Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Мой опыт подсказывает, что самое важное для стажера «Эдвин Морган Форстер» — не умение мгновенно ухватить суть инвестиционной политики или с ходу обеспечить себе место на автостоянке. Только способность выслушать Декларацию Высшей Цели нашей компании с невозмутимым лицом покажет, из какого теста вы слеплены. Известная среди сотрудников как «пять столпов мудрости», Декларация представляет собой пример запредельной белиберды. (Что за дикий зигзаг истории превратил ядро капиталистов конца двадцатого столетия в попугаев, тупо талдычащих речевки китайских крестьян, которым даже личный велосипед не дозволялось иметь?)
— Итак, пять золотых правил «ЭМФ» гласят:
1) Взаимовыручка!
2) Абсолютная честность с коллегами!
3) Стремление к наилучшим результатам!
4) Забота о клиентах!
5) Настрой на успех!
Дейв мужественно сдерживает ухмылку. Хороший мальчик. Я скашиваю глаза на часы. Ничего себе! Пора двигать.
— Ну а теперь, если больше вопросов нет… Черт. Вторая стажерка тянет руку. Хорошо хоть на парней можно положиться: эти вопросов никогда не задают. Ни за что не зададут, даже если ни черта не знают, как нынешняя четверка, и уж конечно не на презентации, где задать вопрос — значит признать, что кое-что в этом мире выше твоего разумения.
— Прошу прощения, — осторожно начинает юная шриланкийка, словно извиняясь за совершенную ошибку. — Я знаю, что в «ЭМФ»… м-м… словом, не могли бы вы, мисс Редди, поделиться своими ощущениями как женщина — как вам работается в этой сфере?
— Что ж… Мисс?..
— Момо Гьюмратни.
— Ну что вам сказать, Момо. Во-первых, среди шестидесяти менеджеров по фондам женщин только три. «ЭМФ» придерживается политики равных возможностей, и политика эта будет работать до тех пор, пока к нам приходят такие стажеры, как вы. Во-вторых, мне известно, что японцы уже работают над камерой, где можно будет выращивать младенцев вне материнского лона. К тому моменту, когда вы решитесь завести детей, камера будет усовершенствована, и нам, таким образом, выпадет честь заполучить первого искусственного младенца. Уверяю вас, мисс Гьюмратни, весь штат «Эдвин Морган Форстер» будет праздновать это событие.
На мой взгляд, достаточно, чтобы остановить поток вопросов. Ан нет — Момо, оказывается, не так пуглива. Оливковые щеки чуть темнеют от румянца, но она вновь тянет руку и подает голос в тот момент, когда сама я тянусь за сумочкой в попытке поставить точку на встрече.
— Прошу прощения, мисс Редди. А можно узнать, если ли дети у вас?
Нет, нельзя.
— Да. Когда я в последний раз пересчитывала, было двое. И позвольте совет, мисс Гьюмратни: не стоит начинать каждый вопрос с «прошу прощения». Очень скоро вы обнаружите, что в «ЭМФ» приветствуется масса полезных слов, но «прощение» не из их числа. На этом, если нет возражений, мы и закончим. Нужно бежать, проверять рынки, выбирать лидеров, вкладывать деньги! Благодарю за внимание, леди и джентльмены. Последняя просьба: при встрече не стесняйтесь, подходите, я проэкзаменую вас на предмет знания пяти золотых правил «ЭМФ». А если вам очень повезет, то сообщу и шестое, свое собственное.
Во взглядах всех шестерых — немой вопрос.
— Правило номер шесть: если деньги отвечают вам взаимностью, вашим достижениям в Сити предела нет. Деньги не ведают разницы между полами.
14.17
С такси в Сити проблем нет. Никогда. Только не сегодня. Сегодня таксисты устроили ралли под девизом «Пусть Кейт опоздает». Выдержав семь минут на обочине почти без истерики, бросаюсь под колеса такси с погашенным огоньком. Водитель пытается увильнуть. Обещаю удвоить цифру на счетчике, если он довезет меня до школы Эмили, не используя тормоза. Пока машина лавирует по запруженным улицам, я трясусь на заднем сиденье, прислушиваясь к бешеному пульсу в висках.
14.49
Паркетный пол в вестибюле школы Эмили определенно предназначен для предания позору опаздывающих матерей на шпильках. Я цокаю по паркету как раз в тот момент, когда архангел Гавриил сообщает великую новость Деве Марии, увлеченно ощипывающей ослика. Марию изображает Дженевьева Лоу, дочь Александры Лоу, матери-настоятельницы и председательши родительского комитета. Иными словами, ни в коей мере не работающей мамаши. Матери-настоятельницы не на жизнь, а на смерть бьются ради лучших ролей для своих чад. Не для того они, поверьте, отказались от синекуры и пропустили любимый сериал, чтобы малышу Джошуа всучили третьестепенную роль брата трактирщика в капюшоне с прорезями для глаз.
— Роль барашка в прошлогоднем спектакле ему та-ак подходила, — стонут они, — но в этом году он может попробовать что-нибудь посложнее.
Пока три волхва — худенький рыжий мальчуган, с двух сторон подталкиваемый девочками, — шествуют по сцене с дарами для младенца Иисуса, дверь позади публики с вероломным скрежетом открывается. Добрая сотня взглядов вонзается в пылающую краской стыда особу с фирменным пакетом от «Теско» в одной руке и дипломатом в другой. Мама Эми Редман, если мне память не изменяет. Александра Лоу на весь зал шикает на бедняжку, бочком-бочком пробирающуюся на свободное место в заднем ряду. Моя инстинктивная симпатия к коллеге по несчастью быстро приказывает долго жить, погребенная под премерзостным чувством облегчения — как-никак я не последняя, дай бог счастья этой женщине. (Я вовсе не желаю плохого работающим матерям. Честное слово. Мне просто нужно знать, что все мы одинаково скверные мамы.)
А на сцене, под аккомпанемент визгливых флейт, звучит финальный гимн. Мой ангел — третий слева в заднем ряду. По случаю столь знаменательного события взгляд Эмили так же непроницаемо немигающ, бровки сдвинуты в той же суровой сосредоточенности, как и в момент ее появления на свет. Помню, моя новорожденная дочь пару минут обозревала родильную палату, будто хотела сказать: «Э-э нет, ничего не говорите. Сама во всем разберусь». Сейчас, на школьном спектакле, окруженная егозливыми мальчишками, одному из которых позарез нужно в туалет, моя девочка без запинки тянет рождественский гимн; и материнское сердце распирает от гордости.
Почему-то малыши, вразнобой распевающие «Родился в яслях», гораздо трогательнее безукоризненно стройного хора Королевского колледжа. Я лезу в карман за платком.
15.41
В зале, где накрыты столы с угощением, несколько папаш испуганно выглядывают из-за видеокамер, а вокруг целое море мамаш, мотыльками порхающих вокруг своих драгоценных огоньков.
На всяческих школьных мероприятиях только другие мамы кажутся мне настоящими; сама я вроде как недостойна этого титула — по молодости лет или за недостатком опыта. Чувствую, как мое тело по собственной воле, как бездарный мим, выдает карикатурно материнские жесты. Однако свидетельство моего родительского статуса, цепко ухватившись за мою левую руку, настаивает, чтобы я надела ангельский нимб. Облегчение и благодарность Эмили за то, что мамочка все-таки появилась, очевидны: в прошлом году я дезертировала в последний момент, потому что переговоры достигли критической точки и мне пришлось лететь в Штаты. Заскочив в «Сакс» на Пятой авеню, я привезла музыкальный пустячок с летающими внутри стеклянного шара снежинками в качестве утешительного приза. Утешения не получилось. Детская обида длится дольше, чем радость от подарков.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
