— Я заявлю в полицию.
— Вперед и с песней, — откликается муж.
Глаза привыкают к темноте, чуть повернув голову вижу его фигуру, в кресле крутится.
На мне с треском разрывают майку, вздрагиваю от сквозняка, ветер проникает в тонкую капроновую ткань полупрозрачного лифчика, а за ветром мужские пальцы, осторожно гладят сеточку, и вдруг, на контрасте резко, обхватывают меня за шею, и везут по столу ближе к себе, он меня держит.
Первый в ногах, задирает на живот короткую юбку и сжимает руки на голых бедрах. Хозяйским жестом стягивает с меня белье, моя кожа и его, соприкасаются, по всему телу нарастает зуд. Быстрый вжик молнии на его брюках, и он достает член. Вижу слабые очертания, на двадцать баллов эрекцию, и как смыкается его широкая ладонь, он готов, и я понимаю, что это все, и их двое, всхлипываю и ворочаюсь, прошу:
— Убери это.
— Там в ящике у нее есть "Гран Патрон", — вклинивается муж, — Юля любит текилу и большие патроны. Сначала угостите. А потом трахните ее. Как следует. Заставьте мою шлюшку кончить.
Не сдерживаюсь и снова ору. Царапаю ногтями рубашку, мощную руку на моей шее и щурюсь на презерватив, который первый кот раскатывает по члену, не собирается он меня поить текилой, он мне просто без прелюдий засадит.
— Артур, выгони их! — срываюсь на хрип.
— Юль! — надо мной нависает кошачья маска. — Хватит орать, — пластмасса касается уха, чувствую, как между моих разведенных ног скользит его член, размазывает по коже лубрикант, он нетерпеливо дергается, рвется в тепло, его хозяин мне мягко выговаривает, — мы все равно это сделаем, ты же понимаешь?
— Ладно, — выплевываю, — лучше ночь с ними, чем всю жизнь жить с таким придурком, как ты, Артур. Давай, — спускаю кольцо связанных запястий коту на шею, — не останавливайся до утра. Хочу тебя. Безумно. Вся мокрая. За волосы меня оттаскай. Отшлепай. Во все места выдери, — уже на последних словах слышу, что Артур подрывается с места, в секунду оказывается рядом и больно дергает мои руки, чтобы я выпустила из объятий навалившегося на меня мужчину.
— Отбой. Отбой я сказал!
Глава 9
Висну на Артуре и боюсь верить в облегчение, в котором тону, он не смог так со мной поступить, он меня все таки любит, и я в этот момент все ему готова простить, только бы он скорей меня отсюда забрал.
— Ты чо как тряпка! — удивленным шепотом кричат у меня за спиной, — да она вертит тобой, как…ты е*лан, Артур.
— Ида на хер, — огрызается он. — Моя жена.
— Твоя жена…
Наверное, "шлюха", он хотел сказать. Конец фразы тонет в громких ударах по двери, кто-то со всей силы тарабанит в кабинет.
— Юля! Ты там?! Немедленно выходи! — надрывается Олли. — Сама не пришла и костюм забрала! Из-за тебя конкурс…да что я в коридоре-то стою, открывай, живо!
Артур мельком оглядывает мою порванную майку, растрёпанные волосы и ругнувшись под нос, тянет меня к двери.
— Я маму уведу. До туалетов дойдешь? Приду за тобой.
— Нет, нет, нет, не иди, — твержу, связанными руками цепляюсь в его рубашку, Олли истерит снаружи, он морщится.
— Я сказал. Сейчас вернусь, — отрывает от себя мои пальцы. Оборачивается, сухо бросает. — Жену мою не трогать. Надеюсь, это ясно?
Отступаю в сторону, с полосы света, когда он скрывается в коридоре, Олли рвется в кабинет, разобраться со мной, он ее успокаивает, их голоса тише, спиной чувствую недовольство несостоявшихся палачей, но мне только добраться до запирающихся кабинок, а там…
— Не спеши, — шепчут позади, близко, когда делаю шаг за дверь, и стальные тиски сжимаются на талии. — Артур не понял. Теперь это не наказание. После того, что ты просила. За волосы тебя оттаскать. Во все места выдрать. Мы уже сами хотим, — он словно щупальцами обвивает, одним движением затягивает меня обратно в кабинет и поворачивает ключ.
— Артур вас убьет.
— Артура здесь нет, — его ладони ныряют под юбку, туда, где у меня уже нет белья, его пальцы сухие, и я сухая, он ощущает это и замирает. Держит меня, возится у меня за спиной, шуршит фольга, он что-то тычет мне в губы:
— Ешь.
Пахнет шоколадом, это конфета, она тает в его пальцах, он ждет, что я буду слизывать и шепчет на ухо:
— Ты самая красивая на свете.
Так говорит мне врач, принимай себя, люби себя, ты самая красивая. И я бы рассмеялась сейчас, но это очень грустно. На сеансах настаивает Артур, у меня нет аппетита и я худею, они думают, у меня стресс и депрессия, я принимаю таблетки, а в побочках понижение либидо.
Я холодная. Долго разогреваюсь. Имитирую оргазм. Одного секса за ночь мне по горло много, Артур злится, мы ругаемся.
Мне все ясно, он думает, что я устаю в чужих кроватях, раз с ним я ледышка, и так легко верит сказочнику, сочиняющему обо мне сплетни, он не понимает про эффект антидепрессантов.
— Юля, ешь говорю, и забудь обо всем. Здесь только мы трое, — он нетерпеливо размазывает конфету по моим губам, рассчитывает, что примитивный комплимент и шоколадный гормон счастья разбудят во мне сексуальное влечение, и я наброшусь на них дикая, голодная.
— Заканчивай маскарад, — дергаюсь, когда он накрывает меня собой, будто горой, ведет вперед, он вплотную, упирается в меня разбухшей ширинкой, он или застегнулся, или не он две минуты назад почти во мне был, от напряжения, меховой жилетки и от него по позвоночнику ползет пот, — ты плохой кот. Тебя надо натыкать носом в какашки. Выпусти.
— А ты плохая киса, получишь под хвост, — слышу громкий шепот другого мужчины, самого его не видно, он роется у меня в ящиках. Смотрю на его макушку и не могу определить цвет волос. Темный. Русый, каштановый. Или блондин, на его волосах переливаются цветные огни уличной вывески и путают меня.
Наконец, показывается маска, он со стуком водружает на стол "Гран Патрон" и выпрямляется.
Возится с брюками. Члену там было тесно, он бодро выскакивает. В мягких отблесках ночного города кажется, что этот самец такой же теплый и атмосферный, абсолютно заурядный владелец малого бизнеса, когда сотрудники расходятся по домам, жарко трахает секретаршу, обычный, понятный, безопасный. Но он рушит полет моей фантазии отрывистым шепотом:
— Значит, любишь большие патроны, Юль.
И натягивает контрацепцию. Я точно знаю этого человека, или знала, ведь он прячет за пластмассой лицо, а за шепотом голос, выпускает наружу свою тьму, и я, как в омут с головой, ныряю в панику.
Резко тянусь за бутылкой.
— Конфету запить? Погоди, — мужчина за спиной трогает мои запястья, ослабляет Артуровский ремень, снимает и отбрасывает его в сторону. Не отпускает меня, теребит винтажный браслет, черный речной жемчуг — подарок Артура, и стягивает его с моей руки. Плещет на него текилу. Наматывает бусинки себе на палец.
