И ты полюбишь меня всей душой, Или я буду презираем тобой И никогда не стану строкой Песни твоей любимой одной.
Только вот опять я не тот, кто тебе нужен. Только вот опять, любимая. Только вот опять я не тот, кто тебе нужен. Только вот опять, любимая.
Даже когда слова заканчиваются, Сабин продолжает играть, словно с концом песни исчезнет нечто большее. Я позволяю ему медлить, потому что это дает мне время подумать.
Вздрагиваю от прохлады вечера, а возможно, и не только.
– Холодно? – спрашивает он, не переставая бренчать.
Я киваю.
Он поднимается, чтобы сесть рядом со мной, но я останавливаю его.
– Сабин?
– Да, любимая?
– Ты же не планировал переезд в Сан-Диего еще несколько недель назад, правда?
– Конечно, планировал! Я умею хранить секреты. Не замечала такого за мной, да?
Он продолжает наигрывать на гитаре ту же песню, которую я нахожу прекрасной, но невыразимо печальной.
– Нет. Три дня назад ты обещал отогнать мою машину в город для замены масла. А вчера заказал зимнюю парку с отвратительной подкладкой под зебру. Еще сказал, мол, пускай я и считаю ее нелепой, цыпочки клюют на такие принты, а потому ты собирался щеголять ею направо и налево.
– Это все часть моего плана, – поясняет он, постучав по виску между аккордами.
– Ты говорил Эстель, Эрику и Джеймсу, что на День труда будешь вечером фотографировать лодки в заливе, пока над ними вспыхивают фейерверки и освещают небо. Потому что я рассказывала, как это красиво. Ты с нетерпением ждал, чтобы пойти со мной и Крисом на уличный фестиваль. Поэтому я думаю, что ты только что решил уехать. Сегодня, в крайнем случае, вчера. И это вовсе не тщательно спланированное решение, которым ты огорошил нас сегодня вечером. – Сабин, не глядя на меня, снова запел, а значит, я оказалась права. – Что-то случилось?
Я не спешу. Жду, пока он не будет готов.
В конце концов, музыка замедляется и затихает. Сабин шумно выдыхает и откладывает гитару.
– То, что я говорил прежде – правда. Просто пришло время. Мне стало ясно, что пора найти свой путь и перестать сидеть на шее у вас с Крисом. – Нетерпеливым жестом он прерывает мои попытки спорить. – Да. Знаю, что вы меня любите и все такое, но для меня слишком тяжело оставаться.
Его слова еще больше путают и смущают меня.
– Я не понимаю.
– И не должна. Просто поверь: я знаю, чего хочу и… – он наклоняет голову набок и приподнимает мой подбородок, – что для меня лучше. Для нас.
– Что ты имеешь в виду – для нас?
– Послушай, у тебя здесь своя жизнь рядом с Крисом. Вы практически женаты, и не нужно, чтобы я вам мешал.
– Да типун тебе на язык за такие слова! Ты ничему не мешаешь. Мы не женаты и не собираемся жениться. Это не для нас. У нас более чем достаточно места для тебя, и я сейчас не о куче спален в этом доме.
– Я не очень хорош в объяснениях, – разочарованно выдыхает он. – Понимаю, ты хочешь, чтобы я был рядом. Правда, понимаю.
Я с минуту пристально его разглядываю.
– Но ты не хочешь оставаться здесь.
Сабин берет мою руку в свои ладони.
– Не сейчас, нет.
– Почему? Что изменилось?
– Блайт…
Ответ явно мучает Сабина. Он несколько раз начинает, но тут же замолкает, а после лишь качает головой.
– Тебе просто нужно, чтобы я приняла твое решение. Что переехать в сказочный город Сан-Диего и при этом разбить мне сердце – для тебя самое лучшее.
Он поднимает мою ладонь и утирает ею слезу на моей щеке.
– Да.
– Хорошо.
– Спасибо. Спасибо, что притворяешься, будто поняла. – Сабин улыбается. – Уже поздно. Тебе стоит поспать. Ты должна встать пораньше, чтобы попрощаться.
– Я не хочу.
– Тогда ты не обязана вставать, сладкая. Тебе все равно не хочется грустных сцен. Это слишком скучно, верно? Ох, я знаю, почему. У тебя не было времени подготовить прощальную поэму в стиле Доктора Сьюза?[3] Мне не нравится вяленая говядина. Мне не нравится провожать Сабина. Мне не нравится…
