— Нет, я ещё поработаю.
— Ну… Твое дело.
— Евгений Александрович, вам помочь? — не забыв покраснеть, спросила я. Нет, с этим смущением что-то определенно надо было делать, причем немедленно.
Евгений поднял голову и улыбнулся.
— Спасибо, но я сам справлюсь. Езжай домой, отдыхай. Алексей, проводишь ее?
— Я провожу, — влез Коля, подхватывая меня под локоть. — Нам по пути.
— Ясно. Всего доброго.
Втроем мы вышли из офиса. Зам почесал к своей тойоте, а Коля потащил меня вдоль улицы.
— Может, перекусим? — предложил он. — Тут бар отличный неподалеку.
— Спасибо, но я лучше домой. Вызовем такси? — я остановилась под фонарем и достала телефон. В этот час в деловом районе было тихо, как в селе ночью, поэтому звук приближающейся машины я услышала сразу. Обернулась из чистого любопытства, и чуть не завизжала со страха. Старый, потрепанный жизнью черный бумер, выпустив шлейф пыли из-под колес, с визгом затормозил впритык к бордюру. Я и сообразить ничего не успела, как Пашка, выскочив из машины, как черт из коробочки, с хода оформил Коле правый хук прямо в челюсть.
— Тебе мало прошлого раза, упырь?! К сестре моей полез, сволота?!
Коля, у которого от удара слетели очки, отскочил в сторону и, приняв боевую стойку, зло уставился на моего брата.
— Ты последние мозги пропил, конопатый? — без очков интеллигентный инженер куда-то мигом подевался. Зато на его месте оформился задира и дебошир с кулаками наголо, под стать моему брату.
— Паша, стой! — я вцепилась Пашке локоть и потащила драчуна назад. — Я с ним просто работаю. Мы из одного отдела!
— Да? — с сомнением спросил Пашка.
— Да! — рявкнул Коля, все ещё готовый к атаке.
— А что ж ты раньше не сказала? — Пашка недоуменно посмотрел на меня.
— А зачем? — я пожала плечами. — Мы сами разобрались. Решили, что ничего и не было. Он меня вот до дома решил проводить, чтобы потемну одна не моталась.
— Проводить… — хмыкнул Пашка, но очки Колины поднял и протянул владельцу. — Ладно. Сорри. Иди с миром.
— Да пошел ты… — Коля, кое-как нацепив стекла, потер челюсть, и хмуро глянув на меня, двинулся прочь. Пашка, усмехнувшись ему вслед, кивнул на машину.
— Садись уже, домой давно пора.
— Что это ты решил… приехать… — я открыла дверцу пассажирского и замерла, забыв закончить фразу. У дверей офиса компании стоял Евгений Александрович и, докуривая сигарету, наблюдал за нами. Кажется, он стал свидетелем потасовки и, одному Богу известно, какие выводы успел сделать.
— Блин, — прошептала я.
— Отец звонил, — не обращая внимание на мою прострацию, болтал брат. — Ругался, что ты трубки не берешь.
— Занята была, — равнодушно ответила я и села в машину, не сводя глаз с Евгения Александровича. И каким образом мне теперь дать ему понять, что я свободна, а этот осталоп рядом со мной — всего лишь заботливый старший брат? На семейное сходство рассчитывать не приходилось.
— Ага, до девяти вечера, — Пашка дал газу, и бумер засвистел, как бэтмобиль в припадке. — Не нравится ему, что ты допоздна работаешь.
— Я же там не дурака валяю. Просто надо себя зарекомендовать.
— А вот ты позвони и все ему объясни. Он переживает.
— Ладно, позвоню завтра.
— Нет, сейчас.
— Да поздно уже! Только перепугаю всех.
— Фиг с тобой, — Пашка насупился. — Звони, когда хочешь. Доиграешься, что отец сюда приедет.
Я пожала плечами и отвернулась к окну.
— Пусть приезжает. По башке же в итоге ты получишь.
Пашка поиграл пальцами на руле.
— Так у тебя точно на работе все нормально? Придурок этот не пристает?
— Да. Нормально. И нет, не пристает, — я прижалась лбом к стеклу. — Паш, пожалуйста, отстань от меня с этой родительской паранойей. Я устала, как собака.
На сегодня Пашка сдался. Но утром напомнил, чтобы позвонила отцу. А я, кончено же, забыла.
Так уж вышло, что у нас роль квочки в семье исполнял отец. Он всегда был в курсе наших проблем, несмотря на работу трактористом днем и на эвакуаторе ночью. Село у нас находилось далеко от областного центра, а дороги, конечно, в таких местах почти не водились. На тракторе отец трудился в поле, а в выходные и ночью на эвакуаторе довозил до сервиса автомобили незадачливых путешественников, активно рвущих резину в местных ямах. Так что отец всегда был за рулем и при делах. Но, приходя домой отдохнуть, он первым делом ловил меня и сажал к себе на колени, пачкая маслом, грязью, пылью. Это были минуты моего триумфа — я не стукачила, но приятно было осознавать, что братья от меня зависят хотя бы сейчас.
— Рассказывай, дочь, что делали тут без меня?
И я рассказывала, заикаясь от возбуждения, торопясь и запинаясь. Со временем я пересела с отцовских колен на свой собственный стул, потом в кресло в гостиной, а потом на электричку. И уехала в город — повышать свой статус.
Отец звонил нам все реже, переживая, что помешает. Ждал звонков от нас, но с работой я закружилась в край. Обещала и не приехала после выпускного в универе. Звала к себе, да мать не захотела оставлять дом. Так и жили — на телефоне.
Сделав утром первоочередные дела, я взяла, наконец, мобильный и, предупредив, что отойду ненадолго, вышла в коридор и направилась в самом его конец, к балкону. Балкон выходил во двор соседнего здания, и тут было довольно тихо. Курить здесь не разрешали, но скамеечку поставили — дышать воздухом и релаксировать на серую стену офиса соседей. Сотрудники бюро за глаза называли балкон "исповедальней".
— Здравствуй, дочь, — хрипло ответил отец. — Ты чего пропала?
— Привет, пап. Я не пропала. Работаю.
— М-м-м… И что ж за работа такая — с утра до ночи?
— Как у тебя, — я улыбнулась, усаживаясь на скамеечку. — Неотложная.
— Ну, так мне можно. А вот тебе, в двадцать лет-то гробить себя на чужого дядю. Этого хотела?
