Полицейский смущенно пожал плечами.
– Ваши ушибы не имеют никакого отношения к аресту. Жалоба, поданная вами против мистера Керта, – совсем другое дело. Все должен решить суд.
Энни повернулась к Барбаре Тауэр.
– Что мне делать?
– Первым долгом, нужно нанять адвоката. У вас есть адвокат?
Энни затрясла головой.
– А вы знаете кого-нибудь, кто бы специализировался по таким делам?
– У меня вообще здесь нет знакомых, кроме Бет Холланд – девушки, у которой я остановилась. Я собиралась пробыть здесь всего несколько дней…
– Может, хотите позвонить кому-нибудь, попросить совета?
Энни молчала, казалось, воля ее окончательно сломлена. Стены комнаты надвинулись на нее, голова закружилась.
Борясь с наплывающим затмением, Энни подумала о Бет, скромной служащей, родители которой жили по соседству с ней, в долине. Ни Бет, ни ее семья, скорее всего, не знали адвокатов, занимающихся защитой женщин, обвиняемых в проституции. Сама мысль об этом была абсурдной. Кроме того, Энни едва знала Бет и не собиралась посвящать ее во все это безумие.
Рене Гринбаум – личный агент в манхэттенском агентстве моделей «Сирена»! Вот у кого она попросит помощи! Именно Рене нашла Бет после того, как употребила все свое влияние, чтобы послать альбом со снимками Энни в «Интернэшнл Пикчерз». Все три года Рене неутомимо помогала Энни делать карьеру, была ее другом, помощницей, наставницей.
Но с подобной ситуацией было не под силу справиться даже Рене. Поспешный звонок только смутит ее, причинит кучу неприятностей, ведь Рене начнет винить себя за все, что произошло с Энни.
И при этой мысли стыд за то, что она позволила себе стать жертвой, обрушился на Энни. Она сжалась от ужаса, вспомнив, какие омерзительные события привели ее сюда, совершенно уничтоженная известием об аресте.
Девушка медленно покачала головой. После смерти отца три года назад она осталась одна во всем мире. У нее не было друзей настолько близких, чтобы обратиться к ним в беде. Спасти Энни не может ни один человек.
– Нет, – беспомощно прошептала она. – Я никого не знаю.
– В таком случае, – мягко посоветовала Барбара Тауэр, – позвольте мне найти вам общественного защитника. Эти люди знают, как и что надо делать в подобных случаях.
Но в добрых глазах офицера Тауэр было больше отчаяния, чем надежды.
* * *
– Разумнее всего в подобных обстоятельствах будет забрать назад жалобу на Керта и Хуана Кареру. Я говорил с представителем Мартина Фарроу. В этом случае они согласны снять с вас обвинение в проституции.
– Но это ложь! – вскрикнула Энни. – Неужели они думают, что, если солгут полиции, им все сойдет с рук – и побои, и насилие?!
Молодой адвокат пожал плечами.
– Насилие – трудно доказуемое преступление, – объяснил он. – Энни, вы начинающая актриса. Старлетка, – как скажут поверенные Керта. И вы явились в его дом, чтобы обсудить интересную роль. Керт вполне может сказать, что вы предложили отдаться ему, а когда он отказался, обвинили его в изнасиловании. – И, вздохнув, добавил: – Кроме того, у него трое свидетелей, и все – столпы общества, делают крупные взносы в благотворительный полицейский фонд, каждую неделю обедают с членами городского суда, и все трое поклянутся, что были в это время в доме Керта, слышали ваше предложение и видели, как вы спокойно ушли, находясь в полном здравии. Что значат ваши жалобы против показаний пяти человек, включая, конечно, Хуана…
– Но синяки и ссадины…
Энни подумала о забинтованной груди, снова ощутила, как ноет тело.
Джерри Стейнберг кивнул. В протоколе медицинского осмотра, лежавшем в его портфеле, упоминалось об укусах, побоях и изнасиловании.
– Да, согласен. Вы сильно пострадали, но четверо подтверждают алиби Керта. Он попросту заявит, что несчастье произошло с вами после того, как вы покинули его дом, и что вы подали жалобу с целью шантажа и вымогательства, надеясь получить деньги.
– А… его сперма… слюна? – заставила себя спросить Энни, содрогаясь от омерзительных воспоминаний.
– Да, тесты могут служить уликами, но на них нельзя будет построить обвинение. Керта нужно будет признать невиновным, и анализы докажут, что он ни в коем случае не мог быть причастен к насилию; но в лучшем случае тесты покажут, что на вас напал или он, или любой другой мужчина с такой же группой крови. Ни один судья не станет вас слушать. Джерри захлопнул портфель.
– Послушайте, Энни. Вам причинили много зла. Теперь остается только смириться. Отдохните, сделайте все, чтобы поправиться, займитесь своей карьерой и забудьте о Хармоне Керте. Самое большее, чего вы сумеете добиться… с моей помощью или наняв дорогого адвоката, – немного раздосадовать Керта, поставить его в неловкое положение. Толку от этого никакого. Мой вам совет – взять назад жалобу и забыть о том, что случилось.
Гнев и боль полыхнули в глазах Энни.
– То есть допустить, чтобы ему все сошло с рук? Молодой адвокат понизил голос:
– Попытайтесь понять кое-что: Хармон Керт не просто один из голливудских продюсеров. Он – и есть Голливуд, по крайней мере, в глазах всего света. У него безупречная репутация, незапятнанная, как только что выпавший снег. Керт почти в одиночку поднял Голливуд из того болота, в котором он находился со времен Маккарти, до теперешнего состояния респектабельности и нового блеска. Конечно, Энни, мы все знаем, какие пакости случаются в этом городе. Но Керт…
Он покачал головой.
– Можете ли вы представить, какой властью он обладает? Каким уважением пользуется в калифорнийских судах? Какой доход приносит в казну каждый год? Какие налоги платит? Простите, что говорю это, но даже если бы у вас была дюжина свидетелей, пришлось бы вести настоящее сражение, чтобы убедить судью и присяжных поверить вашему рассказу.
Голос Джерри мгновенно замер – он даже поежился от убийственного взгляда Энни.
– Вы ему верите? – спросила она.
– Я – ваш адвокат, Энни, – неловко пробормотал он. – Если вы говорите, что Керт изнасиловал вас, значит так оно и есть. Я не касаюсь вопросов правды и лжи, просто объясняю, что вас ждет впереди. Можете ли вы понять разницу?
Выражение в глазах девушки заставило его отвернуться.
– Послушайте, Энни, – повторил он. – Примите мой совет – сейчас не время думать о справедливости, главное – выжить. Помните о своей жизни – и личной, и профессиональной.
Не успел он договорить, как открылась дверь и высокий мужчина в дорогом костюме жестом позвал Джерри. Тот извинился и вышел в коридор. Несколько ужасных мгновений Энни ждала, вне себя от возбуждения.
Наконец Джерри вернулся один. Вид у него был довольный и пристыженный одновременно.
