— Вне всякого сомнения, — согласилась Лея. — Вот поэтому я и хочу навестить его сегодня, пока он не ушел из офиса. Хочу дать ему понять, что нам будет не до тонкостей протокола в ходе нашего расследования, и заодно застать его врасплох.
Грир все поняла мгновенно. Она вообще была умница.
— Он удивится. Растеряется. И вы сможете оценить, на что он способен, когда у него под рукой нет расписанного центристами сценария.
— Точно.
Лея принялась заверять инфопланшеты — где-то требовался отпечаток большого пальца, где-то — скан сетчатки. Корри быстренько отбросила растерянность и принялась забирать у нее заверенные планшеты и подавать следующие.
— Кроме того, — добавила Лея, — тогда мы сможем немедленно начать приготовления к отлету. Чем скорее я покину Хосниан-Прайм, тем лучше.
Она сделала вид, что не заметила, как переглянулись Грир и Корри.
Вскоре Лея смогла выбраться из офиса и отправиться в офис Кастерфо. C-3PO, конечно, возражал, но она не взяла с собой никого из служащих. Так она могла, не нарушая приличий, попросить Кастерфо, чтобы и его помощники не присутствовали при разговоре. Ей удастся составить гораздо более верное мнение о нем, если ему придется отвечать на вопросы самому, без подсказок и опоры на свиту.
Помещения сената на Хосниан-Прайм располагались в единственном огромном здании. Там был всего один этаж, чтобы ни у кого не возникло искушения ранжировать офисы на более и менее почетные в зависимости от высоты расположения. Когда-то это решение казалось очень логичным, но оно также означало, что от кабинета Леи до офиса Кастерфо было добрых полтора километра. Лея накинула на голову белый капюшон и ступила на движущуюся дорожку. Не то чтобы она хотела остаться неузнанной, будет достаточно, если ее просто узнают не сразу и не успеют навязать пустой разговор, который задержит ее.
Через равные промежутки в потолке были сделаны огромные световые окна. Лея подняла голову и взглянула на изваяние Бейла Органы, белеющее на фоне предзакатного неба. Казалось, отец смотрит на нее. Вокруг в коридорах толпились представители разных миров, кто-то пользовался дорожками-траспортерами, кто-то шел так: вот группка ботанов перерыкивается под дверью чьего-то кабинета, вон гунган оживленно говорит по комлинку, вон впереди едут два вуки, и транспортер несет их мимо политиков, рабочих, лоббистов, избирателей, явившихся с визитом к своим представителям… Среди всей этой пестроты Лее согрели сердце только вуки.
Интересно, как поживает Чубакка? Старый напарник Хана вернулся на родной Кашиик и зажил там мирной жизнью. И как ни трудно было Лее представить Чубакку примерным домоседом, он давно не покидал родной мир, а значит, такая жизнь ему нравилась. «Хан ни разу не присылал голограмм Чубакки, — подумала Лея. — Надо будет наверстать упущенное, и поскорее».
Когда-то Риоса была крупным промышленным центром во Внутреннем кольце, но пришла в упадок во время владычества Империи и до сих пор пыталась восстановить экономику. Соответственно, офис Кастерфо располагался в самом конце дальнего крыла. Вот вам и никакого ранжирования офисов на престижные и не очень. Иерархическую пирамиду можно построить из чего угодно, были бы желающие. А желающие, подсказывал Лее горький опыт, обязательно найдутся. Но благодаря этому почти никто не видел, как она переступила порог офиса Кастерфо. Его ассистенты, заметив ее, остолбенели.
— Как я понимаю, сенатор Кастерфо еще не ушел? — вежливо спросила Лея, сложив руки перед собой и спрятав кисти в широких рукавах платья. — Вы не могли бы спросить, не найдется ли у него минута побеседовать с сенатором Органой?
К чести Кастерфо, он выскочил из кабинета почти мгновенно:
— Сенатор Органа? — Юноша улыбнулся и передернул плечами, поправляя темно-зеленый плащ. Похоже, он уже начал разоблачаться, чтобы уйти со службы. — Я планировал сам нанести вам визит завтра утром.
— Нам предстоит большая работа, так к чему же откладывать? — Лея улыбнулась ему в ответ со всей возможной любезностью.
— Полностью с вами согласен.
У Кастерфо был точно такой же аристократический акцент, как и у гранд-моффа Таркина, одного из многих высших имперских служащих, не переживших войну. Гранд-моффа Таркина, которому Лея когда-то смеялась в лицо. Она постаралась отбросить эти мысли: надо сохранять спокойствие.
— Пожалуйста, проходите, садитесь, — пригласил Кастерфо. — Хотите чая? Воды? Чего-нибудь еще?
Лея, жестом отказавшись от напитков, прошла вслед за юным сенатором в его кабинет… и застыла как громом пораженная.
По стенам кабинета красовались символы Империи.
Шлем штурмовика. Черный блок управления от скафандра пилота СИД-истребителя. Флаги и знамена Империи, знамена отдельных легионов и среди них — поблекшее, слегка рваное, но все равно оскорбительное для глаз Леи — личное знамя Палпатина.
Одно дело — увидеть такое в музее. Вряд ли Лее вздумалось бы отправиться осматривать подобную экспозицию, но она понимала, что эти вещи необходимо сохранить для истории. Однако здесь, в этом кабинете, им было отведено слишком почетное место.
— Сенатор Органа? — Кастерфо уставился на Лею, явно не понимая, что ее смущает. — Вы хорошо себя чувствуете? Вы так побледнели… Наверное, вам лучше присесть.
— Здесь? — Лея обвела жестом экспонаты на стенах. — В вашем маленьком святилище имперской славы?
Кастерфо улыбнулся. Нет, каков наглец, он еще и улыбается!
— Ну что вы, сенатор! Не стоит принимать это так близко к сердцу. Это всего лишь исторические реликвии, не более.
Можно подумать, что война с Империей бушевала тысячу лет, а не поколение назад. «Может, и я для него — всего лишь историческая реликвия?» — подумала Лея.
— А, так вы считаете себя коллекционером. — Тон Леи не потеплел ни на градус, однако она все же опустилась в одно из кресел.
Как она и предвидела, Кастерфо не стал садиться в собственное рабочее кресло по другую сторону стола. Он не хотел оскорблять ее, занимая более почетное место, но и куда податься, тоже не знал, поэтому стоял перед ней в легкой растерянности. Однако горел желанием поговорить о своем хобби.
— Вы совершенно правы! Когда война закончилась, я был еще ребенком. Какие захватывающие приключения довелось вам пережить! Когда я смотрю на свою коллекцию, так легко представить себе все эти события… Я будто мысленно оказываюсь в сердце битвы…
Если бы Кастерфо довелось на самом деле оказаться в сердце битвы, ему бы это не понравилось. Лее довелось видеть немало бывших повстанцев с посттравматическим синдромом, так что она неплохо в этом разбиралась. Однако эта детская восторженность Кастерфо заставила ее немного смягчиться. «Ладно, — решила Лея. — Он не чокнутый милитарист. Просто ребенок-переросток, который воображает, что пропустил все самое интересное».
Она впервые оказалась лицом к лицу с Кастерфо. Теперь, вблизи, было видно, что его холеная внешность не так уж и безупречна. Светлые волосы он, похоже, отрастил, чтобы скрыть малость оттопыренные уши. Но волосы не хотели лежать и закрывать уши, а норовили закрутиться локонами, так что ему приходилось выпрямлять их и покрывать толстым слоем лака. Даже струящийся плащ был не столько данью моде, сколько попыткой замаскировать излишнюю худобу. Раньше Лея объясняла для себя его внимание к внешности тщеславием. Теперь она передумала, — похоже, Кастерфо не столько тщеславен, сколько уязвим. Он всего лишь старается выглядеть старше своих лет и богаче своего мира.
