижный силуэт в коридоре, рвал на жене платье, спуская его с плеч и обнажая грудь.
- Аяз! - требовательно повторила Виктория, ловя его руки и кладя их на свои раздвинутые колени.
- Рано, - усмехался он ее злости и склонялся к нежной груди, ловя губами сосок.
Виктория громко застонала, запрокидывая голову. Аяз немедленно поймал ее подбородок, впиваясь в губы. Он совсем не хотел, чтобы жена заметила незванного наблюдателя. От ее сладких губ и пальцев, растрепавших его волосы, он вдруг понял, что тянуть больше не имеет сил, и потому подхватывал ее под ягодицы и одним движением наполнял ее, задыхаясь от нетерпения. Теперь уже всё было неважно, кроме невыносимого жара ее тела и откровенных женских стонов, от которых хотелось рычать. Она обвила его талию ногами и двигалась вместе с ним, кусая его плечи, когда уже совсем не могла сдерживать крика.
- Я люблю тебя, - жалобно выдохнула Виктория, сжимая его член внутри так сильно, что он судорожно стиснул ее мягкий зад и излился, не сдержав глухого торжествующего стона.
Аяз взглянул на дверь. Она была закрыта. Жена прятала лицо на его влажной от пота груди, прямо напротив всё ещё неистово колотящегося сердца, и мужчина улыбался. Определенно, стоило пойти на этот проклятый бал. И вообще... Он с радостью примет теперь не одно приглашение. Даже жаль, что в королевский дворец их вряд ли снова пригласят.
Выбирались из дворца они коридорами для прислуги, держась за руку, целуясь и хихикая, будто пьяные. Платье было безнадежно испорчено, и Аяз надел на жену свой жилет, чтобы прикрыть ей грудь.
- И куда дальше? - спросил степняк, когда они всё же оказались на большой площади, мощеной камнем. - У меня денег на гостиницу нет. Я вообще деньги с собой не брал. Думал, потанцуем (тут он ухмыльнулся и ущипнул жену за бок, явно поясняя, какие танцы он имел в виду) и домой.
- Ты мужчина, - жмурилась Виктория, подставляя лицо столь редкому в столице солнцу. - Реши эту проблему.
- Легко, - пожал плечами Аяз. - Здесь ведь есть больница? Я слышал, целителям неплохо платят. Я только боюсь, что ты простынешь, пока мы идем пешком до больницы, все же не жарко, а ты без белья. Но ничего, я тебя вылечу.
- Дурак, - фыркнула Виктория и, сняв с себя серебряный пояс с цепочками, потащила его к ближайшей конке. - Улица Трех ветров, дом Оберлингов, да побыстрее!
Эпизод 3. Ревность
(Можно читать независимо от остальных книг, события происходят после окончания книги "(Не) зажигай меня)
В Ур-Тааре часто встречаются чужестранцы. Вот и сегодня Виктории, идущей с большой корзиной на рынок, преградил путь крупный, щегольски разодетый галлиец, на вид и по запаху явный оборотень.
- Что здесь делает такая красивая волчица? – спрашивает мужчина, улыбаясь во весь рот. – Никогда бы не подумал, что встречу соплеменницу в этой дикой Степи!
- Отойдите с дороги, господин, – холодно ответила Вики, делая шаг в сторону. – Я замужняя женщина, мне не полагается разговаривать с незнакомыми мужчинами.
- Гийом Оберлинг к вашим услугам, – весело отвечает мужчина, срывая с себя треуголку.
- Оберлинг? – изумляется Виктория, удобнее перехватывая корзину. – А что делает здесь сын славного галлийского рода?
- Вообще-то я привез почту степному хану, – признается мужчина. – Но решил задержаться подольше, здесь, взаправду, очень колоритно. А вы, красавица? Что вы здесь забыли с такими светлыми глазками среди сушеных урюков? Да дайте же мне вашу корзину, я охотно вам помогу!
Девушка с интересом разглядывала родственника. Мужчина был, как и все Оберлинги, голубоглаз и обаятелен. Белоснежная рубашка едва не лопалась на широких плечах. Высокие сапоги и плотные шерстяные штаны, наверное, доставляли ему немало мучений в такую-то жару, но найти шальвары и плетеные сандалии такого размера просто невозможно. На черных кудрях лихо красуется треуголка, явно у кого-то одолженная – в Галлии таких не носят.
- Я Виктория Оберлинг, жена Аяза Кимака, – наконец, представляется девушка, решив, что галлиец вызывает доверие. – И прошу вас, сделайте уже шаг в сторону. Вы стоите слишком близко, это неприлично. Мой супруг вас может за это поколотить.
