— Ваше Величество, вы сегодня превосходно выглядите.
Красивая голова молодого человека приблизилась к королеве, пытавшейся своим видом показать, что она равнодушна к лести; она сказала себе, что немного восхищения ей не помешает, поскольку при французском дворе на ее долю выпало немало унижений.
— У бедного старого Монморанси встревоженный вид, — сказала Катрин.
— Это из-за его сына. Старик вынашивает честолюбивые планы относительно сына, а юноша мечтает о счастье.
— По-моему, у его сына сильный характер, — заметила Катрин.
— Старый коннетабль считает, что он ведет себя глупо, мадам.
Катрин улыбнулась. Сейчас весь двор говорил о младшем Монморанси. Король предложил ему в жены свою дочь, Диану Французскую, а юноша уже обещал руку и сердце одной из фрейлин королевы. Коннетабль пришел в ярость, узнав о том, что своим легкомысленным отказом молодой человек отнял у семьи Монморанси шанс породниться с королем. Он отправил в монастырь избранницу сына и хотел заставить папу аннулировать помолвку.
— Да, — продолжил Видам, — это немалый соблазн. Старый коннетабль образовался бы вступлению сына в столь удачный брак. Это понятно.
— Мне понятны чувства как отца, так и сына. Молодой Монморанси — не первый человек, готовый отказаться от выгоды ради счастья.
Они обменялись улыбками. Катрин намекала на то, что Видам отверг союз с дочерью Дианы.
— Мадам, — шепнул Видам, — кое-кто радуется тому, что коннетабль расстроен.
Они снова понимающе улыбнулись друг другу. Катрин получала удовольствие от беседы с человеком, не желавшим идти на поводу у Дианы.
— Как тщательно они скрывают свою вражду от короля! — сказал Видам.
Королева промолчала, и он спросил себя, не проявил ли он излишнюю несдержанность. Видам был честолюбив; он считал, что стареющей Диане не удастся долго сохранять свое положение при дворе; сейчас, глядя на серебристые волосы женщины, отнюдь не портившие ее красоту, и чувствуя, как и все, что ей удастся удерживать внимание короля до своей смерти, он был уверен в том, что поступил правильно, завоевав расположение не Дианы, а тихой королевы. Он избрал выжидательную политику; королева была сравнительно молода. Когда он смотрел на ее темные глаза, казавшиеся такими добрыми, он видел в них то, что было скрыто от других. Он понял, что Катрин — вовсе не пустое место, как считали многие. Он вспомнил о смерти дофина Франциска, сделавшей ее королевой Мадам Змея, подумал он, вы способны пролить свет на эту тайну? Она была хитра и коварна, но супруг по-прежнему пренебрегал ею; он же, Видам, обладал красотой и превосходными манерами, обеспечивавшими ему большой успех у женщин.
— Как она красива, — сказала Катрин, — в черно-белом платье. Право, седина ей к лицу не меньше, чем черные волосы.
— Да, она красива. И не жалуется на здоровье! Несомненно, она прибегает к колдовству. Но даже магия не способна бесконечно противостоять годам.
— Да, она заметно постарела со дня нашей первой встречи.
Видам приблизился к Катрин, она чуть отодвинулась от него.
— Тысяча извинений, мадам, — сказал ее собеседник. — На один счастливый момент я забыл о том, что вы — королева.
Она раздраженно посмотрела в сторону, но он понял, что она не сердится на него. Видам всерьез задумался о возможности любовной связи с королевой. Он был уверен в том, что роман принесет ему большую выгоду; бедные Бурбоны не могли упускать такой шанс продвижения — между ними и троном стояли четыре королевских сына.
Катрин, прочитавшая мысли Видама и догадывавшаяся о мотивах его поведения, думала о том, как она может использовать этого человека. Диана старела. Король был простодушным мужчиной. Он никогда не считал свою жену привлекательной женщиной. Возможно, решив, что один из красивейших придворных проявляет к ней интерес, он обратит на нее внимание.
Эта мысль казалась стоящей. Катрин разрешила Видаму оставаться рядом с ней; она с заметной благосклонностью выслушивала завуалированные комплименты опытного льстеца.
Она наблюдала за возлюбленной парочкой, сидевшей у окна — Франциском и Марией. Возле них по-прежнему находились Франциск де Гиз и кардинал Лоррен: эти двое обменивались остротами, и дети давились от смеха, слушая их. Юный Франциск восхищенно смотрел на де Гиза, лицо которого украшал шрам. О чем говорил герцог де Гиз? О победе, одержанной им над испанцами под Метцем? О своем возвращении в Париж, народ которого обожал его так же, как юный Франциск? Даже этот ужасный шрам на правой щеке, благодаря которому де Гиз обрел прозвище Меченый, он обратил себе на пользу. Страшный герцог де Гиз, величайший воин Франции, кумир Парижа, искусный интриган, дядя девочки, которая когда-нибудь может стать королевой Франции! Если это случится, братья де Гизы будут силой, стоящей за троном. Сейчас, разговаривая, он привлекал на свою сторону других людей; в этом ему помогал кардинал Лоррен. Кардинал был жестоким, коварным, хитрым, честолюбивым и безнравственным человеком, использовавшим священный сан в своих личных целях. Он с одинаковой легкостью цитировал Библию, произведения классиков и рассказывал неприличные анекдоты; он был абсолютно беспринципен. И этот человек вместе с Франциском де Гизом стоял за шотландской королевой. Они надеялись после смерти короля управлять Францией по средством этих детей. К кому была обращена лесть мужчин — к бледному, болезненному дофину или к прелестной девочке с густыми блестящими волосами и самой очаровательной улыбкой Франции? Ловкие де Гизы будут оказывать влияние на свою племянницу, обожавшую их, а девочка, в свою очередь, будет командовать влюбленным в нее дофином.
Катрин внезапно встала; она решила прервать эту беседу, проходившую у окна.
— Давайте сыграем в пел-мел, — предложила она.
В этой забаве могли участвовать как мужчины, так и женщины. Она отвлечет их от опасных разговоров.
Глаза Марии Стюарт встретились с глазами ее будущей свекрови; девочка стиснула губы. Она поняла, что Катрин нарочно помешала беседе; которая доставляла удовольствие Марии.
Она ревнует, подумала девочка. Самые влиятельные люди страны собрались вокруг меня и дофина, и это рассердило Катрин. Дочь торговцев боится утратить остатки своего достоинства.
Катрин заметила недовольное выражение лица Марии и мысленно засмеялась. Глупая маленькая Мария Стюарт! Она думает, что ее дяди делают ей комплименты, потому что они очарованы ее красотой. Она не понимает, что даже для таких ловеласов, как де Гизы, существуют вещи более важные, чем женская привлекательность.
Король принял участие в пел-меле с тем энтузиазмом, который в нем пробуждали любовные игры. Джентльменское поведение Генриха позволяло игрокам чувствовать себя рядом с королем абсолютно непринужденно.
Сколько в нем благородства и красоты! — думала королева. Ослабнет ли с годами ее любовь к нему?
Проходя мимо играющих детей, она услышала слова, не вовремя произнесенные Марией Стюарт:
