Женщина, приходившая ещё в первый раз, снова сделала какой-то сложный пасс над моей головой. Её пальцы неприятно щелкнули, громкий звук отразился от стен. Мир взорвался болью. Стало холодно и неуютно, все осветилось какими-то яркими пятнами, постепенно преображающимися в унылую серость бытия.
Крик моей боли отразился от стен эхом, возвращаясь громким звуком ко мне. Эти стены равнодушно взирали на то, как меня мучают. Выбросила вперед ногу в тонкой туфле в попытке хоть как-то вырваться из захвата, но от меня явно этого ожидали, перехватив мою щиколотку. Кость жалобно затрещала под сильными пальцами, а я снова взвыла.
— Хватит! Оставьте меня! — снова бессмысленно попросила, уже не надеясь выбраться из этой ловушки. Я уже здесь долго, слишком долго нахожусь, и эти мучения, что происходят со мной сейчас, тут каждый день. Все проведенное мной тут время мои мысли скакали словно бешенный зайцы в поисках выхода из этой клетки, но, получалось, что отсюда невозможно выбраться.
За этот месяц я уже перепробовала все — от попыток хоть как-то использовать магию близнецов, чтобы активировать академический браслет, до попыток притвориться больной или мертвой — ничего не действовало. Женщина, что приходила ко мне каждый день, была равнодушной настолько, что казалось, что её не трогает совершенно ничего. Единственная эмоция которую она выдавала — была злость.
— Не дергайся, — глубокий и, возможно, в другой обстановке показавшийся бы мне приятным бархатный голос отозвался раздражением, но я не могла не дергаться — было слишком больно. Пальцы на ноге разжались, и я сразу же выдернула её, с тихим шипением опуская на пол — болело просто нещадно. Казалось, что кость на щиколотке сломалась.
— Отпустите… — взмолилась, отчаянно рыдая и пытаясь вырвать руку из стального захвата тонких пальцев драконицы, но меня держали слишком крепко — не вырваться. Тихо плакала, стараясь удерживать равновесие на одной ноге и тихо считать про себя секунды — так хотя бы казалось что время движется вперед, а не замерло на одном месте.
— Все, — наконец, меня оставили в покое. Руку отпустили, оставляя на коже багровые болезненные разводы.
Заскулила, отползая в свой угол, и отвернулась к стене, пытаясь успокоить бушующие нервы, убаюкивая пострадавшую конечность — не знаю что эта дамочка со мной делает, но каждый раз, как она прикасается к моей коже, у меня случается самая натуральная истерика — эмоции зашкаливают, страх подкатывает к горлу волнами, хочется буквально орать от ужаса. А в спокойном состоянии, вот как сейчас, сидишь и осознаешь то, что тот твой порыв был каким-то ненормальным, неестественным. Словно чужим.
— Завтра продолжим.
Даже не шелохнулась, совершенно не реагируя на грубую реплику. Странно, но сейчас, когда меня не трогают, я уже не боялась. Впрочем, других эмоций также не было, словно перегорело все.
Вздохнула, слушая удаляющиеся шаги и встала, начиная разминку — три раза присесть, два подпрыгнуть и дальше по списку. Если я буду постоянно сидеть на одном месте и не шевелиться, то быстро потеряю ловкость и форму, мне бы этого не хотелось бы. Благо что боль в ноге больше не чувствовалась, впрочем, как и во всем остальном теле.
Прошлась по своей камере, равнодушно изучая мелкие выбоинки пола, изредка переводя скучающий взгляд на стены, раздумывая над тем, так и не оконченным экспериментом, который мы затевали с Гердом. Жаль, что мой ледяной браслет умыкнули и больше не попробуешь воссоздать тот состав, там обязательно требуется магическая составляющая — без неё просто не выйдет. И ещё больше жаль, что здесь не достать ни клочка бумаги — в уме просчитывать многокомпонентные формулы было практически невозможно, но, я же должна была хоть чем-то занять свой мозг, так что, думаю, к тому моменту как я выберусь отсюда, в моей голове все же созреет хоть парочка вполне себе полезных идей для зелий.
Поправила отросшие растрепанные волосы, убрав их за спину.
Ещё раз прошлась вдоль решетки, задевая пальцами холодный металл. Рука уже больше не болела, да и в целом я чувствовала себя хорошо, если бы не небольшой голод. Поморщилась, когда голод стал совсем неприятным и тихо позвала свою похитительницу по имени.
— Нитрилла… меня пора кормить! — громко крикнула, прекрасно зная, что она услышит — здесь повсюду стоят какие-то артефакты маячки. Побега она моего боится что ли? Так без магии решетка и вовсе не отпирается. Моих крох тут точно не хватит.
Убивать меня она явно не планировала, делая нечто другое, а все остальное меня не сильно волновало. Сейчас практически ничего не чувствовать было благом — я могла хоть какое-то время быть уверенной и не скатываться в совсем кошмарное состояние бесконечной истерики и страха.
Еду мне принесли уже только спустя, наверное, час или около того. Вздохнула, укоризненно посмотрев на пленившую меня женщину.
— Пленницу надо кормить вовремя, а я же и загнуться могу, — укорила, беря поднос и приступая к пище. Суровый взгляд драконицы, который явно был предназначен для того, чтобы прожечь во мне дыру, меня тоже волновал мало. В груди поселилась выжженная пустыня равнодушия ко всему, словно кто-то выкачал из меня все эмоции. Впрочем, возможно именно так и было. Отдала пустой поднос обратно, отмечая на мгновение показавшуюся кожу запястья из-за вечно носимого моей похитительницей темного плаща. Странно, даже мучить меня она приходила в каких-то тонких перчатках. А сейчас надо же, не одела. Тихо хмыкнула своим мыслям.
Интересно, почему мной лично занимается эта женщина, ведь насколько я уже успела понять — подручные у неё есть и достаточно много. Так почему именно она таскает мне еду и даже примерно раз в неделю водит в нормальную ванную комнату? Ещё бы одежду чистую выдавала, да расческу. Сейчас мои волосы явно больше напоминают огромный спутанный колтун. И, как бы я не пыталась вычесать их пальцами — лучше не становилось.
Когда Нитрилла, как я уже привыкла её величать по своему обыкновению, молча удалилась, снова села на холодный пол, вспоминая образы балагуров-близнецов, навязанных мне в женихи, надеясь, что они все же смогут меня найти и вытащить отсюда. Жить без нормальных условий с душем и туалетом было весьма и весьма непросто.
Глава 7. Спокойствие, только спокойствиеКорнелий
Привычная обстановка дворца, медленные тихие разговоры прислуги по углам, спокойствие в глазах встречаемых мной людей раздражали. Особенно когда одна из молодых служанок вдруг решила повиснуть у меня на шее, обязательно сообщив мне о том, как она соскучилась. Недоуменно посмотрел на обнаглевшую девицу, отталкивая её от себя и продолжил свой путь.
Адриан обнаружился в собственной комнате во дворце бессмысленно валяющимся на огромной кровати, раскинув руки и ноги в форме звезды. Его волосы, густым облаком раскиданные по подушке, ранее всегда искрящиеся магией, несколько потускнели за пережитый месяц. Скулы заострились, делая его лицо более угловатым, а вечно гуляющий на его щеках нежный румянец за который я, помнится, дразнил его в детстве, исчез. В общем — выглядел он откровенно жалко, впрочем, как и я сам.
