— Ты не прав.
— Если бы я согласился убить кошку, чтобы доказать что-нибудь, ты бы первый посмеялся надо мной.
— Ну давай. Попробуй.
— Не буду. Я догадался о твоей игре.
— Это не игра.
— Ты не должен больше испытывать меня. Ты можешь доверять мне.
— В некоторой степени, — произнес Рой.
— Ты можешь доверять мне полностью, — с серьезным видом сказал Колин. — Черт, ты же мой лучший друг. Я не разочарую тебя. Я буду работать менеджером команды. И ты не пожалеешь, что порекомендовал меня тренеру. Ты можешь положиться на меня в этом. Ты можешь положиться на меня во всем. Рой, а в чем заключается твой большой секрет?
— Еще не время, — ответил Рой.
— Когда ты созреешь.
— Я скажу тебе, когда это будет.
Глава 5
Мать Колина пришла с работы в половине шестого.
Он ждал ее в прохладной гостиной. Мебель в ней была всех оттенков коричневого, а обои на стенах джутового цвета. Деревянные створки закрывали окна. Свет был рассеянный, мягкий и приятный для глаз. Это была комната для отдыха. Он лежал на диване с последним выпуском его любимой книжки комиксов «Удивительное чудовище».
Она улыбнулась, потрепала Колина по голове и спросила:
— Ну как прошел день?
— Все о'кей, — ответил Колин, уверенный, что она вряд ли заинтересуется подробностями и просто мягко прервет его в самом интересном моменте его рассказа. — А как ты?
— Я выдохлась. Будь хорошим мальчиком и сделай мне коктейль из водки с мартини. Ты знаешь, как я люблю.
— Хорошо.
— И два лимона.
— Я не забуду.
— Не забудь.
Колин поднялся и прошел в столовую, чтобы достать все необходимое из заставленного бутылками бара. Он не выносил крепких напитков, но быстро и профессионально приготовил коктейль, как делал это сотни раз ранее.
Когда он вернулся в гостиную, она сидела в большом темно-коричневом кресле, поджав под себя ноги и запрокинув назад голову. Глаза ее были закрыты. Она не слышала, как Колин вошел, и он остановился в дверях и изучающе посмотрел на нее.
Ее звали Луиза, но все по-прежнему обращались к ней, как в детстве — Уизи. Это имя очень подходило к ней, так как выглядела она как школьница. На ней были джинсы и голубая рубашка с короткими рукавами. Длинные темные блестящие волосы обрамляли лицо, которое вдруг показалось Колину очень привлекательным, даже красивым, хотя некоторые могли и сказать, что рот немного великоват. Он смотрел на нее и думал, что тридцать три — это не так уж и много, как ему казалось ранее.
Впервые в жизни Колин оценивающе рассмотрел ее тело: полная грудь, тонкая талия, круглые бедра, длинные ноги. Рой был прав — у нее потрясающая фигура.
«Почему я не замечал этого раньше?»
И он ответил себе: "Потому что она моя мать, черт возьми!"
Краска бросилась ему в лицо. Ему казалось, что он делает что-то постыдное, но он не мог оторвать взгляда от ее плотно облегающей рубашки.
Он прокашлялся и подошел к ней.
Она открыла глаза, подняла голову, взяла стакан и отхлебнула мартини.
— М-м-м-м. Отлично. Ты — добрая душа.
Он сел на диван.
Помолчав немного, она произнесла:
— Когда я начала это дело вместе с Паулой, я и предположить не могла, что владелец должен работать намного больше, чем служащие.
— Много народу было в галерее сегодня? — спросил Колин.
— Народу и внутри, и снаружи было больше, чем на автобусной остановке. В это время года обычно приходит много молодых людей, туристов, которые на самом деле не собираются ничего покупать. Они считают, что раз они отдыхают в Санта-Леоне, то обязаны украсть несколько свободных часов у каждого владельца магазина.
— А картин много продала сегодня?
— На удивление, несколько штук мы продали. И сегодня больше, чем в другие дни.
— Здорово!
— Конечно, это только один день. А если учесть, сколько мы с Паулой выложили за эту галерею, нужно много еще таких дней, чтобы мы смогли держаться на плаву.
Колин не знал, что еще сказать.
Она снова отхлебнула мартини. Когда она глотала, в горле у нее что-то булькало. Она выглядела так изящно и грациозно.
— Шкипер, ты сможешь приготовить себе ужин сегодня вечером? — сказала она.
— А ты не будешь ужинать дома?
— В магазине еще много работы. Я не могу оставить Паулу одну. Я пришла домой, только чтобы освежиться. Хоть мне этого и не хотелось бы, через двадцать минут я должна вернуться на работу.
— Ты ужинала дома только один раз на прошлой неделе, — заметил Колин.
— Это так, шкипер. Мне жаль. Но я очень стараюсь заработать нам на будущее, и для меня, и для тебя. Понимаешь, что я хочу сказать?
— Понимаю.
— Это жестокий мир, малыш.
— В общем, я не голоден, — сказал Колин. — Я подожду, когда ты вернешься домой после закрытия галереи.
— М-м, малыш, я не сразу вернусь домой. Марк Торнберг пригласил меня поужинать вместе с нем.
— А кто это, Марк Торнберг?
— Художник. Вчера мы открыли выставку его работ. Понимаешь, примерно треть картин, которые мы продали, это его работы. И я хочу уговорить его объявить нас своими единственными представителями.
— А куда вы поедете ужинать?
— Мы поедем, наверное, в «Литтл Итали».
— Да, там здорово! — воскликнул Колин, потянувшись на диване. — А я могу поехать с вами? Я не буду мешать. Вам не надо будет даже заезжать за мной. Я сяду на велосипед и подожду вас там.
Она зевнула и отвела глаза:
— Прости, шкипер. Но это только для взрослых. Мы будем говорить о серьезных вещах.
— Я не против.
— Ты — нет, а мы — да... Послушай, а почему бы тебе не сходить в кафе Чарли и не съесть там один из тех больших чизбургеров, которые ты так любишь? И один из этих густых молочных коктейлей, которые надо есть ложкой.
Он откинулся на диване, как шарик, который внезапно спустили.
— Не дуйся. Дуются только маленькие дети.
— Я не дуюсь, — ответил он. — Хорошо.
— Итак, кафе Чарли?
