Пришла Лелька, уже в джинсах и футболке. Поставила на плиту кастрюлю с борщом.
Тамара, сверля Коську злым взглядом, буркнула:
— Серега звонил?
— Не-а, мужик какой-то.
— Что за мужик?
— Откуда я знаю? Консультацию хотел получить.
— А ты?
— Сказала: работаю только с женщинами. Без всяких исключений. И трубку бросила.
Тамара вздохнула:
— Дура ты, Лелька! Завтра он к тебе свою бабу пришлет.
— И что?
— То. Завязывала бы ты со своими советами. Смотри, вляпаешься.
Лелька звонко рассмеялась, и рассерженная Тамара стала прощаться.
Через пару недель, случайно вспомнив этот пустой разговор, она подумала — словно в воду глядела! Жаль, нельзя в самом деле заглянуть в будущее.
* * *
На следующий день Тамара действительно взяла с собой в гости Крыса. В результате не могла ни на секунду расслабиться, неусыпно следила за мерзким Коськой и своим простодушным любимцем.
Бультерьер скрывать эмоций не умел. Он откровенно выслеживал кота по всей квартире. Так и бродил из комнаты в комнату с приоткрытой пастью, чтоб не упустить момент, когда можно тяпнуть врага. А Коська насмешливо пофыркивал на него с верхотуры.
Мишка, подхвативший простуду, остался дома, так что Лелька переодеваться в сари сегодня не стала. Лежала на диване с книжкой и изредка насмешливо комментировала ход событий очередного женского романа. Или весьма ядовито прохаживалась по поводу роняющего слюни несчастного Крыса.
В Коську Лелька верила безоговорочно.
К сожалению, не напрасно.
Как Тамара ни присматривала за своим питомцем, уберечь его все же не смогла. Крыс, третий час напрасно таскающийся за котом, в конце концов расслабился и потерял бдительность. Коварный Коська, меняющий в очередной раз дислокацию, тут же воспользовался этим. Молнией метнулся на несчастного пса и с нескрываемым наслаждением вцепился бедняге в левое ухо!
Дальше начался настоящий кошмар, бедная Тамара чуть не поседела: в ногах у нее путался визжащий от боли и возмущения раненый бультерьер, а над головой торжествующе орал бессовестный Коська.
На жуткие вопли животных примчался больной Мишка. Обругал всех и побежал на шестой этаж к знакомому ветеринару. За помощью.
Лелька, укоризненно посматривая на любимца, спешно убирала закапанный кровью светло-серый палас. Тамара пыталась успокоить Крыса и бессильно грозила проклятому коту самыми страшными карами. Коська на ее страстные монологи совершенно не реагировал.
Тамара была в ярости!
Когда несчастному Крысу наложили швы на разодранное ухо и сделали все необходимые уколы, измученная Тамара вдруг преисполнилась самыми дурными предчувствиями. У нее даже кожа мурашками пошла, девушка от любого шороха вздрагивала. Жизнь казалась конченой, сопротивляться было явно бессмысленно.
В итоге на обычнейший звонок в дверь Тамара отреагировала как на выстрел из пушки — побледнела и замерла от страха.
Прижимая к груди обиженного Крыса, она сомнамбулой побрела за Лелькой в прихожую. И с надеждой подумала — хорошо, Мишка дома. Лелька вряд ли станет при нем заниматься своими аферами. К тому же она не одета и сейчас совсем не похожа на загадочную прорицательницу.
Обычная женщина. Смазливая. И очень юная. Даже она, Тамара, выглядела старше и серьезнее.
Однако день не удался: Тамара снова ошиблась. Лелька и не подумала отказывать красивой высокой девушке, спокойно пригласила ее в комнату. До застывшей в дверях Тамары доносились обрывки негромкого разговора, и она вдруг поняла: началось!
Почему-то вспомнился страшный «молочный» сон и вчерашний звонок несостоявшегося клиента. Тамара невесть с чего связала появление новой клиентки именно с ним.
Правда, девица не походила на замужнюю даму. Содержанка, секретарь — кто угодно, но не жена.
Напряженно прислушиваясь к разговору, Тамара с некоторым удивлением отметила: девица и не выдавала себя за супругу. Говорила о друге. Он якобы в сложной ситуации и нужен совет.
Срочно.
Пятьсот долларов буквально за пару слов!
Встревоженная Тамара громко закашляла, привлекая Лелькино внимание. Она не сомневалась: именно вчерашний абонент прислал вместо себя эту девчонку!
Лелька невозмутимо покосилась на нее. Отрицательно покачала головой и — к величайшей радости младшей сестры! — мягко сказала: нет, советы мужчинам она не дает. Только женщинам. И в делах сердечных, а не в бизнесе.
Со вздохом облегчения Тамара упала на диван и бережно уложила спящего пса рядом. Нашла взглядом Коську — бесстыдник развалился прямо на телевизоре — и погрозила ему кулаком.
Кот презрительно фыркнул. Тамара пересела, на всякий случай заслонив собой беззащитного сейчас Крыса. И тут же насторожилась: девица рыдала. Рыдала в голос, размазывая по лицу слезы! А наивная Лелька озабоченно суетилась рядом, пытаясь ее успокоить.
Тамаре моментально стало ясно: долго жалостливой Лельке не продержаться. Хитрая девица явно могла претендовать на Оскара! Растирая по лицу слезы, сопли и косметику, она пылко клялась в великой любви и невозможности вернуться к другу сердца ни с чем. Мол, на Лельку вся надежда!
Дальше гостья понесла какую-то чушь насчет заема под огромнейшие проценты. На короткий срок — на неделю всего. А вот давать или не давать? Риск-то какой! Если друг ошибется, он разорен! И не только он.
Хватая растерянную Лельку за руки, юная дева лихорадочным шепотом рассказывала, как она услышала от ближайшей подруги о ней, Лельке, о ее изумительном гадании на молоке. Именно тогда поняла: только Лелька подскажет, что им делать! Вот и пришла.
Неужели у Лельки совсем нет сердца, и она ничем не поможет?! Ведь сказать нужно всего одно слово: да или нет.
Одно слово!
Ошеломленная натиском Лелька явно собиралась сдаваться, и это испугало Тамару до полусмерти. Не зная, что делать, она потерянно осмотрела комнату и неожиданно вспомнила о Мишке.
«Какая удача, что мальчишка заболел и сегодня дома, — промелькнуло в голове. — Мишка обязательно выручит. Просто обязан! Иначе…»
Что «иначе», Тамара не знала, не сомневалась в одном: девица должна уйти ни с чем.
Тамара бросилась в комнату к племяннику и упросила вызвать к себе мать. Задержать Лельку в детской хотя бы на пару минут, ей, Тамаре, их хватит!
Десятилетний Мишка — точная копия отца. Голая рассудочность. По счастью.
Никаких ненужных расспросов! Внимательно посмотрев на взволнованную тетку, он лишь коротко кивнул. Откинулся на подушку и позвал мать.
Голос мальчишки прозвучал так жалко, дребезжаще, что Тамаре стало не по себе. Она невольно проверила губами Мишкин лоб. И облегченно вздохнула: тридцать семь и пять, не выше.
