В общем, за пять месяцев мы с Владом прошли весь путь, который, по мнению Тамары Викторовны, должны проделать двое влюблённых.
На трёх семейных ужинах, организованных матушкой Влада, — они, кстати, были в самом конце нашего путешествия по волнам «романтики» — я позволяла Владу ухаживать за собой, а он нашёл в себе силы на то, чтобы мило улыбаться, обнимая меня за талию. Со стороны это кажется пустяком, но никто ведь не знает, чего мне стоило, есть брокколи, которые я ненавижу, но которые Влад по ошибке клал мне в тарелку. Или жевать Рокфор вместо Бри. Парня и самого бесили эти недоразумения, только я никак не могла докопаться до причин такого отношения к оплошностям. Мне давно стало ясно, что он не относится к категории людей, стремящихся всё делать идеально.
Я не могла понять, чем же так не угодила Воронцову-младшему, потому его попытки вести себя, как полагается, вызывали нечто сродни уважению. Меня, кстати, никогда не злил тот факт, что жениху я не нравлюсь. Мне же не нравится капуста и некоторые вида сыра, и ничего тут не поделать. А то, что он так нервно реагирует, — мало ли, какие подводные течения вызывает сам факт навязанного брака!
Как-то незаметно начались приготовления к свадьбе. Незаметно, потому что торжественный момент подачи заявления в ЗАГС я фактически проспала. Ночью рисовала, легла в шесть, а уже в десятом часу мою физическую оболочку забрал Влад и повёз, куда следует. После он доставил меня обратно на квартиру, где я уснула прямо на диване в гостиной.
Тамара Викторовна мечтала о пышной свадьбе. Пришлось употребить весь свой такт и дипломатические способности, а также призвать в помощь соответствующие качества феи-крёстной ради того, чтобы торжество прошло как можно скромнее. Мы с Аллой одержали победу по всем спорным пунктам за исключения платья. От фасона «баба на чайнике» отвертеться не удалось!
Чем ближе становился день свадьбы, тем сильнее я нервничала. Не помогали ни книги, ни рисование. До меня медленно начало доходить, что брак — это серьёзный шаг с целой кучей разнообразнейших последствий и перемен.
Дни пролетали, сменяя друг друга, со сверхзвуковой скоростью. Сегодня их бег остановился.
Проснувшись, я не спешила открывать глаза. Почему-то не хотелось. Долго вспоминать, почему так, не пришлось. Стоило набраться мужества и взглянуть в дальний угол спальни, где стоял манекен, обряженный в белую пену кружев, как голова безвольно упала на подушку, а с губ сорвался даже не стон, а скулёж.
— О! Ты проснулась! — радостно воскликнула мама, дежурившая в кресле в ожидании моего пробуждения.
Поскольку свадебные гуляния по просьбам страждущих заменили скромными посиделками в тесном кругу знакомых, мне разрешили дрыхнуть до победного конца. Рассудив, что регистрацию, назначенную на четыре, я по любому не просплю.
— Какой сегодня день! — запричитала мама, плюхнувшись рядом со мной на кровать.
Она попыталась погладить меня по голове, но я умудрилась увернуться, замаскировав это под порыв встать с постели.
— Ты уже проснулась! — счастливо завопила Алла с порога, почти слово в слово повторяя мамино восклицание.
Одного взгляда на моё лицо ей хватило для того, чтобы поумерить пыл.
— Вера Николаевна, — фея обратилась к моей маме, — вы там что-то особенное хотели приготовить на завтрак нашей принцессе!
Я хмыкнула. Звук скрыло шорканье тапочек по паркету, а ехидную мину — волосы.
Ловко же Алла заставила маму покинуть комнату!
— Ты как? — спросила она с искренним беспокойством в голосе.
— А вы как думаете? — я повернула голову в её сторону. Женщина сглотнула и отступила на шаг.
— Это всё нервы! — засмеялась она смехом истерички со стажем.
— Угу, — буркнула я и поплелась к наряду. Он притягивал, как мазохиста источник боли.
— У меня тут таблетки есть, — Алла чем-то зашуршала. — Успокоительное. Будешь.
— Буду, — выдохнула я и развернулась. — Вы читали, их можно с алкоголем мешать?
Женщина замерла на несколько секунд с протянутым блистером в руках, а отмерев, засунула его в карман широкой юбки. Не иначе, как её посетило желание поддержать мой сегодняшний стиль в одежде.
— Я сейчас посмотрю, — пробормотала она и направилась к двери.
— Посмотрите-посмотрите, — прошептала я и повернулась обратно к платью.
* * *
В течение последнего месяца мне казалось, что время ускорило свой бег, но сегодняшний день доказал, насколько я заблуждалась. Он промчался незаметно, слившись в одно сплошное пятно из непонятных действий и странных эмоций. Апатия внезапно сменялась ощущением надвигающейся катастрофы, и почти сразу же страх вновь уступал место безразличию. До таблеток Аллы дело не дошло, но в свою спальню я принесла бутылку какого-то вина.
До сих пор не верится, что всё закончилось! Я вышла замуж и совсем скоро давешний жених придёт ко мне. Один вопрос: зачем? Задавшись им, я нервно смеюсь, совсем как Алла утром у меня на квартире. Собственный смех царапает слух не хуже, чем битое стекло кожу.
Отлипнув от окна во всю стену, подхожу к креслу и падаю в него. Юбка пеной застывает вокруг меня. Ну, и чёрт с ней! Хоть бутылку, оставленную как раз возле кресла, теперь не видно.
— Это катастрофа, — шепчу в сотый раз.
Именно этот момент выбирает Влад для своего появления. Он тоже не успел переодеться. Об окончании банкета напоминают две расстегнутые пуговицы на рубашке и галстук-бабочка, небрежно висящий на шее. Руки спрятаны в карманах, от чего плечи выглядят слегка сутулыми.
Я молчу, и он молчит.
— Ты зачем пришёл? — спрашиваю, не выдержав давящей тишины.
Вместо ответа получаю пожатие плеч.
— И?
Влад опускает голову, уставившись в пол.
— У меня девушка есть, — глухо произносит он. — Любимая.
Его признание делает дальнейшие расспросы неуместными, но…
— Дай угадаю! Любит Пино Гриджио, брокколи, рыбу на гриле и Рокфор?
Догадка безумная, но Влад кивает как заведённый.
— И на концерт ты с ней собирался идти?
Та же реакция.
— И букеты выбирала она?
Очередной наклон головы.
— Зачем?
Влад смотрит на меня, хмурясь.
— Она не хотела… — он замолкает, не в силах подобрать слова.
— Чтобы я вела себя как стерва и портила вам жизнь?
Ещё одно пожатие плеч.
Похоже, к этому союзу все смогут приспособиться. Только мои выгоды до сих пор призрачны и непонятны.
— Спокойной ночи, — я взглядом указываю на дверь.
Влад кивает и избавляет меня от своего общества. Я тянусь за бутылкой. Добрый официант заботливо открыл её для меня.
