Теперь орк выбирал дорогу, волоча пленницу за собой, но, пройдя всего несколько шагов, остановился и сунул ей под нос кулак:
— Не вздумай позвать их. Убью!
Волшебница только молча втянула голову в плечи. Ей было страшно, так страшно, что она не могла даже думать, не то чтобы говорить. Ей уже казалось, что она целую вечность бредет вот так, спотыкаясь, на привязи, за широкой спиной похитителя, и острая трава, корни и камешки ранят ее ноги.
Вскоре они вышли к ручью. Оставив пленницу в кустах, орк долго с наслаждением пил, хватая воду ртом. Потом выпрямился, держа ладони сложенными лодочкой, и подошел к пленнице. Она вздрогнула и отшатнулась, когда он поднес их к ее лицу, и не сразу сообразила, что в ладонях орк держит воду.
— Пей, — приказал он.
Она послушно наклонилась, сделала глоток. Когда вода кончилась и орк встряхнул мокрые ладони, она даже не подумала, чтобы попросить еще. Ей ничего не хотелось. Она ничего не могла. Ей было все равно, и только одна мысль билась где-то на дне сознания, не давая ему погаснуть окончательно, — скорее бы закончился этот кошмар. Все, что угодно, даже смерть — лишь бы все закончилось. Ей казалось, что хуже и страшнее быть уже не может.
Но самое страшное, как всегда, было еще впереди.
Видящая открыла глаза и встретила потемневший взгляд лорда Иоватара. Он видел и чувствовал все то же, что и она, но чуть яснее — ведь кровная связь не слабеет, пока родич жив.
— Это чудовище, — прошептал он. — Он недостоин легкой смерти. Я не знаю, что сделаю с ним, если он попадет мне в руки! Так издеваться над моей сестрой…
— Где они? — вступил в разговор Наместник Шандиар. — Вы что-нибудь узнали?
— Узнали. — Лицо Видящей осунулось. Она тоже не могла спокойно смотреть на то, как обращались с ее коллегой по гильдии. — Они идут в сторону города. Преданные Наместницы чуть-чуть отклонились в сторону. Я попытаюсь дозваться до них и скорректировать их путь. Это еще не поздно сделать.
— А мы пойдем к Лавошу. — Наместник Шандиар сжал кулаки. — Выступаем сразу, как только подойдут мои легионы. Я не оставлю камня на камне от этого проклятого городишки!
Судьба Лавоша была решена.
Пленница свалилась внезапно. Еще минуту назад она брела, пошатываясь, по лесному бездорожью, а потом вдруг упала, дернув веревку. Орк остановился. Пленница лежала на земле, еле дышала и никак не реагировала на тычки.
Проще простого было бросить пленницу здесь и спешить по своим делам. Но она еще была ему нужна. И орк легко вскинул ее на плечо, как тушу убитого на охоте зверя. Эльфийка была совсем легкой. Она висела на его плече, не подавая признаков жизни. С такой ношей орк сразу зашагал быстрее…
Но все-таки недостаточно быстро. Ибо, убегая от погони, он отклонился чуть в сторону и теперь шел к Лавошу более длинной дорогой.
Ветер дул в сторону, относя запахи прочь, за шелестом листвы и редкими голосами птиц не было слышно шума и треска, и лишь когда впереди развиднелось и показалась опушка, он заметил впереди дым. Одним движением сбросил с плеча пленницу и крепко прикрутил ее запястья к ближайшему стволу. Эльфийка даже не пошевелилась — она была почти в обмороке. Напоследок сунув ей в рот самодельный кляп из еловой шишки, обмотанной тряпкой, орк побежал.
Он выскочил из леса и едва затормозил, хватаясь за ствол удачно подвернувшегося явора. Ноги приросли к земле.
Небольшой городок Лавош умирал. Долгий день клонился к вечеру, солнце садилось в луга, но вместо него на земле полыхало рукотворное светило, отражаясь в водах узкой, поросшей тальником и тростником реки. Кусты были поломаны эльфийскими легионами, которые окружили Лавош и запалили город с четырех сторон, даже не пытаясь сперва взять его приступом. Орки какое-то время боролись с огнем, но обмотанные горящей паклей стрелы летели, словно дождь. Лучники старались вовсю, а мечники, взяв город в кольцо, рубили жителей, отчаянно пытавшихся прорваться к воде. Тех, кто все-таки ухитрялся прорваться сквозь стальное кольцо, гнали по полю всадники. Горели ворота, горели стены, дымы поднимались над крышами, повсюду слышались крики и стоны.
Несколько всадников замерли в отдалении в кольце личных телохранителей — шестеро мужчин и женщина в балахоне Видящей. Она стояла в стременах, высоко подняв руки, и что-то говорила. Ветер относил ее слова в сторону, их заглушали треск пламени и крики умирающих, но смысл был понятен и так.
Наместник Шандиар нервно тискал в кулаке повод. Он не принимал участия в расстреле города и резне — это была не месть, а всего лишь разминка. Он пойдет дальше, по орочьей проклятой земле, и всюду будет оставлять только пепел и трупы. И будет ходить так до тех пор, пока не отыщет убийцу своей жены или пока не падет в бою. Но, если есть на свете справедливость, если Покровители не совсем слепы и не слишком заняты, они просто обязаны послать ему удачу. Ибо орки — ошибка природы и просто недостойны жить.
До позднего вечера продолжалась резня. До поздней ночи над городом вставала стена огня. Постепенно поток живых иссяк, крики заживо сгоравших больше не тревожили ночь, и перед рассветом легионы отступили, расположившись лагерем в виду городища. Только тогда на пепелище вступили Преданные Наместника, прочесывавшие дымящиеся развалины в тщетных поисках чудом уцелевших. Но единственный выживший — тот, ради кого все и затевалось, — еще раньше покинул опушку леса.
Теперь он мог идти, куда глаза глядят, но вернулся к оставленной на произвол судьбы пленнице. Она пришла в себя и смотрела в пространство остановившимися глазами. Какое-то время орк стоял над ее скорчившимся телом, сжимая кулаки. Она была так беспомощна, ничего не стоило убить ее сейчас — тонкая шея так легко хрустнет между пальцами!.. Она даже не заметит, как к ней пришла смерть… Но нет! Рано! Еще рано! Сначала он должен узнать. А для этого надо заставить ее говорить.
Не выдержав, орк все-таки пнул ее ногой, и эльфийка пошевелилась.
— Т-там, — задыхаясь, выдавил он, — твои соплеменники… они уничтожили всех… Ни в чем не повинные женщины и дети… А ты… ты… проклятое отродье… Ты!
Он опять пнул ее, вымещая досаду, но вовремя остановился. Слишком покорно, как-то по-животному, принимала она избиение. Да и не к лицу ему выказывать лишние эмоции, даже перед нею. Тем более перед нею! Она этого не достойна. Никто из их проклятого племени не достоин. Тем более что в Лавоше у него не было ни родственников, ни близких друзей. Он и жил-то в этом городке всего пару месяцев и лишь успел обрасти знакомцами — как всегда бывает, когда в городке все знают друг друга… знали.
— Вставай, тварь. — Он отвязал от дерева поводок и дернул. — Пошли.
Она встала, когда орк дернул за повод — встала покорно, как жертва, ведомая на заклание, и побрела вперед, пошатываясь на каждом шагу. Голова пленницы была опущена, спутавшиеся и уже не такие светлые волосы падали на лицо. Споткнувшись, она повалилась и, наверное, ударилась, но не издала ни звука.
