Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Через несколько дней после моего возвращения из Калифорнии Гарри Смит и съемочная группа «Рок-Центра» наконец-то добрались до Гринсборо. Перед съемками я отвез Гарри к дому, в котором жил, когда Нордландер арестовал меня. Он хотел посмотреть на мусорный контейнер, в котором тот рылся в поисках моих вещей. Как только мы вернулись к Чипу, группа установила оборудование для интервью, которое длилось четыре часа. Вопросы были жесткими, но справедливыми, и я честно отвечал на них. По окончании Гарри сказал, что, наверное, мы кое-что до сих пор не знаем о Нордландере и о том, почему он преследовал именно меня.
– Или же он просто придурок, – добавил он. – Кто знает?
В октябре мой друг и товарищ по ультрамарафону Крис Роман пригласил меня бежать с ним и Тони Портерой, еще одним нашим товарищем, по Тропе веры в Бразилии. План состоял в том, чтобы принять участие в забеге «Бразилия-217», побратиме Бэдуотера. Но мы собирались не просто присоединиться к этому марафону, а сначала пробежать 217 километров до старта и только затем нагнать остальных участников. По словам Криса, распорядитель гонки, Марио Ласерда, предложил оплатить все расходы, потому что на своем мероприятии ему хотелось видеть меня.
Предложение было щедрым, но мне нужно было сначала разобраться со своей грыжей. Кроме того, я не был уверен, что пробегу такое расстояние. Мне также нужно было получить разрешение от своего инспектора на выезд из страны. Благоразумнее всего было вежливо отказаться, но я никогда не отличался благоразумием. Я согласился, потому что мне хотелось туда поехать. Я повесил трубку. Мне стало немного не по себе, и в то же время меня охватило радостное возбуждение.
Инспектор по надзору удивила меня тем, что разрешила поездку в Бразилию. Операция по удалению грыжи прошла благополучно, и я быстро выздоравливал. Врач сказал, чтобы я не поднимал ничего тяжелого и слишком не надрывался. Я спросил, считается ли соблюдением осторожности пробегать на тренировках 40 километров вместо 65. Он засмеялся, и я сделал вид, что это шутка.
В декабре я вместе с Бреттом и Кевином поехал в Вирджинию к матери. Было приятно видеть мальчиков рядом с бабушкой, хотя она немного и смущалась и была не совсем уверена в том, что знакома с ними. Подруга матери Кимберли посетила ее за неделю до меня и говорила, что пора подумать о том, чтобы устроить маму в какое-нибудь специализированное заведение. Она проводила слишком много времени одна, а это было для нее небезопасно. Я нехотя согласился, что действительно пора об этом подумать. Кимберли считала, что нужно сделать это в январе, и удивилась, когда я сообщил ей про Бразилию. Она сказала, что понимает меня, как и моя мама, поэтому мы что-нибудь придумаем в феврале.
Начало ультрамарафона в Бразилии было назначено на 17 января 2013 года. Мы с Крисом и Тони стартовали утром 15-го. Из-за операции по удалению грыжи я не так уж усердно тренировался. Несмотря на это, мне хотелось проверить, как я чувствую себя через три года после последнего мероприятия. Большинство из тех, что идут по Тропе веры, ищут духовного просветления. Я же приехал сюда, чтобы избавиться от своих демонов.
В первый день мы преодолели почти 100 километров, а во второй – 106. Я едва держался вровень со своими товарищами. На третий день мы должны были стартовать на ультрамарафоне «Бразилия-217» вместе с сотней других бегунов и командами поддержки. Мы не испытывали никакого обычного перед забегом волнения, потому что и так уже были измотаны – у нас начались проблемы с пищеварением, мы натерли мозоли на ногах, устали от недосыпа и обгорели на солнце. После старта мы побежали со всеми. Несколько бразильских ветеранов вырвались вперед и исчезли из виду. При обычных обстоятельствах я бы постарался хотя бы держаться за ними. Но я приехал сюда не для победы, а чтобы испытать и познать себя.
Благоразумнее всего было вежливо отказаться от гонки, но я никогда не отличался благоразумием.
Приближаясь к финишу, я ощущал огромную благодарность, какую, пожалуй, редко кто испытывал. Мы пробежали 431 километр за четыре дня по Тропе веры. Для меня это было не просто очередное путешествие. Это было начало нового этапа в моей жизни.
В феврале я поехал в Кейп-Чарльз, чтобы помочь Кимберли перевезти маму в ее новое жилище. Но когда настала пора отправляться в «Зал наследия», центр по уходу за страдающими болезнью Альцгеймера, я не смог заставить себя сесть в машину. У меня было такое чувство, что я предаю ее. В редкие моменты ясности она говорила, что не хотела бы находиться в окружении больных людей и чтобы за ней ухаживали незнакомцы. Я смотрел, как удаляется машина Кимберли, понимая, что мама уже никогда не будет жить в своем доме.
Позже в тот же день в ее дом приехал представитель Университета Эмори и приклеил ярлычки к десяткам коробок с ее пьесами, дневниками, письмами и фотографиями. Я оставался в Кейп-Чарльзе еще три дня, упаковывая вещи мамы. Там я получил электронное письмо от Криса Костмана, хозяина и директора ультрамарафона Бэдуотер, в котором он поздравлял меня с тем, что меня выбрали для участия в забеге 2013 года. Я уже плакал, разбирая мамины пожитки, и письмо Криса вызвало еще один поток слез.
Перед отъездом из города я заехал попрощаться с мамой. Она сидела в телевизионной комнате центра по уходу. Я немного постоял в дверях, наблюдая за тем, как она разговаривает с пожилым мужчиной в кресле-коляске. Ей было всего 69 лет, и она выглядела моложе всех остальных в помещении. У меня разрывалось сердце.
– А ты что тут делаешь? – спросила она с искренним удивлением, когда я подошел к ней.
Я обнял ее. Мы поговорили о том, какая хорошая на улице погода, и о том, скоро ли зацветет кизил. Я рассказал ей о Бэдуотере и о том, как рад снова принять участие в этом забеге.
Она пожала мне руку:
– Это хорошо. Я люблю тебя.
Судя по ее глазам, она хотела сказать мне что-то еще, но не могла подобрать слова.
Для меня это было не просто очередное путешествие. Это было начало нового этапа в моей жизни.
Я покинул «Зал наследия», испытывая благодарность к его сотрудникам за то, что они ухаживают и следят за ней. Я надеялся, что ей понравятся другие его обитатели и что ей там не страшно. Я надеялся, что она не ощущает боли. И еще в глубине души я понимал, что она долго не продержится.
В середине марта я озаботился своим финансовым положением. В журнал я устроился не на длительный срок. Я был благодарен Стиву за его предложение – оно позволило выбраться из реабилитационного центра и встать на ноги, – но сейчас мне была нужна настоящая работа. Я подумывал о том, чтобы вернуться в ремонтный бизнес, но прошло довольно много времени с тех пор, как я исправлял вмятины на корпусах автомобилей. Я не был уверен, что помню, как это делается. Я начал названивать своим бывшим работникам. Мне вовсе не хотелось оставаться начальником, и я был не против поработать на кого-нибудь из них. Проблема заключалась в том, что на дворе стоял март, а значит, было слишком рано для дождей с градом. Затем я позвонил Скотту Блайнду, своему старому знакомому и одному из лучших мастеров по исправлению вмятин. Он обрадовался, услышав мой голос, и сказал, что в Атланте, словно по волшебству, только что прошел град и в одной из его мастерских скопилось много заказов. Он спросил, не могу ли я приехать на следующее утро. Я ответил, что мне нужно получить разрешение на поездку, но я очень хочу поработать, так что пусть он пока придержит для меня местечко.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
