В книге «Петербург в 1903–1910 годах», вышедшей в 1931 году, прозаик Сергей Минцлов писал о событиях в городе конца 1905 года:
«14 декабря. Аресты без конца… В Москву сегодня уходит экстренно вызванный Семёновский полк: стало быть, положение войск там не из блестящих. Бой на улице Москвы продолжается…
16 декабря. Москва воюет и расстреливается артиллерией…
25 декабря. Революция подавлена… из Петербурга и со всей Руси вести прежние, тёмные: повальные обыски, аресты и даже расстрелы.
31 декабря. Реакция торжествует по всей Руси. Петербург готовится к выборам в Государственную думу. Наступающий год встречаем мрачными глазами. Многое ещё должно пролиться крови и разориться людей, прежде чем настоящий мир воцарится на Русской земле».
Весной в апреле 1906 года состоялись выборы в Государственную думу.
В Горном институте начались занятия.
Иван и Валерия решили пожениться сразу же после окончания Иваном института.
Между тем любовь набирала обороты, как двигатель корабля, идущего в атаку. Валерия часто размышляла о любви. Сравнивала её с болезнью – это какое-то ненормальное состояние организма, и не только её, но и его. А вот лекарства против этой болезни ещё никто не придумал. Валерия не была сентиментальной, она была девушкой с очень твёрдым характером: если любила, то навсегда, если отказывала, то тоже навсегда.
Иван и Валерия были одногодками, но родившимися в разные месяцы. Это в дальнейшем служило шутливым препирательством при определении, кто должен быть старшим в доме: конечно, тот, чей месяц в год рождения был ближе к январю. Иван млел от счастья, разглядывая утром свою Леру в одной ночнушке, когда она расчёсывала волосы перед зеркалом.
– И это всё моё! – восклицал он, не вставая с постели.
– Твоё, твоё, – отвечала жена.
– Но и моё немножко, – добавляла она с усмешкой.
Уходя на службу и возвращаясь, Иван не обходился одним-двумя поцелуями. Он отлавливал Валерию по всему дому и страстно целовал, как будто вознаграждал себя за «недоцелованность» во время свиданий.
– Поцеловыш ты мой! – едва отдышавшись, говорила Валерия.
Иван совсем недавно сменил студенческую тужурку на мундир горного инженера. Выходец из мещанской семьи, Иван Богданов благодаря врождённым способностям окончил институт по первому разряду. Ему прочили неплохую карьеру по службе. Был он выше среднего роста и с волевым лицом, жёсткими усами и ровным пробором в волосах. Женщинам он нравился. Женщины ему нравились тоже. Но, изучив характер Валерии, он знал: случись что-нибудь такое-эдакое – и ему несдобровать.
Не успел закончиться медовый месяц, как Ивана призвали «отбывать воинскую провинность», после которой ему был присвоен чин прапорщика. В 1909 году Валерия подарила Ивану дочь Нину.
Мало сказать, что Иван был счастлив, он просто души не чаял в жене и дочери. В семье царили лад и согласие. Иван получал достаточное денежное содержание, работая на разных инженерных должностях. В 1912 году хозяйка дома на Зверинской, в котором Богдановы снимали квартиру, затеяли реставрацию и капитальный ремонт, семья переехала на юг, в город Новочеркасск, куда Иван получил назначение в Управление казенными горными заводами юга России. Евгений Богданов появился на свет 1 сентября 1913 года.
Иван, вернувшийся из командировки по горным заводам и рудникам юга, ворвался в палату с каламбуром:
– Ну, родная, показывай мне Богом данного Богданова…[8] Малыша назвали Евгением.
…1913 год – особая веха в истории дореволюционной России[9].
После переезда в Санкт-Петербург, в отремонтированный и отреставрированный дом, Валерия всё своё время отдавала семье: мужу и детям.
Наступил 1914 год. В воздухе витал запах пороховой гари. Иван говорил Валерии:
– Знаешь, Лера, мне кажется, что очень близко к нам подступает война.
Ведущие иностранные специалисты высказывались о неизбежном росте российской экономики в ближайшие годы. Но случилось так, что история не дала России необходимого спокойствия, и главное, мира как внешнего, так и внутреннего.
– Немцы уже больно активничают.
– Типун тебе на язык, Ваня, – возмутилась Валерия. – Куда я с этой малышнёй денусь?
– К сожалению, предотвратить войну мы не сможем, – приобнял жену Иван.
– Господи! Ещё и 10 лет не прошло с той проклятой японской войны… И вот опять! – Валерия замолчала, уткнувшись мужу в плечо.
Иван продолжал:
– События на Балканах таковы, что в них может вмешаться Россия, и тогда Австро-Венгрия и Германия тоже не останутся в стороне. Но ничего, пусть пруссаки только сунутся. Мы им покажем кузькину мать.
– Ну да, японцам мы уже показали, – парировала Валерия. – До чего же я не люблю это шапкозакидательство.
– Может, дай бог, и пронесёт, – успокоил её Иван.
К лету обстановка накалилась до предела. 28 июня 1914 года боснийский серб – студент Гаврило Принцип – убил в Сараеве эрцгерцога Австро-Венгрии Франца Фердинанда и его жену Софию Хотек. Последовали ультиматумы. В России была объявлена всеобщая мобилизация. 1 августа Германия объявила войну России. Солнечное затмение, случившееся 8 августа и прошедшее по местам будущих боевых действий, предвещало, по мнению верующих, приход Антихриста, разорение и неисчислимые бедствия.
Женечке не исполнилось и года, когда разразилась Первая мировая война.
31 августа 1914 года, в канун дня рождения Жени, Санкт-Петербург был переименован в Петроград. Это случилось в ходе борьбы с «немецким засильем». Но это название продержалось недолго. Через 10 лет, в 1924 году, год смерти В.И. Ленина, город получит новое название – Ленинград[10].
