У него учащенно забилось сердце.
— Я был бы счастлив исполнить любое ваше желание, — тихо произнес он.
Их глаза на мгновение встретились. — Я знаю.
— Я все еще… — ее брови слегка приподнялись, — никак не могу решиться.
— Вижу.
— Может, все дело в шампанском.
— Возможно. Он улыбнулся.
— Вы совсем не хотите мне помочь, — упрекнула она его, не в силах справиться с охватившим ее возбуждением.
— Вы ищете предлог? — Он вытянулся на стуле, глядя на нее из-под длинных ресниц. — В таком случае обратились не по адресу.
Его собственное вожделение полыхало в его глазах.
Каким же он был пьянящим и соблазнительным. В его ленивой позе угадывалась напряженность мышц. Он напоминал сжатую пружину, готовую в любой момент распрямиться. И казался живым воплощением похоти. И она безумно хотела его, забыв всякий стыд. Она жаждала ощутить жар его мужской силы, коснуться его крепкой, мускулистой шеи, погладить торс и скользнуть ниже… туда, где возбуждение натянуло тонкую шерстяную ткань его брюк.
Он перехватил ее взгляд и прочел в нем нескрываемое желание.
— Позволь мне дать тебе то, что ты хочешь. — Голос его звучал глухо.
Беатрикс ощутила, как внизу живота быстро распространился жар, проступив горячей влагой между ног, и не раздумывая выпалила то единственное, что занимало ее мысли вопреки стыду и правилам приличия:
— Только раз, перед тем как я уйду. — Она отвела глаза в полной растерянности, но когда их взгляды снова встретились, уже увереннее добавила: — У меня такое чувство, что я умру, если не смогу к тебе прикоснуться, а ты не прикоснешься ко мне.
— Я буду счастлив трогать тебя всю, где скажешь, — прошептал он.
— Только в меня нельзя кончать, — твердо заявила она. Он вскинул брови, задержав на ней долгий взгляд:
— Это приказ?
Раскрасневшаяся и разгоряченная его откровенной чувственностью, она все же нашла в себе силы ответить:
— Да, приказ.
Он расплылся в широкой улыбке, мальчишеской и вызывающей.
— Меня это устраивает. — Он обвел комнату взглядом. — Предпочитаешь пойти в постель?
Она покачала головой.
— Тогда позволь предложить диванчик у окна. Уже зажглись звезды.
— Как романтично! — Ее голос дрогнул от нетерпения.
— Это действительно так. Вот увидишь. — Заметив ее смущение, он мягко добавил: — Не торопись.
В ее глазах блеснул огонек сомнения. «
— Возможно, мы совершаем ошибку.
Трикси вскочила из-за стола и отошла в сторону.
Он не пошевелился. Она напоминала норовистую кобылу, чувствительную и нервную. Она не сознавала всю силу своей страсти. И это еще больше возбуждало.
— Вообще-то я этим не занимаюсь, — промолвила Трикси, держась поодаль.
— Знаю.
— Я не проститутка.
— Знаю. Ты — Беатрикс Гросвенор из Кента.
— Не понимаю, что на меня нашло. После всего, что мне пришлось сегодня пережить, — сказала она с брезгливостью. Смерть Ланжелье Паша воспринял спокойно и деловито осведомился:
— Сколько времени прошло с тех пор, как ты в последний раз спала с мужчиной?
— Немало. — В ее голосе прозвучали нотки сарказма.
— Я так и подумал. И все же, как давно это было?
— Два года назад.
Зов плоти заставил его выпрямиться на стуле.
— Да, многовато, — ошеломленно проговорил он, не в силах себе представить, как можно прожить два года с неудовлетворенным желанием.
— Мне тоже так кажется.
— Ничего, это дело поправимое.
— Значит, мне не следует беспокоиться по поводу…
— Чего бы то ни было, — договорил он за нее. — Это всего лишь сладострастие.
— А если я не смогу не тревожиться?
— Не стоит. Это всего лишь физическое удовольствие.
— Как легко ты об этом говоришь!
— Все на самом деле легко, милая. Забудь о приличиях. Побалуй себя.
— Значит, я просто должна поддаться плотскому влечению? — Смущенная, она задумалась над возможностью совершить столь безнравственный поступок с этим совершенно посторонним для нее мужчиной. Безнаказанно ей это не пройдет.
— Почему бы и нет? Я предлагаю тебе удовлетворение, и не нужно ни о чем беспокоиться, — заметил он мягко. — Ничего дурного не случится. Уверяю тебя. — Человек трезвого ума, он знал, что глупо бояться мистического возмездия. Неприятностей можно ждать только от людей. Но даже с этим он мог с легкостью справиться.
— Но где гарантии, что я смогу оставаться спокойной? Не мучиться угрызениями совести?
«Неужели она не поняла, что, задав этот вопрос, сдала свои позиции?» — удивился он. Однако торопить события не собирался.
— Ты беспокоишься о сыне? — Да.
— Это всего лишь одна ночь. — Он сдвинул брови. — Или тот другой…
— Нет, нет, конечно, нет.
— В любом случае на меня можно положиться. Возникла короткая пауза, и в тишине стало слышно, как снаружи завывает ветер.
— Прошу прощения, — наконец произнесла она. Никогда еще она не оказывалась в столь щекотливой ситуации, слепо повинуясь плотскому желанию. Она искала и не находила никакого оправдания, никакого логического обоснования, никаких смягчающих обстоятельств. — Тебя, должно быть, это раздражает?
— Отнюдь. — Паша догадался, что она нуждается в поддержке, чтобы снять моральные ограничения, терзавшие ее совесть. — Позволь мне по крайней мере показать тебе звезды, — предложил он, вставая со стула. — В этом нет ничего опасного.
Он взял из ведерка со льдом бутылку шампанского.
— Все это довольно странно.
— Ничего. Не обращай внимания. — Его голос прозвучал тепло и искренне. — Идем! — Он протянул ей руку. — Посидим, посмотрим, виден ли сегодня Орион.
Она сознавала, что должна отказаться; этого требовали светские условности и правила приличия. Как-никак она порядочная женщина. Но близость Паши ее искушала, а незнакомая мощная пульсация внутри заставляла презреть привычные ограничения. Как женщина, познавшая в своей жизни всего двух мужчин — первый был чудовищем, а второй — другом, — она усомнилась в своем душевном здоровье, с новой силой ощутив желание, когда Паша протянул ей руку.
Ее рука взмыла вверх, ему навстречу. Их пальцы соприкоснулись, и его ладонь нежно сомкнулась вокруг ее ладони, согрев ее своим теплом. Волшебное, волнующее ощущение разлилось по ее телу.
— Какая маленькая у тебя ладошка.
