К первому красному глазку выбираются ещё два, тоже смотрят на отца.
– Оно тебе не даст, – он кивает на глазки, они переглядываются. – Будет гасить вспышки. Принципы освоения магии тебе объяснят, разберёшься. Моя дочь не может быть настолько глупой, чтобы не совладать с магией.
– Ну, спасибо за высокое мнение о моей наследственности.
– И дочь аристократа не должна вести себя, как простолюдинка. – Придерживаясь за стенку кареты, отец встаёт и поднимает сидение, под которым скрыта полость с книгами и сумкой. Один фолиант бросает мне на колени. – Изучай.
Следом за фолиантом летит зелёная сфера, причём в лоб. Она исчезает в голове. В этот раз неприятных ощущений нет, но я потираю лоб.
– Это заклинание понимания письменной речи, – поясняет отец.
Проследив, как он устраивается на сидении, опускаю взгляд на обложку.
«Этикет, пособие для юных леди».
Недовольно смотрю на отца. Он складывает руки на груди и отворачивается к окну:
– Учись, если не хочешь, чтобы даже идиоты догадывались о поддельности твоих документов.
– Значит, это просто маскировка?
– Полагаю, титула меня «посмертно» лишили, но это не отменяет того, что я принадлежу к древнему аристократическому роду Никсэ. А ты моя законнорождённая дочь и должна соответствовать, даже если благородной крови в тебе лишь чуть больше половины.
– Ну почему же, – фыркаю я. – Половина: мама была простой женщиной.
– Ошибаешься: её предки из аристократической семьи. Революция вынудила их смешать кровь с простолюдинами, но благородные гены частично остались, иначе я бы на ней не женился.
У бати моего точно крыша поехала. Бежать от него надо, только куда?
Сильно, почти нестерпимо желание распахнуть дверь и выпрыгнуть, наплевав на неудобное платье и незнание мира. Но я открываю книгу: этикет надо выучить, понять, что здесь и как, получить магию, а потом бежать.
Формулировки в пособии больно витиеватые. Ну, ничего, в наших учебниках и пострашнее пассажи бывают, выдюжу.
***
– А нет какого-нибудь хитрого заклинания, которое могло бы меня всему-всему научить? – Потирая переносицу, зеваю чуть не до вывиха челюсти. Читать в трясущейся карете – то ещё «удовольствие», особенно когда надвигаются сумерки.
– Если не можешь сдержаться, то хотя бы прикрывайся, – ворчит отец. – Заклинаний изучения на сторонние знания нет, только заклинания понимания устной и письменной речи всех существ, кроме драконов.
– А почему драконью не переводят?
– Она защищена их магией, на драконьем могут говорить и писать только драконы.
– Так, стоп, как они пишут, если они – ящерицы размером с дом?
– При желании они могут принять человеческий облик. К сожалению, в такой форме они сохраняют невероятную силу.
– А есть какие-нибудь признаки, по которым драконов можно отличить от людей?
– Сила и высокомерие.
Сказал человек, у которого высокомерие хлещет через край.
– Хм, тогда я подозреваю, что ты дракон. – Захлопываю книгу, поведавшую мне нюансы поведения с аристократами и не аристократами, драконами (что любопытно, по этим описаниям не очевидно, что они могут иметь человеческий облик), вампирами, эльфами, оборотнями, орками, болотными и степными гоблинами. Правда, я изучила только раздел человеческих аристократов и то, что на драконов прямо не смотрят, выражают им почтение и ни в коем случае им не перечат.
– Я человек и горжусь этим, – заявляет отец. – Продолжай, ты не дочитала.
– Я всего лишь человек, мне не дано все нюансы такой толстенной книги запомнить за одно прочтение. И так в голове каша, продолжу читать – совсем запутаюсь.
Он хмуро оглядывает меня, и я предотвращаю выпад по поводу «неправильного» пола:
– У парня возникли бы такие же проблемы: когнитивные способности женщин и мужчин отличаются меньше, чем тебе бы хотелось. Даже наоборот: эта книга полна социальной информации, девушке её запомнить проще.
Карета резко останавливается.
– Что ж, проверим, – запрокинув голову, отец смотрит на меня сверху вниз.
Лежавшее на моей груди глазастое существо втекает под платье.
– Делать реверанс я из описания в книге не научилась, – недовольно произношу я.
– Ты умеешь, – парирует отец. – Научилась в театральном кружке для роли Золушки.
Все язвительные замечания заглушает странное ощущение в груди. Дар речи возвращается лишь после того, как я сглатываю, но голос звучит неуверенно:
– Э… не знала, что ты был в курсе: на представление ты не пришёл.
– Только помни, что к платью, когда за него берёшься, надо прижимать все пальцы, не оттопыривая мизинцы, как принято на Земле.
– Я и так это запомнила, – голос по-прежнему слегка сбоит.
Дверь распахивают, пропуская тусклый свет. Мужчина в тёмной одежде склоняет голову:
– Лорд, леди, прошу.
Так, кажется, это слуга, перед ним реверанс не делают. Отец выскакивает на улицу, под ногами у него глухо скрипит дерево.
– Перекладывайте вещи скорее, мы торопимся, – приказывает отец, оправляя воротник. – Как скоро можем отправляться?
– Как только окажетесь на борту.
Слуга протягивает мне руку. Тело от долгого путешествия затекло, подол путается, топорщится и шуршит, приходится придерживать его и одёргивать, чтобы не обнажить ноги выше щиколотки. Ещё и вылезти надо так, чтобы не вывалится на деревянную брусчатку. Сильная рука мужчины очень и очень кстати. Я даже вполне сносно выбираюсь, поднимаю голову…
Сумеречное небо рядом с нами закрывает дирижабль.
Мужчины в простой, грязной одежде снимают с нашей кареты сундуки, вынимают вещи из ящика внутри кареты и всё это несут на борт летающей громадины, мягко покачивающейся на цепях, соединённых с вбитыми в землю столбами.
Дирижабль.
Настоящий дирижабль…
А… Я ведь стою с открытым ртом. И закрываю его слишком громко, благо за топотом ног по брусчатке никто этого не слышит.
При более спокойном рассмотрении вынуждена признать, что люлька дирижабля не слишком велика, внутри (если нет каких-нибудь магических способов расширения пространства) влезет от силы четыре небольшие каюты. Этакая подводная лодка на воздушном шаре.
Над ухом вдруг раздаётся мурлыкающий голос:
– Нравится?
Разворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто так неделикатно подкрался к «леди» и допустил фривольную интимность в разговоре.
Отправляйся я в этот мир с целью выйти замуж, решила бы, что здесь отличное место для ловли породистых мужчин: уже третий из встреченных здесь особей со статусом отличается привлекательной внешностью. Их привлекательность с каждым новым экземпляром увеличивается. Жаль, занимаются они противозаконной деятельностью. Ладно, хоть полюбуюсь. Украдкой. Ибо леди не положено глазеть на незнакомых мужчин. На знакомых, впрочем, тоже.
