— Мария, — обратился наконец Стафф к ней и поцеловал в щеку — просто слегка коснулся губами. — Она выглядит прекрасной, как всегда, Вилл. А что, после долгого пребывания в тихом Плэши не ожидается нового младенца?
— Нет, и похоже, больше не будет, — ответил Вилл, чеканя каждое слово. — Теперь черед ее сестры рожать детей.
Стафф поднял черную бровь. Глазами он быстро обежал лицо Марии и, казалось, вобрал в себя ее всю. Под его взглядом она почувствовала себя совершенно обнаженной. Он ведь всегда безошибочно читал с ее лица. Он поймет, как отчаянно и безнадежно она его любит, и, вероятно, станет насмешничать.
Он отвел взгляд и снова обратился к Виллу:
— Его величество весьма желает, чтобы ты вернулся к исполнению своей должности. За последнее время он дважды пытался передать ее Джорджу Буллену в качестве нового подарка Анне, но сама она хочет, чтобы Джордж служил гонцом между Гевером и двором. Как ты сам вскоре убедишься, если леди Анна чего-нибудь желает, то она этого добивается. — Продолжая говорить с Виллом, он понизил голос, и следующие его слова Мария едва расслышала: — Эта дурочка настаивает на том, что не останется здесь надолго и возвратится вскоре в Гевер вместе с матерью, которая ее опекает. Мне достоверно известно, что наш царственный жеребчик так и не добился ее. Поневоле изумишься, какой наглостью обладает эта девчонка.
Стафф с Виллом несколько отдалились от остальных, наступило неловкое молчание.
— Лорд и леди Кэри, позвольте мне представить вам Элеонору и Дороти Кобгем, очаровательных дочерей лорда Шеффилда. Они совсем недавно прибыли из Дербишира ко двору, дабы служить Ее величеству. Кроме того, — заговорщически понизил он голос, — их назначение состоялось через епископа Рочестерского, а не через короля, хотя, поверьте, Его величество с тех пор должным образом их приметил.
Вилл засмеялся, однако Мария не уловила юмора в этом замечании. Муж потянул Марию в сторону, прошептал что-то еще на ухо Стаффу, и они пошли через зал назад; оглядываться она не посмела.
Запели фанфары: в зале появилась королева Екатерина с несколькими своими фрейлинами. Все ее дамы, как и сама Екатерина, были облачены в черное. Королева не изменилась за это время. Жесткий лиф корсажа по-прежнему был почти закрыт огромным тяжелым золотым распятием, украшенным самоцветами. Зато как выросла дочь, Мария Тюдор! Не иначе, у Его величества по случаю праздника очень приподнятое настроение, если уж он допустил сюда отвергнутую дочь вместе с ее матерью Волосы у девочки, раньше отливавшие рыжеватым, стали теперь совсем темными, она очень вытянулась, а лицо было серьезным-серьезным. Она шла среди перешептывающихся придворных, гордо вскинув голову, ее черные юбки прошелестели совсем рядом с Марией. Марии стало интересно, не выражают ли эти мрачные наряды своего рода протест: они темным пятном выделялись в калейдоскопе великолепных ярких шелков, непрестанно двигавшихся по всему танцевальному залу. «Подождите, — вдруг сообразила она, — сейчас появится Анна — Анна в сияющем наряде из черного шелка с кроваво-красными прорезями!»
Снова грянули фанфары, и догадка Марии подтвердилась. Вошел Его величество в маске Владыки святочных буянов, на его руку опиралась смеющаяся Анна, тоже в маске, а следом целая процессия великанов в причудливых костюмах, с громадными дымящимися чашами пунша в руках. За ними шла другая группа ряженых в пестрых накидках и изысканных костюмах, украшенных бесчисленными лентами и бантами; они несли на серебряных блюдах сладкие пироги со специями. Рядом скользили, едва касаясь пола, восемь хорошеньких девушек в полосатых платьях, с плетенными из ивовых прутьев корзинами, наполненными веточками омелы[110]: быстрыми движениями они щедро бросали веточки в толпу. Все поклонились королеве и принцессе, которая сумела наконец улыбнуться в ответ, а ряженые обошли всю толпу, раздавая пироги, пунш и веточки омелы.
Мария долго не отрывала взгляда от Генриха Тюдора и своей блистающей, смеющейся сестры. И ничего не чувствовала. Ни малейшего огорчения или сожаления из-за потери любовника, с которым провела пять лет, — только кто этому поверит? Может, Стафф и поверил бы, только его это теперь вряд ли интересует. А Анна пробивает себе дорогу сама, в одиночку, даже без помощи отца. Что ж, Марии с Виллом придется отныне жить при дворе, но эта мысль только пугала ее; разве что верный друг, герцогиня Суффолк, будет поблизости.
Да и Вилл, возобновляющий нынче ночью свою службу дворянина при королевской опочивальне, будет часто отсутствовать на узком ложе, которое минувшей ночью им поневоле пришлось делить. У нее была малышка Кэтрин, нуждавшаяся в ее заботе и любви. Но прежде всего, чтобы не лишиться разума, она должна всячески избегать Вильяма Стаффорда и стараться не обращать внимания на женщин, которых увидит с ним рядом; вот и сейчас он стоял на том конце зала, рядышком с Дороти Кобгем.
После многих часов танцев и иных увеселений Его величество покинул зал, и Вилл удалился в его свите, предоставив Марии самой отыскивать дорогу к их комнате в дальнем крыле кирпичного Гринвичского дворца. Когда-то ей казалось, что она хорошо знает этот дворец, на самом же деле знала лишь королевские покои и большие апартаменты знакомых придворных, но отнюдь не убогие комнатки того крыла, что выходило на задворки. Усталая, дважды сворачивавшая не туда, она в конце концов добралась к себе, толкнула дверь и обнаружила преданную Нэнси, которая, дожидаясь ее, подогрела над печкой ночную рубашку для госпожи — в этой холодной и сырой комнатке не было камина.
— Рада видеть твое милое лицо, дорогая Нэнси, — обратилась Мария к девушке. — Завтра вечером надо будет попросить тебя подождать меня у большого зала, чтобы проводить в эту запрятанную нору.
— Господин говорит, что вам, без сомнения, предоставят другие апартаменты, леди Мария. Не годится лорду и леди, которые служат королю, жить в такой каморке. — Она передернула плечами и поплотнее завернулась в шерстяную шаль. — Где-то с час назад я оставила малышку Кэтрин. Она так разыгралась, что едва уснула. Кажется, она скучает по своей комнатке в Плэши, но с леди Маргарет они подружились. Маргарет подарила ей маленькую кожаную куколку, и Кэтрин уснула, прижимая ее к себе.
Рассказывая это, служанка начала расстегивать и развязывать платье Марии.
— Она маленькая, ко всему быстро привыкает, Нэнси. Быть может, эта куколка заменит ей ту, которую она уронила в пруд, катаясь на лодке. В тот раз она проплакала три ночи подряд. — Мария быстро избавилась от парадной рубашки и завернулась в меховую накидку. Ее так разгорячили танцы, что она пока не чувствовала холода в комнате. Сейчас она ляжет в постель и крепко уснет прежде, чем ледяной холод заползет во все углы на долгие часы до самого рассвета.
— Госпожа, ничего, что хозяин сегодня дежурит у опочивальни короля? А то я могу остаться с вами.
— Благодарю тебя, Нэнси, все будет прекрасно и без этого. Я так утомлена после всех этих увеселений и тряски по раскисшим дорогам до самого Лондона, что мне просто необходимо побыть одной. Ты же знаешь, что я не могу без тебя обойтись, но сейчас мне надо побыть одной.
