Время от времени офицеры вермахта протестовали против преступной войны. Так, в августе 1941 г. подполковник Генштаба Хельмут Гросскурт узнал, что в Белой Церкви (на Украине) под охраной опергруппы полиции безопасности и СД без питания и воды находятся девяносто еврейских детей, родители которых были убиты эсэсовцами. Начальник зондеркоманды 4а штандартенфюрер СС Пауль Блобель сказал Гросскурту, что все они будут уничтожены. Чтобы воспрепятствовать убийству детей, Гросскурт обратился к командующему 6-й армией генерал-фельдмаршалу Вальтеру фон Рейхенау. Через 24 часа после этого Гросскурта известили, что генерал-фельдмаршал все знает, и что расстрел детей состоится с его ведома и согласия. Детей расстреляли. После поездки на Восточный фронт майор Генштаба Рудольф-Кристоф фон Герсдорф отмечал в дневнике, что среди офицеров царит единодушное отвращение к расстрелам комиссаров и евреев. Но единодушное отвращение не смогло предотвратить этих расстрелов…
По советским данным, на территории нашей страны партизаны уничтожили 1,5 миллиона немецких оккупантов и их пособников. В 1946 г. в Нюрнберге Альфред Йодль сказал, что максимальное число немецких солдат, погибших от партизанских действий, составляет 50 тысяч человек. Часто значительно завышается численность партизанских соединений: так, всегда считалось, что в Италии действовало около 400 тысяч партизан, но последние исследования показали, что их было максимум 100 тысяч. Английский историк Майкл Купер пришел к выводу, что вследствие колоссальной разницы в оценках эффективности и масштабов партизанской войны, последнюю следует считать «иллюзорной войной» (phantom war), обладавшей кажущимися огромными масштабами, но на деле не имевшей серьезной материальной базы и четкой организации. Что же, значит, правы те авторы, которые утверждают, что в партизанской войне речь идет об убийстве гражданского населения под мотивированным предлогом? О своего рода тренировке стрельбы по живым мишеням? Разумеется, нет: пусть даже это была «иллюзорная война», но никто не смеет утверждать, что ее не было. Более точное описание этой войны, к сожалению, невозможно из-за отсутствия документов.
Если рассматривать число погибших партизан, то в Белоруссии их было 25 тысяч; немецкие потери в партизанской войне в целом оцениваются в 35 тысяч. Половина из этого числа приходится на различные вспомогательные подразделения вермахта; значительная часть погибла в железнодорожных катастрофах или подорвалась на минах. Сколько гражданских лиц было убито в СССР вследствие партизанской войны, полностью установить невозможно, но, видимо, гражданских лиц погибло больше, чем собственно партизан. Например, в Греции вследствие актов возмездия за действия партизан погибла 21 000 человек; 9000 человек погибло в Италии, 40 тысяч — в Болгарии.
Современная немецкая общественность до сих пор весьма болезненно воспринимает проблему вины вермахта. Об этом свидетельствует реакция на выставку, подготовленную в 1995 г. сотрудником Гамбургского института социальных исследований Ханнесом Хеером. В Германии и Австрии эту выставку посетило до миллиона человек. Тематически она опиралась на три сюжета — первые девять месяцев немецкой оккупации Сербии, наступление 6-й армии на Сталинград и поведение немецких войск в Белоруссии за три года оккупации. Представленные фотоматериалы потрясли людей: они считали, что преступления совершали только СС, вермахт же был замешан в небольших и незначительных эпизодах.
Однако впоследствии оказалось, что некоторые фотодокументы сфальсифицированы. В 1999 г. польско-немецкий историк Богдан Мусял (в прошлом — активист «Солидарности») выступил в журнале «Шпигель» с утверждением, что на ряде снимков изображены жертвы НКВД, а не вермахта. Венгерский историк Кристиан Унгвари опознал на некоторых снимках венгерские и финские (а не немецкие) мундиры. Директор гамбургского Института социальных исследований меценат и ученый-социолог Ян Филипп Реемтсмаа возложил ответственность за неточности на руководителя выставки историка Хеера. Выставку за два года переработали и вновь открыли, но акцент сделали уже не на солдатах, а на руководстве вермахтом, — это кажется более справедливым, поскольку солдаты обязаны были подчиняться приказам, и свобода действий у них была весьма узкая.
Но все же огромный интерес представляет собой вопрос, в какой мере участвовали в преступлениях рядовые солдаты вермахта? В свое время Хеер указывал, что от 60 до 80% преступлений против местного населения на Востоке связано с вермахтом. Новый директор выставки Ульрика Юрайт квалифицировала это суждение как «чисто умозрительную оценку». Устроители новой выставки обратили особое внимание на 707-ю пехотную дивизию: во время своего нахождения в Белоруссии (в 1941–1942 гг.) именно она была своего рода связующим звеном между вермахтом и опергруппами полиции безопасности и СД и принимала участие в расстрелах евреев.
Командир этой дивизии был отъявленным антисемитом. Он несет значительную часть ответственности за необычную для вермахта инициативность дивизии в деле массового убийства евреев. Более о генерале ничего не известно — до недавнего времени ничего не было известно даже о том, кто командовал полками дивизии. Потом историкам стали доступны дневниковые записи и письма полковника Карла фон Андриана, который командовал 747-м пехотным полком дивизии; комментарии к этим дневникам были опубликованы в немецком историческом журнале «Ежеквартальник новейшей истории» (сам Андриан умер в Мюнхене в 1977 г. в возрасте 91 года).
В военном отношении 707-я дивизия была одной из наименее ценных. 1 мая 1941 г. она квалифицировалась как «дивизия 15-й волны» (первые волны призыва — наиболее пригодные солдаты) и была предназначена для несения оккупационной и комендантской службы. Такие дивизии не располагали тяжелыми орудиями или танками. Вместо обычных трех пехотных полков, в дивизии было два полка, а вместо артполка — небольшое артиллерийское подразделение. 747-й полк насчитывал только 2100 солдат (обычный пехотный полк насчитывал более 3000 солдат). Летом 1942 г. 747-й полк поступил в распоряжение тылового коменданта 2-й танковой армии и дислоцировался в районе Брянска. Андриан был недоволен тем, что попал в столь слабую воинскую часть: он мечтал о другом, о службе в войсках первой волны, о славе; своих товарищей по полку он презирал, и они это чувствовали.
5 декабря 1941 г. имел место единственный доказанный случай массового расстрела евреев солдатами 747-го полка (в знак возмездия за убитых партизанами троих солдат). Сколько евреев было убито, точно установить не удалось; по всей видимости, несколько сотен. Интересно отметить, что Андриан, несмотря на свой антисемитизм, признавал «законными» убийства евреев, только если они были «врагами рейха». То, что эсэсовцы хватали людей прямо на улице и расстреливали, он считал недопустимым. Такое отношение к убийствам евреев было типичным для офицеров вермахта. Хотя Андриан был вторым по званию офицером в рейхскомиссариате Белоруссия, никакой служебной информацией о массовых убийствах евреев он сначала не располагал, о расстрелах евреев в Минске он узнал от своих подчиненных; позже он сам стал свидетелем таких акций.
С августа 1941 г. по февраль 1942 г. 707-я дивизия контролировала район в 30 тысяч км2, что равно территории Бельгии. 2 тысячи немецких солдат на таком огромном пространстве ничего не могли поделать с партизанами, которые по большей части совершенно свободно перемещались по своим маршрутам, не сталкиваясь с немцами. Осенью 1941 г. партизан в Белоруссии было гораздо больше, чем солдат вермахта. Командование 707-й дивизии знало одно наказание для любых преступлений — расстрел; оно настаивало, чтобы солдаты отбирали у местных жителей продукты. Напротив, командующий тылом группы армий «Центр» генерал Макс фон Шенкендорф был сторонником умеренной оккупационной политики: он стремился привлечь население к сотрудничеству.
