— Спасибо, Джед, — сказала она, все еще занятая своими мыслями, пока расставляла последние из вымытых кружек на полке над барной стойкой.
— Джоли-детка.
Она подняла глаза, удивленная тем, как он ее назвал. Джед опирался на швабру, его густые седые волосы и борода были похожи на гриву. Он напоминал ей тощего, вечно курящего братца Санты Клауса.
— Это была хорошая ночка, — сказал он с ободряющей усмешкой, собравшей морщинки в уголках его голубых глаз.
Она кивнула. На самом деле она не чувствовала ничего хорошего. Ей было паршиво и одиноко. В эту минуту только Джед был единственным, кого она могла назвать своим другом. Но ей не хотелось говорить ему о проблемах, ему хватало и своих — одинокая старость и нищая жизнь в лачуге за баром.
— Спокойной ночи, — он остановился в дверях, чтобы зажечь сигарету прежде, чем выйти в теплую ночь.
— Джед, — окликнула она, прежде чем он скрылся в темноте. — Хочешь взять домой что-нибудь перекусить? В кладовке есть немного лишнего печенья и орехов.
— Все в порядке, — сказал он, кивая. — Но я ценю предложение. — Он помахал рукой и исчез в темноте.
Ей хотелось предложить старику чего-то большего, но в этот момент у нее просто ничего не было. Даже с учетом этого относительно удачного вечера ей просто повезёт, если удастся наскрести в этом месяце на платеж по кредиту.
Есть люди, у которых нет даже этого, напомнила она себе.
Она прошла за барную стойку, чтобы закрыть заднюю дверь и задвинуть тяжелый засов. Погасила лампы в зале, затем прошла в свой крохотный кабинет проверить сейф — древний серый ящик у такого же древнего письменного стола. Все было крепко заперто.
Она взяла сумку, достала связку ключей, чтобы запереть кабинет. Вышла и вставила ключ в замок. Ей нужна сигнализация, еще один пунктик, который следует добавить к длинному списку того, что она собирается сделать в баре «У Лео». Правда, придется какое-то время подождать.
Ночь была теплой и ясной. Луна висела в небе цвета индиго, и Джоли четко видела черную полосу дороги под своими ногами.
И все же она полезла в сумку за маленьким фонариком. После того, как она повернула верхнюю часть черного цилиндра, загорелась небольшая лампочка, отбрасывающая пучок света едва ли на полметра вперед. Батареек надолго не хватит, и в обычных условиях она бы не стала тратить их на такую ясную ночь, как эта. Но сегодня ей нужно было хоть немножко света. Он придавал ей немного уверенности. Самую малость.
Как правило, она ничего не имела против пешей прогулки до дома. Но сегодня, после угроз этого мужчины в баре и после вчерашнего визита Вэнса, она хотела вернуться домой как можно быстрее.
Глава 4Иногда я сомневаюсь, действительно ли мой план поможет мне стать новой личностью, или он просто позволит сбежать от прошлого. Как вы думаете, а от прошлого вообще можно сбежать? Я вот даже не знаю.
Я знаю только то, что больше никому и никогда не причиню боли. Но я ничего не делаю, чтобы хоть как-то возместить то зло, что я причинил близким людям. А это важный шаг на пути к исцелению, Шаг номер Девять, если быть точным. Прощение.
Вы когда-нибудь пытались компенсировать все те дурные поступки, которые совершили за свою жизнь? Это невозможно. Может, мой план обречен с самого начала. Рис, Себастьян, Элизабет, Джейн, простите меня. Жаль, что я понял все так поздно.
Между прочим, мне доставили ту духовку из новой рекламы. Так что я могу теперь с легкостью приготовить жаркое с чесноком.
Кристиан хлопнул дверцей, повернул ключ в замке зажигания и вдавил педаль в пол. Двигатель Porsche взревел, и автомобиль стал набирать скорость.
Деревья темными пятнами возвышались по обе стороны дороги. Он почти не обращал на них внимания, вместо этого сосредоточившись на трассе впереди. Колеса крутились все быстрее и быстрее, и метры асфальта исчезали под шинами.
Он позволил себе сегодня эту маленькую поблажку, решив прокатиться. Просто двигаться какое-то время. Но вождение, всегда дарившее ему возможность сбежать от себя хоть на какое-то время, сегодня не помогало. Нет, гонка в темноте не приносила ни капли удовольствия.
Вчера он убеждал себя, что, проснувшись, выбросит Джоли из головы. Его дневной сверхъестественный сон был способен излечить большую часть недугов. Но сегодня ничего не изменилось. Он по-прежнему не мог не думать о ней.
Вцепившись в руль, он пытался сосредоточиться на вибрации машины. Но вместо мурлыканья двигателя он слышал только ласковый звук ее голоса с мягким акцентом.
Он нажал кнопку на подлокотнике, и стекло скользнуло вниз, позволив теплому весеннему ветру ворваться в салон автомобиля. Запах земли и молодой листвы смешивался с ароматом кожи салона. Он сделал глубокий вдох и… уловил лишь оттенки мёда и корицы.
Кристиан выругался, и его проклятие унес ветер. Почему он не мог выбросить эту смертную из головы? Он не мог утолить терзавший его голод, только не ею. Только не смертной. Так почему он так стремился к ней? Сегодня он выпил больше крови, чем обычно, и чувствовал тепло, растекшееся по всему телу. Но это тепло не могло унять жажду, грызшую его изнутри.
Он никак не мог избавиться от мыслей о ней. Джоли. Даже сейчас он спрашивал себя, дома ли она? Все ли с ней в порядке? Неужели она его возненавидела? Он снова увидел перед собой это лицо таким, как в последний раз, когда ее прекрасные темные глаза распахнулись от удивления и боли.
Он утопил педаль газа в пол, деревья и дорога превратились в одно смазанное пятно. Вдруг ее лицо оказалось прямо перед ним, совсем близко, ослепительно бледное, с большими измученными глазами. Она будет преследовать его вечно.
Слишком поздно он сообразил, что это вовсе не его воображение. Она была настоящей. Прямо перед автомобилем.
Он ударил по тормозам, выворачивая руль. Машину занесло, шины взвизгнули, оставляя следы паленой резины на асфальте, когда он скользил все ближе и ближе к неясной фигуре. К Джоли.
Ничего нельзя сделать. Волна паники и беспомощности захлестнула его. Сейчас он её собьёт. Но в последний момент Джоли сгруппировалась и отпрыгнула от мчащейся на нее машины. Автомобиль закрутило, и Кристиан потерял ее из виду. Наконец Porsche замер посреди пустой дороги.
Кристиан врубил нейтральную передачу и выскочил из автомобиля. Ночь была тихой, почти безмолвной, лишь утробное урчание двигателя раздавалось в тишине. Он побежал туда, где видел ее в последний раз, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте. Из-за паники и ослабленного состояния ему никак не удавалось сфокусировать своё ночное зрение.
— Проклятие! — крикнул он, совершенно перепуганный, бросаясь к обочине дороги и всматриваясь в канаву. Наконец, он углядел ее, съёжившуюся, изломанную фигурку, лежащую среди корней и травы.
