— Босс! — заорал в микрофон Ривера. — Катапультируйся!
Прицельная сетка сосредоточилась на неясной фигуре «Marauder’а», и светящиеся точки плыли к «яблочку», где им полагалось слиться.
— У тебя нет мощности! — пронзительно завопил Ривера. Грейсон почувствовал, как тошнотворное жжение подступило к горлу.
События следующих нескольких мгновений сменили друг друга в молниеносной последовательности, но Грейсону показалось, что они длились целую вечность."Marauder" ринулся вперед, приняв огонь на нижнюю часть торса; яркая вспышка света затопила инфракрасные сканеры, и изображение исказилось ослепительным блеском утрированных цветов.
— Попал! — закричал кто-то за соседней консолью. Раздались жидкие аплодисменты, захлебнувшиеся, стоило изображению монитора сдвинулось вверх, еще вверх и все увидели «Marauder’а», целого и невредимого, нависавшего смутной глыбой над «Phoenix-Hawk’ом», беспомощно лежавшим на спине. Затем одна массивная рука обрушилась на него, подобно стальной лавине. Монитор мигнул, и экран покрылся чернотой, прежде чем кто-либо сумел разобрать что-то в хаотичной мешанине образов.
Хриплый звук вырвался из горла Грейсона, когда он, цепляясь ладонями за раму монитора, вскочил на ноги.
— Нет! — завопил он. — Нет!
Голос Риверы, бесстрастный до тошноты, прозвучал в гробовом молчании, внезапно воцарившемся в помещении:
— "PХH — один","PXH — один", это контрольный центр. Ответь, если можешь. Прием.
Ответа не было, и тишина показалась бездонной. Глаза Грейсона жгло огнем, и он догадался, что лицо его стало мокрым от слез.
Отец был мертв.
IV
—«pxh»,"pxh"!! — Голос Риверы надломился. — Босс, ты в порядке?
— Контроль, это Ксянг! — Слова были приглушены грохотом разрывов продолжающейся битвы.
— Шкипер погиб, — продолжал он, — ничего нельзя сделать. Легкие мехи наступают. Мы отходим назад.
Молчание в помещении длилось несколько долгих секунд. Затем Ривера склонился над микрофоном.
— Ясно, Рама! Ползи в Замок. Нам здесь приходится несладко.
— Мы попытаемся, Контроль, но они между нами и Замком.
— Проклятие! — пробормотал Ривера. — Проклятие! О'кей, отступай к дропшипу. Попытайтесь образовать периметр. Я предупрежу «Wasp’ов».
На плечо Грейсона опустилась чья-то рука. Он шевельнулся, чтобы скинуть ее, и посмотрел вверх, когда она опустилась снова.
Но лицу Гриффита струился пот, униформа была помята. Из ужасной раны на руке, сжимающей пистолет-пулемет «Гюнтер» MP-20, сочилась кровь.
— Нам нужно уходить. Грей. Быстро.
— Он… мертв. — Грейсон оцепенел от потрясения, внутри образовалась сосущая, противная пустота.
— Я знаю. Пошли.
Ривера спросил:
— Где лейтенант? Ка… Капитан сказал, что он остается главным.
Гриффит мотнул своей бычьей головой. — Внизу. Мы держимся, я полагаю, но их слишком много. — Гриффит обернулся и, возвысив голос, обратился ко всем присутствующим: — Эй, вы, слушайте! Мы намерены двинуться по коридору А к Транспортному Отсеку. Лейтенант Хаупман там для нас удерживает периметр. Мы сможем забраться в ховертанки и двинуть оттуда к дропшипу.
— А как быть с семьями? — Одинокий голос затронул вопрос, светившийся в глазах многих специалистов и солдат, присутствовавших в помещении. Куда бы их ни закинула судьба, «Коммандос Карлайла» везли с собой маленькую армию поддержки и специалистов, включая жен, мужей и детей многих членов подразделения. Большинство из них являлись также членами вспомогательной роты и служили медиками, поварами в обслуживающем, персонале, санитарами или учителями детей.
— Они уже в пути, — сказал Гриффит. — Не беспокойтесь. Мы никого не оставим. «Коммандос» умеют заботиться о своих людях.
Послышались приглушенные одобрительные возгласы, затем служащие отключили мониторы и коммуникационное оборудование и гуськом потянулись к дверям.
К Гриффиту шагнул Вогель.
— Уоррент, мне потребуется отдельный эскорт и ховер для меня, сразу же!
— Да, сэр, мы о вас не забудем. Вы поедете вместе со всеми. У меня нет людей для отдельного…
— Я ожидаю испольнения моих приказов! — Вогель указал на группу солдат, стоящих в неуклюжих позах возле двери, с штурмовыми винтовками ТК в руках. Измазанные маслом лица с ввалившимися глазницами виделись за пластиковыми забралами больших боевых шлемов.
— Вот эти пятеро. Они подойдут.
— Они со мной, мой господин. Они будут защищать всех нас на пути к Транспортному Отсеку. А сейчас послушайте-ка…
Зажатый в истекающей кровью лапе Гриффита, в лицо Вогеля ткнулся маленький, зловещего вида «Гюнтер».
— Мой господин, не соблаговолите ли вы… ЗАТКНУТЬ СВОЕ ХАЙЛО! И становись в ряд со всеми! ПОШЕЛ!
Отряд вышел из помещения цепочкой, рваное эхо бегущих шагов наполнило проход. Коридор несколько раз поворачивал у заброшенных теперь и усыпанных обломками комнат, уходил вниз на два этажа, на уровень Отсека, и наконец изогнулся под острым углом в направлении Транспортного Отсека. Грейсон оставался возле Гриффита в тылу колонны, с пятью молодыми рядовыми. Вогель был с Риверой и Ари, в голове группы, и негодовал по поводу своего оскорбленного достоинства.
Да, Гриффу не поздоровится, подумал Грейсон. Всем им тоже. Мысли его вернулись к взрыву, унесшему жизнь отца. Как и почему это случилось? Мысль об отцовском «Phoenix-Hawk’е», лежащем изуродованной грудой на железобетонной площадке космопорта, ставшему могилой для Дюранта Карлайла, раздирала мозг Грейсона. Внезапно он начал вспоминать разрозненные, незначительные моменты. Отца, вручающего ему приказ о назначении учеником мехвоина, когда ему было десять лет, и тот, еще помнящийся прилив гордости, испытанный им. Пепельное лицо отца на похоронах матери пять лет назад, как раз перед тем, как они пришли на Треллван. То, как отец обсуждает с Ари и Грифом расписание занятий Грейсона в офицерской комнате отдыха, здесь, в Замке, сразу после того, как они прибыли…
В жизни Грейсона Дюрант Карлайл был постоянной, не меняющейся величиной. Хотя он и был вечно занят нескончаемыми вопросами снаряжения, снабжения, управления боевого лэнса мехов Дома Штайнера, в его глазах всегда находилась улыбка и неизменная теплота для сына.
Теперь Дюранта больше нет. Грейсон принимал его как нечто само собой разумеющееся, а утрата нанесла рану настолько глубокую, настолько разъедающую, что пока еще Грейсон не прочувствовал ее полностью. Все, что он мог, — это тупо повторять про себя: «Папа…»
В Транспортном Отсеке сгрудились мужчины, женщины и дети в ожидании погрузки на HVT, транспортный ховер, способный перевозить 25 или 30 человек одновременно. Пропеллеры камеры уже вращались, наполняя помещение высоким, певучим жужжанием множества моторов.
