– И… сейчас вы тоже что-то сочиняете? – просила она после некоторой паузы, осознания, что хозяин дома подмечает каждый ее жест. Задавая вопрос, Джоан решилась лишь па кратчайший миг встретиться взглядом с Говардом. – Должно быть, это чрезвычайно увлекательное занятие.
– Как вам сказать… Просто это моя жизнь. – Он взял ломтик хлеба и принялся намазывать его маслом. Покончив с этим, предложил бутерброд Джоан, но та отрицательно покачала головой. Тогда Истмен откусил кусок и, прожевав, добавил: – Я счастливчик: мне нравится мой труд. Так бывает далеко не со всеми, кто занимается подобной деятельностью.
– Правда?
Притворяется она или ей в самом деле интересно? Судя по всему, скорее верно второе предположение. Однако Говард был тертым калачом и давно уже не верил в человеческую искренность.
– Да, – кивнул Истмен, поддевая на вилку и отправляя в рот последний кусочек омлета.
– Для некоторых написание сценария всего лишь работа. Я же до сих пор воспринимаю это как своего рода хобби и только недавно перестал удивляться, что за него неплохо платят.
На Джоан его слова явно произвели сильное впечатление.
– Здорово, наверное, заниматься чем-то, что приносит радость. – Она подперла лицо ладонью. – Завидую вам…
– Работа учительницы вам не нравилась, верно? – негромко обронил Говард и увидел, как изменилось выражение ее прекрасных глаз.
– Это другое, – натянуто заметила Джоан. – Я имела в виду, что хорошо, когда есть возможность полета… Не знаю, понимаете ли вы меня…
– Понимаю, хотя назвал бы это иначе. – Он взглянул на тарелку гостьи. – Вам не понравился омлет?
– Нет-нет! – поспешно возразила Джоан. – Вы очень хорошо готовите. Просто… у меня пропал аппетит. Простите.
Говард отнес тарелки на кухню, а вернувшись, наполнил чашки кофе.
– Так что же вы сейчас намерены предпринять? – произнес он, придвигая к Джоан молочник.
Она покосилась на дверь, и Истмен спросил себя, запомнилась ли ей словесная стычка, произошедшая между ними перед тем, как она лишилась чувств.
– Э-э… полагаю, мне следует позвонить в мастерскую, о которой вы упоминали. В Бей… как там?
– В Бей-Пойнте. – Говард спокойно посмотрел на нее. – Вообще-то я уже сам туда позвонил.
– Правда? – Нотки облегчения в ее голосе заставили Говарда пожалеть о своей маленькой лжи. – И что они сказали? Обещали кого-нибудь прислать?
Говард решил не обращать внимания на укоры совести.
– Только завтра. У них много работы.
– Ох! – Разочарование Джоан было неподдельным. Она потерла виски пальцами, не обращая внимания на выбившиеся пряди волос. – Что же мне теперь делать?..
Скорее всего, вопрос был риторическим, однако Истмен ответил:
– Можете остаться здесь на ночь, – произнес он, одновременно спрашивая себя, зачем ему все это нужно. – В доме есть свободная комната, та, в которой вы уже провели несколько часов.
– Нет!
– Почему? – Его тон стал жестче. – Ведь вы собирались работать в моем доме няней.
Джоан вспыхнула.
– Это была ошибка.
– Что именно?
– Мне не следовало проситься к вам на работу. Не знаю, что на меня нашло…
– Возможно, отчаяние одолело? – подсказал Говард. – Бросьте, Джоан, мы оба знаем, что вам некуда податься. Так что, пока «сааб» не починят…
Она покачала головой.
– Я поищу гостиницу. Или мотель. Что-нибудь…
– В округе? Не думаю, что вам повезет. Разве что вы согласитесь прошагать несколько миль, как я уже говорил. На таких каблуках это будет трудновато.
– Почему вы решили, что у меня нет другой обуви? В багажнике «сааба» лежит чемодан и…
– Ничего там нет, я проверял.
Говард не стал упоминать о своей попытке завести двигатель. Она оказалась тщетной. Судя по всему, что-то случилось с карбюратором.
Негодованию Джоан не было пределов.
– Вы не имели на это никакого права!
– Верно, – согласился он. – Но вы оставили ключ в зажигании, поэтому любой желающий мог сделать то же самое.
Джоан сникла.
– Вы не сможете принудить меня остаться здесь.
– У меня нет ни малейшего намерения принуждать вас к чему бы то ни было, – бесстрастно заметил Говард. – К тому же мне скоро придется ехать за дочерью в школу, так что вам представится превосходная возможность отправиться на все четыре стороны. – Он пожал плечами. – Поступайте как знаете.
Истмен ехал за Элси, испытывая ощущение нереальности происходящего. Неужели он в самом деле оставил в своем доме Джоан… или как там ее зовут в действительности? И это после стольких лет уединения, когда в Клиф-Нест допускались только родственники, друзья и люди, с которыми Говард работал! Несмотря на все это, он практически заставил совершенно постороннюю женщину провести ночь у него.
Не свихнулся он часом? Ведь ему об этой особе ничего не известно. Вместе с тем он готов был дать голову на отсечение, что Джоан находится в бегах. Однако она не воровка, в этом он тоже был уверен. Возможно также, что она в самом деле когда-то работала учительницей.
Ну и что ты собираешься с ней делать? И как объяснишь дочери присутствие в доме посторонней женщины?
К счастью, Говарду не пришлось долго ждать. Вскоре после его прибытия прозвучал звонок, означавший окончание учебного дня. Впрочем, приличия требовали, чтобы Истмен вышел из машины и пообщался с другими родителями, ожидавшими своих чад у ворот школы.
– Привет, Говард! – Эмма Престон, как и некоторые другие мамаши ребятишек, учившихся с Элси в одном классе, всегда была рада поболтать с Истменом.
– Здравствуй, Эмма, – кивнул он ей и остальным родителям.
– Слыхала, тебе не удается найти няню для Элси? – Эмма окинула Говарда взглядом с головы до ног. Ее веки были густо намазаны тенями, с ресниц отваливался крупинками толстый слой черной туши. Она всегда злоупотребляла косметикой. – Мне бы хотелось чем-то помочь.
Нет уж, благодарю покорно! Истмен уклончиво улыбнулся.
– Уверен, тебе и без того достается от двоих твоих сорванцов. Плюс муж. Кстати, как поживает Рик?
– Спасибо, нормально. Трудится. – Престоны держали в деревне прачечную. – Очень радуется, когда удается выкроить время для партии в бильярд и кружки пива. – Эмма поморщилась. – Иногда мне кажется, что он забывает о существовании у него жены и детей.
Говард невольно представил себе вечно хмурого Рика Престона. Он знал, что неулыбчивый супруг Эммы считает его большим любителем слабого пола. Это его-то! Смех, да и только!
