То, что произошло потом, в истории уже бывало. Афинский тиран Писистрат (560–527 до н. э.) объявил, что будет покупать стихотворные сочинения Гомера и платить за них построчно. Легко себе представить, как много их внезапно обнаружилось. Грамматисты Аристарх и Зенод попытались улучшить хранившиеся в Александрии древние тексты, используя всю мощь филологической науки, как они ее понимали. «Они взяли «Илиаду», — пишет Евстафий, — и исправили ее по своему вкусу, а поскольку она была длинна и скучновата для чтения, разделили ее на множество частей». Еще Демокрит осознал необходимость составить гомеровский глоссарий редких и старинных слов, чтобы облегчить чтение. Тимон вовсе не иронизировал, ответив на вопрос, можно ли найти достойную доверия версию Гомера, датируемую III в. до Рождества Христова: «Можно, если найдешь один из давних, не исправленных ныне списков».
Возможно, превращение совокупности знаний в воздушный поток есть не более чем перевоплощение средств коммуникации. Письменные источники пережили массу перипетий, и не всегда безобидных. Так случилось, когда на смену свитку пришла рукописная книга. Расчленение документа на прямоугольники одинакового размера позволяет с легкостью их перелистывать: идею подсказали двойные восковые таблички с текстом.
Вначале новая книга была олицетворением тайны: христиане ценили ее, так сказать, за плоскую форму (толстый свиток под туникой не спрячешь!). Когда в 306 г., при императоре Константине, христианство стало государственной религией, рукописная книга перестала быть редкостью: в IV в. на смену папирусу приходит кожа, сделанные из этого материала страницы больше по размеру и прочнее. Тут и началась настоящая «чистка» (хотя никто, конечно, так ее не называл!): скопировано было далеко не все. Несколькими столетиями раньше так поступили в Александрии. История повторилась в XVIII в. в Китае, а в 1934 г. Эмиль Гаспардон, составлявший аннамитскую библиографию, написал: «Безжалостная рукописная традиция, вдохновляясь безграничным конфуцианством, постоянно ухудшала чудом уцелевшие книги». В помете «Больше не существует» — Гаспардон делает ее о каждой пятой книге — звучат уныние и печаль. Пекинские и римские пуристы «наводили порядок» на страницах книг, руководствуясь не только филологическими, конфессиональными и политическими мотивами, но в первую очередь — материалом. Чисто теоретически свиток папируса в длину мог быть бесконечным, для книги же листы требовалось обрезать с четырех сторон. Это объясняет, почему при перенесении с «носителя» на «носитель» потерялась большая часть античных иллюстраций: переписчик — не миниатюрист. Пострадал и объем, ограниченный двумя, максимум — четырьмя колонками. Тексты «подрезались», появлялись сжатые версии. Мы склонны предполагать, что одна из граней жизни в эпоху Античности была перетолкована — из лучших побуждений, чтобы сделать ее понятнее для окружающих. «Повезло лишь тем произведениям, которые в IV и V вв. считались не устаревшими и потому достойными прочтения: их переписали, и они выжили… Наш собственный культурный горизонт определялся тем, насколько широк или узок был вкус эпохи». Кроме того, слабость западных империй и вторжение мусульман прервали спасательную операцию: пришлось ждать Возрождения, чтобы восстановить то, что уцелело от эпохи Античности.
Главный, если не единственный, наряду с гипертекстом, козырь Интернета заключается в непрерывном режиме выкладывания информации. Первыми это оценили газетчики: они так широко внедрились в Сеть, что конкурируют сами с собой, готовя собственное исчезновение и наживаясь на рекламе и предоставлении услуг разного рода: торгуют всяким хламом, начиная с архивных статей (к счастью, до этого опускаются не все!) и кончая театральными билетами. Такую же ретивость должны проявить профессиональные сайты, связанные с культурой и информацией. Бог с ними, с многочисленными органами, организациями, управлениями и департаментами и их тяжеловесным электронным имиджем, но такие источники информации, как энциклопедии всеобщих знаний, должны находиться на острие прогресса. Двадцативосьми- или тридцатидвухтомные энциклопедии при печатании или записи на сидиром, естественно, сокращаются, но информация, за которую пользователь платит, должна постоянно обновляться и уточняться. Увы, так бывает далеко не всегда: Организация исламской конференции (ООН мусульманских стран) объединяет 57, а не 45 государств: онлайновая статья в «Британике» устарела в 1984 г. Французская «Универсалис» просто-напросто «вывалила» на сайт весь объем бумажного издания, не подумав о том, что экран высветит все огрехи: устаревшие данные, предвзятые мнения, пустые фразы, тенденциозные комментарии (например, о пожаре, уничтожившем Лионскую библиотеку). Постоянное профессиональное обновление могло бы освежить все это, несмотря на открывающийся простор для дезинформации.
Если ошибки свойственны подобному предприятию, что уж говорить о других промышленниках, умеющих общаться с акционерами, но не производить и не делиться знаниями? Допустимо, хоть и не слишком красиво, покупать уважаемых издателей словарей, энциклопедий, справочных изданий, чтобы удесятерить их прибыль, но мы можем спросить себя, будет ли сохранена научная строгость и точность в оцифрованных изданиях, наполнятся ли они новым содержанием, или мы придем к интеллектуальному упрощению через сокращение параграфов, фраз и слов. Кончится все тем, что, как делал некогда Фотий людям, у которых нет ни времени, ни возможности прочесть и понять книгу, будут предлагать ее краткое изложение. Луи-Себастьен Мерсье описал, как это будет делаться и к чему приведет в XXV в. Уинстон в романе «1984» подгоняет прошлые предвидения Большого Брата под имеющиеся результаты. До чего легко будет изменить смысл и значение некоторых исторических событий, когда комментарий или резюме заменят то, что называлось документом, как ловко можно будет искажать факты. Значение слова «дигитализация», все чаще заменяющего во французских СМИ термин «оцифровывание», более чем красноречивое тому подтверждение: капельное вливание ядовитой вытяжки из растения под названием дигиталис (наперстянка).
Компьютерный язык подпитывается, по сути дела, собственным невежеством. Все происходит так, как будто неосознанные искажения и неточности помогают господствовать на завоеванной территории. Икона разорвала свои связи с Россией, термин «виртуальный» заменил прилагательное «нематериальный», а ведь прежде был простым синонимом слова «потенциальный». Смысл некоторых — самых банальных — текстов нашего времени читателям послезавтрашнего дня понять будет куда сложнее, чем нам. Работы лексикографам хватит, если только они не решат «отменить» первоначальные значения.
Три или четыре неосязаемых информконгломерата в скором времени поделят между собой права на все основные труды по образованию и развлечениям, а добрые старые каменные мастодонты будут поставлять материалы для передовых исследований. Забудем о противоречивых высказываниях, дубовом языке и чудовищно медлительном формате PDF некоторых поставщиков, из-за которого читатель успевает выпить кофе в перерыве между прочтением двух страниц оцифрованной пятисотстраничной книги: все эти недостатки будут вскоре устранены, уже изобретен ebook. В 2000 г. мир восторгался цифровым редактированием и считыванием, но теперь от Интернета несет падалью, в Сети витает печаль из-за разорванных связей и закрывшихся магазинчиков. Это доказывает, что весь мир может ошибаться, особенно если к ошибке его подталкивают такие монстры, как «Microsoft» и «Adobe Systems». Впрочем, кое-кто все еще трепыхается: активность двух-трех издателей, выпускавших техническую документацию для сотрудников финансовых органов или хирургов-стоматологов, а паче того — исследования об НЛО для уфологов и «подлинные» катрены Нострадамуса для его почитателей, что подтверждает естественную тенденцию к загниванию самой идеи, которая была интересна только на бумаге. Предлагаем вернуться к проблеме лет этак через двадцать: время все расставит по местам.
