Кто ему предложил отступить — что вам дело? В наше время давно…
Хлопнула дверь, и песня прервалась — не интересно без слушателей. Во времена особой тоски или большой радости Богуславский, бывало, «сам себе пел», на манер казахского акына, но сейчас ни того, ни другого не было. Что имелось в наличии, так это паскудное, подвешенное состояние, когда изменить ничего не можешь, ускорить события нельзя, и результат не гарантирован. Одно остается — ждать. Валяться на койке бродить по номеру, песни петь. Разминки себе устраивать короткие, но плотные, дабы мускулатура за двадцать часов не расслабилась, вконец.
Третий бой, предстоящий сегодня, внушал закономерные опасения — судя по уровню бойцов, просто так тут чемпионами не становятся. Третий… Богдан усмехнулся, сообразив, что именно оно ему напоминает — народную сказку. Для начала, богатырь побивает слабого противника — чудище какое-нибудь, с медной чешуей, далее натыкается на более крупное, с чешуей серебряной. Зверь золоченый и самый громадный ожидает, разумеется, под занавес. Всё по нарастающей. Не поймут люди, если вместо финального дракона против богатыря выйдет змееныш, неспособный даже пламя метать!
«А с чего решил, что именно тебя на положительную роль присмотрели?! Скорее, ты и есть то самое чудище! Европеец, чужак, да еще и незнакомой веры! Двух местных героев победил, а теперь с тобой сразится самый достойный. Ладно, плевать».
В дверь постучали — на сей раз явился сам клиент, в сопровождении напарницы-телохранительницы.
— Восьмой час уже, — сообщил ровно, но скрытое волнение в голосе промелькнуло. После ограбления Дмитрий Константинович враз утратил нагловатую самоуверенность — то ли смущался, то ли виновным себя чувствовал в нынешних Богдановских перипетиях.
— Как думаешь, нам туда стоит идти?
— Обязательно. Если пройдет по плану, в отель возвращаться не будем, сразу сорвемся. Да и вообще, лучше, чтоб вы были у меня на глазах.
— Веришь лысому?
— Пожалуй. Если бы мы притащили с собою три штуки наличкой, был бы смысл нас грохнуть, а так… может потребовать, чтобы я еще дрался, но думаю, человек его уровня отвечает за свои слова. Тем более, что это ему ничего не будет стоить.
* * *
На сей раз публика встретила выход Монаха восторженно — «европеец» успел тут сделаться героем дня.
«В миссионеры что ли податься? После каждого боя буду обращать поклонников в христианство. Глядишь, через полгода собственный монастырь смогу основать».
— …Его противником выступает многократный чемпион клуба, отважный вои-ин Мула-а-ат!!!
Трибуны опять завопили, куда активней — чемпион, все-таки. Что Богдану совсем не понравилось, так это псевдоним противника — шибко уж лаконичный, без всяких устрашающих эпитетов. Верный признак, что пугать никто никого не будет — сразу начнется в полную силу.
— Му-лат, Му-лат, Му-лат!!! — вопили трибуны женскими, все больше, голосами, а тот уже выходил на арену, не замечая всеобщего экстаза. Даже улыбнуться публике не удосужился. Высокий, жилистый, стриженый под «площадку», на манер американского сержанта. Из одежды лишь короткие, защитного цвета шорты. Светло-коричневая кожа блестит от масла, мышцы под ней перекатываются, будто жидкий металл, грозно и эффектно.
— Ты бы себя лучше «терминатором» обозвал, — сказал Богуславский, сбрасывая рясу и крестясь. Поднабивший оскомину ритуал вызвал у публики всплеск энтузиазма — часть зрителей начала скандировать Богдановское прозвище, и женских голосов в этом хоре оказалось не меньше. Молитву телохранитель проговорил в полный голос — заметил с удивлением, что простой набор слов помогает подавить волнение, собраться и прийти в необходимое состояние духа.
Ударил гонг. Мулат, в отличие от прошлых противников, ни атаковать, ни ругаться не спешил — стоит себе, руки опущены, но в небрежной позе ощущается готовность ко всему. Не новичок и не добряк.
«Кто ж ты у нас есть по «образованию»? Вояка? Коммандо? «Коллега» из спецслужб? То, что не спортсмен, на расстоянии чувствуется!».
— Ну чего застыл, раб божий? — поинтересовался Богдан агрессивно, оценивая возможные «дырки» в обороне. Маловато таковых, ох, маловато! Шоу, на сей раз не получится — тут бы самому на роль корридного быка не попасть!
— Чего ты застыл-то?! Улыбнись, вспомни, что мир прекрасен… — не завершив речи, телохранитель ударил. Пробно, ногой в пах. Мулат даже блокировать не стал — крутнул чуток тазом, да приподнял колено, отразив атаку без усилий. Физиономия осталась каменной, глаза глядят тускло и мертво, как у акулы.
— Красавец, — оценил Богуславский издевательским тоном, и очень тихо, дабы не портить свой благочестивый образ. — Девочкам, поди, нравишься, да? Или сам под девочку работаешь? Покайся лучше, брат мой.
На тонких, абсолютно не африканских губах Мулата проклюнулась усмешка — вывести его из равновесия оказалось решительно невозможно.
— У нас в монастыре, помню, парень был, — продолжил Богдан развивать пикантную мысль. — Тоже как ты, здоровый, крепкий, на мужчину похож, а сам… — молниеносный удар кулаком разбился, увы, о выставленный локоть. Через долю секунды нога Мулата ударила с пушечной силой Богдану в живот, отбросив на пару метров. Развивать атаку противник не спешил, остался на прежнем месте, такой же расслабленный.
— Ну, ладно, ладно, я был неправ, — улыбнулся Богуславский вымученно, двинулся к бойцу по широкой дуге. — Вот тебе моя рука и на этом кончаем ссориться, идет?
Мулат, вопреки надеждам, не стал хвататься за протянутую длань и заламывать — ударил ногой в голову. Богдан эффектное «маваши гери» блокировал, успев ответным тычком «пробить» противнику печень. Эффекта не добился — брюшные мышцы у противника оказались на уровне, как и всё остальное.
— Слушай, а почему ты полукровка? — спросил телохранитель, начиная движение по кругу, кошачьей поступью. Прием грязноват, но иных способов не найти.
— В самом деле, почему? А я тебе скажу — потому что мать твоя трахалась со всеми подряд. Родился ублюдок, так не топить же его!
Есть! Проняло! Южная кровь вскипела, ожил Мулат: левая нога хлестнула опять в голову (не достал), правая, потом «вертушка» и снова два подряд «маваши». Каратист, все-таки! Не спортивное, конечно, боевое, но это куда выгодней прежнего хладнокровия. Увлекся Мулат, пошел садить руками-ногами, благо противник отходит, почти не сопротивляется. «Мае гери», «уро маваши», с развороту, а потом…
…Потом нога каратиста угодила в захват, а удар по коленной чашечке чуть не сломал вторую, опорную. Извернулся, упал на руки, пятка врезалась Богдану в плечо. Вырвался-таки из захвата! Вскочил и снова попёр, осторожней уже. Богуславский теперь отступать не стал — встретил прямым ударом. Противник рубанул ребром ладони в шею («коронка» самого Богдана), шаг назад, подсечка — не достал! Вновь атака, столкновение и обмен тычками, по всем частям тела. Самый мощный бицепс можно «отсушить» фалангой согнутого пальца, по бедру можно врезать коленом, а щиколотку «стреножить». Из таких мелочей складывается победа в схватке двух профи, когда сразу «вырубить» не удалось, и болевые точки никто не подставляет. Тяни время, лупи по мышцам и суставам, изматывай. Жди, пока упарится противник и сделает-таки ошибку!
