Хекнув, мужчина мелко рассмеялся, мы стукнулись ладонями, а потом зацепились и потрясли мизинцами. Очень плохо быть человеком без корней, как бывшая мадам. С ней даже официальных бумаг не оформили, постоянно скандалили и угрожали выкинуть на улицу, если кто-то заплатит больше. Недаром она успела сбежать первой. За меня же было кому постоять.
Я поставила сумку на гостевой стул, и высунувшийся Кортес активно завертел головой.
— Фу, темнотища-то какая. Скукота, — громко высказался он.
Это да. В конторе царила полутьма и спартанская атмосфера. Стол, стулья, шкафы с бумагами и техника для работы. Ни украшений на стенах, ни цветочков. Опекун часто шутил о легкости уборки в своем офисе, дескать, дунул и ушел.
— Тинни, это что?! Тинни, он больной?
Появление попугая вызвало у хозяина испуг и смятение. Для него это была не говорящая птица, а каркающий потенциальный источник пыли в комплекте с неизвестными, но возможно, дико заразными заболеваниями. Мистер Клаус, обвинительно тыкая пальцем, предположил лишай, я настойчиво убеждала его в обратном. Пришлось обложить сумку газетами, одновременно объясняя, что перьев мало, все выпали, разлетаться нечему. Согласна, довод был не самый удачный.
— Твои звонили, — мистер Клаус, продолжая подозрительно коситься на стул с сумочным доходягой, включил старенький компьютер и зацокал мышкой.
С приходом фэйри в прессе часто спорили, заменят ли люди, после общения с фэйри, высокие технологии на магию. Говорят, на рынке уже появились необычные батарейки и странные детские игрушки. Но слухи с годами становились все тише. Прошло пятьдесят лет с объявления о существовании Холмов, а никаких кардинальных изменений не произошло. И магии никто из моих знакомых в глаза не видел.
— Мои звонили? Зачем?
— Потратились на транспаранты, просят выслать деньги на дорогу. На прошлой неделе банк отказал им в ссуде, чему я очень рад. Такими темпами, как бы не пришлось закладывать квартиру.
Как большие дети, родители могли спустить любые суммы, поэтому я старалась выделять дозировано, но иногда не помогало даже это.
Из офиса я выходила уже без того радужного настроения, с которым проснулась утром. Часть денег пришлось выделить на пересылку папе с мамой. В итоге все мои планы по заказу второго платья потерпели крах. После оплаты долга, я осталась лишь с двадцаткой в кармане. Как всегда. Когда родители приедут, нужно будет очень серьезно поговорить с ним.
— Что-то не так у тебя с бизнесом, где-то протекает, — заметил Кортик, когда мы спускались по лестнице.
— Семья — святое, — отрезала я. В конце концов, вчера ситуация была намного хуже. Надо просто сосредоточиться и серьезно заняться работой.
Вот я гуляю, а в это время может звонить важный клиент. Слушает сейчас холодный голос автоответчика и бац — бросает трубку, оставляя меня без заказа, а родителей — без поддержки и транспарантов. Надо быстрей идти в салон, сейчас каждая возможность на счету.
Внезапно кто-то преградил дорогу, закрывая солнце. И пока я поднимала голову, чтобы посмотреть кому помешала, чья-то рука в перчатке запечатала рот. Рывок. Пятки больно застучали по брусчатке. Болталась сумка, сбитая с плеча на локоть. Я пыталась дернуться, но тот, кто волок меня сейчас в темную подворотню, оказался слишком сильным. А второй, огромный, несмотря на жару, одетый в широкий плащ, топал за нами, прикрывая отход и загораживая спиной от возможных случайных прохожих.
(6) Фернандо Кортес де Монрой и Писарро Альтамирано — испанский пират, завоевавший Мексику и уничтоживший государственность ацтеков. Благодаря ему в Европе стали использовать ваниль и шоколад.
Глава 6. Я боюсь маленького, большого и среднего. И когда измеряют. А вы?
Я никогда не дралась, что такое физическое насилие понимала исключительно из телевизионных передач, да случайных разговоров.
Родители считали, что детей шлепают только безумные или злые люди. Роды у мамы были тяжелые, я родилась слабой, постоянно болела и плакала. Меня называли «серый задохлик», не спускали глаз, именно тогда они ушли со своих работ, чтобы обеспечить ребенку круглосуточное внимание. В тепле и заботе я выросла в здоровую спокойную девочку, не знающую криков и шлепков.
Когда мне говорят, что мои родители — не от мира сего, не умеющие жить и содержать семью, я согласна киваю. Но они же, самые искренние и честные люди, которых я знаю, и самые любящие. Наверное, где-то живут совершенно ужасные злодеи, плохие для всех. Но в основном, меня окружают хорошие люди, просто несовершенные.
Внезапное похищение и болезненные тычки стали шоком, после первых инстинктивных рывков, я задеревенела, не в силах пошевелиться от страха.
— Эти шлюхи совсем мозги растеряли, — просипел тот, кто закрывал мне рот. — Ищи их по всему городу
— Из бизнеса просто так не уходят, — пробасил второй.
Я только захлопала глазами и замычала. Меня явно перепутали, но как это возможно? Даже в одежде гадалки я мало, как мне кажется, похожа на девицу легкого поведения.
— Немедленно отпустите ее! — вдруг заорал выглянувший из волочащийся сумки попугай. — Считаю до трех и потом сожру вас на завтрак!
Мой храбрый защитник, ты ничего не сможешь сделать, эти страшные люди тебя одной ладонью прихлопнут, да и не понимают ни слова. В пролете узкого двора здоровяк, стоящий прямо передо мной, начал разматывать пук веревки, не обращая никакого внимания на крики птицы.
— Раз! — визгливо выкрикнул Кортик. — Два! И…
— Нечестно, на! — раздалось тоненький голосок, откуда-то со стороны амбала. — Ты считаешь без перерыва. А надо, на: один, один с хвостиком, один с кисточкой.
— Три! — попугай выбрался из сумки и полез наверх по ремню, цепляясь лапами и клювом.
Слабый писк, и громилы вдруг замерли. Державшие меня руки разжались.
— Слушай, да вроде это не она, а, Фрэнк? Посмотри, и мордаха другая, и пошкелетнее будет.
— Ты это, девка, беги отсюда. Ошибочка вышла, за другую приняли.
И я бы их послушала, убежала бы, сверкая пятками и голося, если бы от страха у меня просто не отнялись ноги. Голова прямо свежая такая, бодрая. Разум похитителей почти не испугался. А вот ноги, будто не мои, стоят себе и трясутся, не чувствую их.
Парочка неудавшихся похитителей, тихо разговаривая между собой и совсем не обращая на меня внимание, двинулась дальше во внутренние дворы. А я привалилась к стене, ни жива, ни мертва.
— Ага! — по-боевому настроенный Кортик поднимался по руке, портя когтями единственное платье для работы. — Вы зачем на нас напали, признавайтесь, подлые трясогузки!
— Мы не нападали, на! Мы быстро приводили девчонку! — возразил все тот же высокий визгливый голос.
— Объяснять всегда дольше, на! Она нас и не видит. Проще приказать тушкам схватить и привести куда надо.
