Глава 1
Март 1973 года
Раздался давно позабытый треск школьного звонка, и вдруг ей снова было пять лет. Болтовня остальных детей тонула в непрекращающемся дребезге. Она закричала, чтобы они перестали, вдруг осознав, что у нее, оказывается, был голос.
Она тихонько пробралась в ванную и прикрыла дверь. Чтобы Рик проснулся, за окном должна была прогреметь вторая Хиросима, но Тина не хотела рисковать. Она набрала таз ледяной, как обычно, воды, чтобы помыться. Зачастую им приходилось выбирать, кого кормить — себя или счетчик. Рик потерял работу в автобусной компании, так что на отопление денег оставалось немного. На выпивку, сигареты и азартные игры, правда, хватало, вздохнула она про себя.
Она спустилась на кухню и поставила чайник. В дверной щели уже торчали газеты — «Сан» для нее и «Спортинг лайф» для мужа. Она вытащила их и рассеянно пробежала глазами. Ее внимание привлек заголовок. Сегодня был день скачек «Гранд Нэшнл». От одной мысли, сколько денег на них просадит Рик, ей стало не по себе. К обеду он наверняка уже будет так пьян, что едва ли отважится самостоятельно дойти до букмекерской конторы, так что ставки придется делать Тине. Контора располагалась по соседству с благотворительным магазином, в котором она помогала по субботам, и букмекер Грэм стал за долгие годы ее близким другом. Несмотря на то, что Тина всю неделю работала стенографисткой в страховом агентстве, она с нетерпением ждала своего дня в магазине. Рик говорил ей, что глупо тратить целый день, добровольно разгребая шмотки покойников, вместо того, чтобы работать в нормальном магазине и пополнять семейный бюджет. Но для Тины это было поводом отвязаться от Рика хотя бы на день, и к тому же ей нравилось болтать с покупателями — с ними она могла не следить за каждым сказанным словом.
Тина включила радио и убавила звук. Тони Блекберн со своими плоскими шутками всегда знал, как рассмешить ее. Он как раз объявлял новый сингл Донни Осмонда, «Двенадцатое никогда», когда чайник тихонько засвистел. Она подхватила его, пока звук не превратился в пронзительный свист, и засыпала две ложки чайных листьев в старый заварной чайник. Дожидаясь, пока чай настоится, она присела за стол и развернула газету. Услышав, как сверху в туалете спустили воду, она замерла. Деревянные половицы заскрипели обратно в сторону кровати, и она с облегчением выдохнула. В ту же секунду раздался голос, и она снова застыла:
— Тина! Где сигареты?
«Боже, когда же он перестанет дымить как паровоз?»
Она вскочила с места и бросилась наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
— У тебя на тумбочке, я еще вечером положила, — ответила она, вбежав в комнату, едва дыша.
Она провела рукой по тумбе, пытаясь нащупать в темноте чертовы сигареты. Их не было. Тина сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с подступающей паникой.
— Я немного раздвину шторы. Ничего не видно.
— Черт подери, женщина! Я что — так много прошу? Чтобы у мужика с утра была сигарета! Это что, так сложно? У меня все горло дерет.
От него несло вчерашним кислым виски.
Наконец она нашла сигареты на полу — они завалились между кроватью и тумбой.
— Вот они. Ты, наверное, задел во сне.
Рик пристально посмотрел на нее, затем приподнялся и вырвал пачку у нее из рук. Она вздрогнула и непроизвольно закрыла лицо руками. Он схватил ее за запястье, и на секунду их глаза встретились. Тина зажмурилась, стараясь побороть слезы.
— Ты в порядке, дорогой? — спросила она, обвивая его шею руками. — Чудесный был день, правда? Поверить не могу, что я наконец миссис Крейг.
Тут она резко вскочила:
— Слушай, мне ведь нужно потренироваться писать новую подпись.
Она взяла ручку и лист бумаги с прикроватного столика и старательно вывела «миссис Тина Крейг» с пышными завитушками.
— Встань, — приказал он.
Тон смутил Тину, но она сделала то, о чем ее просили.
Рик поднял руку и резко ударил ее по лицу.
— Не смей делать из меня посмешище, — рявкнул он и бросился вон из комнаты.
И вот, четыре года спустя, они молча смотрели друг другу в глаза. Наконец, Рик отпустил ее руку.
