В то время меня, так сказать, взяло под крылоодно любопытное семейство, жившее в прекрасном доме семнадцатого века наострове Принцев, в аристократическом квартале Амстердама. Даэдо было сорок двагода, а его жене Сильвии на восемь лет больше. Все уик-энды, а нередко и вообщевсе вечера недели я ночевала у них. Часами мы могли болтать с оченьпривлекательной Сильвией, обладавшей живым умом и редким обаянием. А ее супругДаэдо в это время обычно занимался в кабинете делами своего рекламногоагентства.
Как-то вечером Сильвия попросила меня сделатьей массаж спины. Она только что приняла душ и лежала, расслабленная и тонкая,на постели.
– А почему бы и тебе, Ксавьера, не раздеться?– внезапно спросила Сильвия.
Я была слегка поражена этим предложением, ведьзаниматься любовью с пятидесятилетней женщиной мне как-то совершенно неулыбалось.
Когда я начала массировать, она стала тихонькопостанывать от возбуждения.
– Ксавьера, сними с себя все и иди ко мне! –взмолилась распаленная Сильвия.
Она перевернулась на спину, и я увидела еевеликолепную грудь, большую и крепкую. Мне всегда нравилась хорошая грудь. Вовремя детских эротических фантазий мне иногда виделось, как я сосу грудь моейматери. Я рано осознала свою бисексуальность, и у меня никогда не возникалоникаких комплексов во время моих похождений как с мужчинами, так и с женщинами.
Я разделась и стала заниматься любовью с ней.Правда, было немного страшно, что нас может застать ее муж. Однако ее это, казалось,совсем не беспокоило. Она как раз лежала на боку, а я ласкала языком еевлагалище, когда в комнату вошел Даэдо.
Он ничего не сказал, только скоро япочувствовала его член у моей спины. Я оставила на несколько секунд Сильвию,чтобы взять минет у Даэдо. Когда же я снова занялась его женой, он овладел мноюсзади. А мой язык в это время яростно работал между бедер Сильвии.
Все были довольны, даже собачка принялаучастие в этом празднике: лизала нам ноги, весело помахивая хвостом. Наконец,эта трехголовая гидра судорожно задергалась – и все одновременно со стонами исмехом кончили.
После мы иногда занимались любовью втроем, таккак у меня в это время не было никого постоянного. К тому же я все ещепродолжала по-своему любить Хельгу. Она уже успела выйти замуж за богатоговладельца бюро путешествий и ждала ребенка.
Два-три раза в неделю бывали у меня случайныепартнеры, но, уж если как на духу, голландцы мне смертельно надоели. Я никак немогла принять ментальность жителей моей страны, таких серьезных и скучных. Каки мой отец, я очень любила жизнь. Я нуждалась в друге более романтичном, чемрасчетливые голландцы, которые, приглашая вас в ресторан, приглашают вас же иоплатить то, что вы съедите.
Незадолго до этого у нас побывали родственникииз Южной Африки, очень расхваливавшие красоты своей страны и ее мягкий климат.Они рассказали, что правительство Южной Африки берет на себя расходы попереезду туда эмигрантов. И я решила расстаться с холодом и дождливым летом ипоехать к солнцу. Хотя Голландия и очень приятная страна, а Амстердам один изсамых оживленных городов Европы – мне это надоело. Хотя, вероятно, Голландия иголландцы здесь ни при чем, а просто мне внезапно захотелось открыть для себячто-то новое и интересное. К тому же моя сестра от первого брака отца жила вИоганнесбурге с мужем и детьми – мне было куда ехать.
Когда я решаю что-либо сделать, то делаюбыстро и хорошо. Я занялась визами, билетом, а также, с учетом предстоящегоотъезда, своими интимными проблемами.
До отлета самолета оставалось сделать лишьодно: попрощаться с моей прекрасной Хельгой, которая была уже на девятом месяцебеременности.
Она приняла меня в ночной рубашке. Я увиделаее большой, раздувшийся живот, налитую грудь – и очень возбудилась.
– Хельга, – попросила я ее, – позволь мнепогладить твой живот и поласкать твою грудь. Они так прекрасны!
Она заколебалась, не столько в смущении,сколько опасаясь внезапного прихода мужа. Я его ненавидела! Впрочем, и самапользовалась с его стороны полной взаимностью. Может быть, виной тому ревность,но, по-моему, он вообще был ужасен.
Его звали Ле Боер, что по-голландски означает«фермер». Это имя удивительно к нему подходило. Он покопался в переписке Хельгии наткнулся на любовные письма, которые я ей посылала со всех концов Европы.Сейчас, думаю, Хельга должна была считать меня немного сумасшедшей, ведь тогдаона так и не ответила ни на одно из моих писем. Но во время моего прощальноговизита она все же согласилась сделать то, о чем я просила, и подняла рубашку.
Я нежно взяла в рот ее сосок, и из неговылилась капелька молока. Я по-прежнему обожала Хельгу, но желание заниматься сней любовью у меня уже пропало и мои чувства к ней были чисто платоническими.
Я сама себе не верила: спустя пять лет я сноваласкала ее великолепную грудь, а она все мне позволяла. Из всего моего опыта всексе, который я скопила за всю жизнь, этот был самым приятным.
Я уже собиралась сказать Хельге, как я еелюблю, когда ее «фермер» ворвался в комнату. Что тут началось! В конце концовон выгнал меня из дома.
– Если увижу вас вместе еще раз, вышвырну вонобеих! – орал он своей жене.
Через несколько дней родители и друзьяпровожали меня в аэропорт. Все плакали.
– Приезжай к нам, – говорила, всхлипывая,мама. Однако я знала, что больше не вернусь.
Единственным человеком, кто еще удерживал меняв Голландии, не считая родителей, была похожая на недоступную мечту Хельга…
Глава 3
Южная африка
Перелет до Иоганнесбурга обещал быть долгим,но вовсе не скучным. Моим соседом оказался очень симпатичный итальянский бизнесменс прекрасными манерами и изумительным чувством юмора. За обедом, сразу же послевзлета, у нас состоялся весьма интересный разговор, обнаруживший полноесовпадение наших вкусов, особенно в области классической музыки.
Он был настолько мил, что как толькостюардесса убрала подносы с едой, мне очень захотелось немножко поласкать егоязыком. Нужно было проявить способность настоящего акробата, чтобы другиепассажиры ничего не заметили. Я накинула покрывало себе на голову и сделалавид, будто ищу свою косметичку у соседа под сиденьем. Это было что-то вроделегкой закуски, только подогревшей нам аппетит: нам захотелось заняться любовьюпо-настоящему. Для этого пришлось ждать, пока стюардессы раздадут постельноебелье, притушат свет, а соседи устроятся на ночь.
