Упомянув здесь о Дунае, я считаю уместным рассказать читателю о судьбе некоторых участников событий на Балканах 960-970-х годов, которые играли заметную роль в предыдущем повествовании. После ухода русов Восточная Болгария стала частью Византийской империи. Город Доростол получил новое имя Феодорополь (то ли в память поспособствовавшего ромеям святого Феодора Стратилата, то ли в честь жены Иоанна Цимисхия Феодоры) и стал центром новой византийской фемы. Василевс ромеев с огромными трофеями вернулся в Константинополь, и при въезде в город жители устроили своему императору восторженную встречу. После триумфа к Цимисхию привели царя Бориса II, и тот, подчиняясь воле нового правителя болгар, прилюдно сложил с себя знаки царской власти – тиару, отороченную пурпуром, вышитую золотом и жемчугом, багряницу и красные полусапожки. Взамен он получил сан магистра и должен был начать привыкать к положению византийского вельможи. В отношении его младшего брата Романа византийский император не был столь милостив – царевича кастрировали. До Западной Болгарии у Цимисхия так и «не дошли руки» – нужно было урегулировать затянувшийся конфликт с немцами, продолжать победоносные войны против арабов, на этот раз в Месопотамии, Сирии и Палестине. Из последнего похода василевс вернулся совсем больным. По симптомам, это был тиф, но, как всегда, в народе приобрела большую популярность версия, что Цимисхия отравили. После его смерти в 976 году к власти, наконец, пришел сын Романа II – Василий. Из ссылки вернулась Феофано, но ее восемнадцатилетнему сыну уже были не нужны опекуны. Ей оставалось одно – тихо доживать свой век.
А вот жизнь Василия II спокойной назвать нельзя. Взбунтовались болгары. Бывший болгарский царь Борис бежал к повстанцам, но погиб в пути по нелепой случайности. Война с болгарами продолжалась еще более сорока лет. Начались бесконечные мятежи в самой империи. Вызывавший подозрение нового императора прославленный полководец Варда Склир был отстранен от должности (при Иоанне Цимисхии он занимал высший военный пост – доместика схол) и назначен стратегом на далекую византийскую окраину – в Месопотамию. Возмущенный герой всех последних войн, которые вели ромеи, поднял мятеж и провозгласил себя василевсом. Против Склира направили войска под командованием не менее знаменитого патрикия Петра. В сражении двух враждебных византийских армий, которые возглавляли два самых прославленных полководца империи, победили мятежники, но только потому, что на сторону Склира перешел Михаил Вурца. После этого вся Малая Азия попала под власть Варды, а вскоре в одной из битв пал патрикий Петр. Найти ему замену было крайне трудно, особенно в условиях, когда Варда Склир наступал на Константинополь. И тогда советники Василия II подсказали императору неожиданный ход – освободить из ссылки Варду Фоку, племянника императора Никифора Фоки, осужденного за мятеж против Иоанна Цимисхия, и назначить его доместиком схол. Варда Фока, несмотря на то что перевес был на стороне бунтовщиков, развил бурную деятельность. В решающем сражении, произошедшем в марте 979 года, когда оба Варды встретились, Фоке удалось нанести своему противнику удар в голову и оглушить его. Воины Склира решили, что их предводитель убит, и побежали. Так закончилась смута, растянувшаяся почти на три года. Склир нашел пристанище в Багдаде. Ему удалось вернуться в Византию лишь в начале 987 года, и сразу же он объявил себя василевсом ромеев и даже собрал значительную армию. Против него вновь направили Варду Фоку, но тот, захватив Склира во время переговоров, объявил императором себя. И вот тогда-то Василий II решил обратиться за помощью к киевскому князю Владимиру, сыну Святослава, который, помнится, покидая Болгарию, обещал помогать императору в случае нападения неприятеля. При поддержке русов Василию удалось поразить мятежников. В апреле 989 года был отравлен Варда Фока, скончавшийся в разгар решающего сражения. Как известно, следствием русско-византийского союза стала женитьба принявшего крещение Владимира Святославича на сестре Василия II Анне. Между тем Варде Склиру удалось выбраться из заключения и вновь объявить себя императором. К нему присоединились остатки войск Фоки, мятеж был опасен тем, что отношения с русами к тому времени испортились – Владимир захватил Херсон. Но Склир, чувствуя наступление старческих немощей, согласился помириться с Василием II. Беспокойный старик получил земли и титул куропалата. Через год с небольшим, в марте 991 года, он умер.
Настоящей загадкой для историков стала судьба патрикия Калокира – «заводчика» всей пролившейся на Дунае крови. После своего прибытия из осажденного Преслава в Доростол к Святославу херсонит исчезает со страниц источников. Что с ним стало? Может быть, он пал в одном из сражений рядом со Сфенкелом или Икмором? Впрочем, на него это не очень похоже. Скорее, его убило в Доростоле камнем, пущенным машиной Иоанна Куркуаса, или же он погиб при возвращении русов – от печенежской сабли. Даже такой финал почему-то кажется для «хитрого грека» слишком героическим. Поэтому историки больше склоняются к версии, что Калокир вывернулся и из этой сложнейшей ситуации, умудрившись выбраться из Болгарии. Более того, некоторые авторы считают, что он даже не покинул пределов империи, а продолжил играть в политику. Вот, например, во время последнего мятежа Варды Фоки среди его сподвижников упоминается некий патрикий Калокир, по прозвищу «Дельфин», посаженный в 989 году по приказу Василия II на кол. Чем не наш старый знакомый? Или – в 996 году Василий II отправил к германскому императору Оттону III посольство для ведения переговоров о брачном союзе двух императорских дворов; во главе миссии названы некие Леон и Калокир. Может быть, наш патрикий добился у нового императора прощения и вновь начал выполнять щекотливые дипломатические поручения? Увы, оба вышеуказанных Калокира не более чем тезки херсонита. Имя Калокир вообще часто мелькает в византийской истории X века. Остается признать, что мы ничего не можем сказать о судьбе сына херсонского протевона…
К началу XI века все главные герои (или антигерои?) описываемых событий уже покоились в могилах. Русь изменилась, давнишние подвиги язычника Святослава должны были, кажется, мало кого интересовать. Однако и спустя еще 100 лет события на Дунае привлекали к себе внимание тогдашней русской интеллектуальной и политической элиты. «Повесть временных лет» не случайно отмечала, что когда-то славяне жили на Дунае, «где теперь земля Венгерская и Болгарская», и с большим сочувствием рассказывала о судьбе основателя Клева, легендарного Кия, который, после встречи с византийским императором, удостоившись «великих почестей» и возвращаясь восвояси, пришел «к Дунаю, и облюбовал место, и срубил городок невеликий, и хотел сесть в нем со своим родом, да не дали ему живущие окрест; так и доныне называют придунайские жители городище то – Киевец». Среди дунайских сюжетов в летописи выделяется своей красочностью история Святослава, составленная из дружинных преданий, пропитанных восторгом русских полуязычников по отношению к храброму князю. Летописцам было важно показать – Дунай исторически входит в сферу влияния Руси. Поэтому в дело шли даже не вполне приличествующие для христианина истории про язычника Святослава.
Историки объясняют столь пристальное внимание летописцев к Подунавью интересом к этому региону одного из крупнейших и могущественных деятелей своего времени – князя Владимира Мономаха. Дочь Мономаха Мария была замужем за неким Леоном (Львом), выдававшим себя за сына византийского императора Романа IV Диогена (1068-1071), который попал в плен к туркам и лишился престола. Власть в Империи ромеев перешла к династии Комнинов. Византийские источники ничего не знают о Леоне «Диогеновиче». Есть только упоминание о Константине Диогеновиче, убитом в сражении с турками, и о появлении потом самозванца под тем же именем, который бежал к половцам, воевал с их силами против империи, был захвачен ромеями в плен и ослеплен. Произошло все это, правда, еще в 1095 году. А за кого выдал свою дочь Мономах, вообще неизвестно. Скорее всего, этот Леон также был самозванцем, обманувшим русского князя, которому не давали покоя его собственные императорские «корни». Мария родила от «царевича» сына Василия – внука Мономаха. В 1116 году Леон, одержимый идеей добыть себе какую-нибудь византийскую область, захватил несколько дунайских городов. Но император Алексей Комнин подослал к нему двух наемных убийц, которые и убили самозванца в Доростоле (какое совпадение!). Владимир Мономах попытался удержать за собой захваченные зятем города, послал в них своих посадников, но в конце концов не преуспел в этом предприятии.
