— О чем задумалась? — спрашивает Лео.
Я чувствую его теплое дыхание на своих волосах.
— Да так, подумала вдруг о том, что ты все-таки хотел ко мне вернуться, — говорю я, надеясь, что вместе нам будет легче разобраться в наших отношениях.
Лео снова вздыхает. На этот раз его вздох согревает мне шею. По телу пробегает легкая дрожь.
— Жаль, я не знала.
— Да, жаль… Я и не догадывался, что все могло сложиться по-другому.
— Все сложилось бы совсем по-другому, — заявляю я и чувствую, как меня накрывает волной раскаяния и грусти, вины и желания.
— Все еще может сложиться по-другому. — Лео нежно гладит меня по щеке и смотрит мне в глаза.
— Лео, я замужем, — говорю я и отстраняюсь, думая об Энди, о наших брачных обетах. Я ведь действительно люблю его, даже несмотря на то, что мне не все нравится в нашей семейной жизни. И несмотря на то, что сейчас я сижу на этой скамейке с Лео.
Лео ослабляет объятия и говорит:
— Я все понимаю, но…
— Что «но»? — спрашиваю я, устав от всех этих недоговоренностей и загадок.
— Но я ничего не могу с собой поделать, я хочу быть с тобой.
— Сегодня? Этой ночью? — растерянно спрашиваю я.
— И сегодня, и завтра, и послезавтра.
Вдыхаю аромат его кожи и произношу его имя, сама не понимая, сопротивляюсь ли я еще или уже сдалась.
Лео смотрит мне в глаза, касается моих губ и тихо говорит:
— Я люблю тебя.
Его слова, такие простые, звучат как клятва. Мое сердце разрывается от счастья. Я больше не могу сдерживаться — закрываю глаза и эхом повторяю слова любви.
Глава 34
По дороге в Куинс окружающий мир словно перестает для нас существовать. Мы, тихонько перешептываясь, стоим в переполненном вагоне метро, который мчится через Манхэттен с головокружительной скоростью — обратная дорога всегда кажется быстрее, тем более, когда испытываешь страх и желание.
Я отдаю себе отчет в том, что совершаю нечто недостойное и малодушное, но упрямо не сворачиваю с выбранного пути. Глушу сомнения, разжигая негодование мыслями о том, что Энди меня не понимает. Хуже того — не пытается понять. Это ведь он ушел от меня вчера, а не наоборот. Ни одного звонка, ни одной попытки примирения! Это он сжигает мосты, а не я. Его волнуют не мои чувства, а родители, родственники и любимая Атланта. Но самое главное — он не Лео. Никогда у меня так не переворачивалось сердце, когда я смотрела на него.
И вот мы с Лео, словно продолжая разговор в самолете, крепко держимся за руки. Сердце щемит от неизвестности, но в любом случае я буду честна с собой. На сегодня это мой единственный долг по отношению к себе. И к другим.
Поезд подходит к остановке. Не сговариваясь, мы идем к выходу. Я в странном состоянии — одновременно лихорадочном и спокойном. На знакомой бетонной площадке нас охватывает ясная ночь. В такую погоду только звезды рассматривать — но для этого надо уехать из города. Сколько воспоминаний о таких же ночах теснится в памяти! Лео, кажется, тоже погрузился в воспоминания. Он решительно берет меня за руку и увлекает за собой. Мы словно боимся нарушить молчание. Потом Лео спрашивает:
— Замерзла?
— Нет, — говорю я и только теперь понимаю, что дрожу. Но вовсе не от холода.
Лео бросает на меня внимательный взгляд, но тут в кармане моего пальто приглушенно звонит мобильный — первый раз за весь день. Мы делаем вид, что не слышим, только прибавляем шаг, будто убегая. Звонок замолкает, но лишь на несколько секунд, а затем раздается опять — кажется, еще громче. Достаю телефон из кармана со смешанным чувством надежды и страха.
Я словно слышу слова Энди: «Если уйдешь — не возвращайся». Затаив дыхание, смотрю на дисплей — Сюзанна. Вздыхаю с облегчением и разочарованием, решаю не отвечать и засовываю телефон обратно в карман. Лео на меня не смотрит.
До двери квартиры остается несколько шагов, но я вдруг останавливаюсь, внезапно придавленная чувством вины. Лео обеспокоенно заглядывает мне в лицо:
— Что случилось?
Я неопределенно пожимаю плечами и виновато улыбаюсь. Жаль, нельзя остановить это мгновение, отдалить момент выбора — как бы я хотела вечно балансировать между двумя мирами, двумя мужчинами.
Мы вместе поднимаемся по ступенькам. Лео отпирает дверь, и мы заходим. Знакомый запах тут же пробуждает такую бурю воспоминаний, что я вздрагиваю. Словно вернулась ночь заключительного судебного заседания — наша первая ночь вместе. Желание пьянит сильнее алкоголя. Может случиться все, что угодно; что-то обязательно случится. Мы одновременно опускаем сумки на пол в прихожей и медленно идем к дивану. Лео швыряет ключи на низкий столик и зажигает маленькую лампу с красным абажуром. Взглянув на часы, он сообщает:
— Через двадцать минут надо идти в ресторан, столик заказан.
— Где это? — спрашиваю я, хотя мне совершенно неинтересно.
— Совсем недалеко маленький итальянский ресторанчик, — говорит Лео осторожно, почти робко. — Так что придется поторапливаться. Или позвонить им, перенести время?
Не знаю почему, но его робость успокаивает меня. Снимаю пальто, вешаю на ручку кресла и говорю то, что Лео, по-видимому, хочет от меня услышать:
— Мне не хочется никуда идти.
— Мне тоже, — говорит он и протягивает мне ладонь.
Я подаю ему руку и внезапно оказываюсь у него в объятиях, обхватывая его за талию. Теплые объятия Лео — мускулистые руки, спина, грудь — восхитительны, даже лучше, чем я помню. Он обнимает меня крепче, я закрываю глаза, и мы начинаем медленно покачиваться под воображаемую музыку — это какая-то чудесно-печальная баллада, от которой хочется плакать, даже если совершенно счастлив.
Лео шепотом произносит мое имя, а я — его.
— Как я давно о тебе мечтал, Элли, — тихо говорит он. В другой ситуации эти слова показались бы банальными, но не сейчас. Сейчас это просто строка баллады, идущая из глубины души.
Мне это не снится?
Через секунду я задаю этот вопрос вслух.
— Нет, — шепчет Лео.
Я думаю об Энди — конечно, я думаю об Энди. И с этой мыслью поднимаю лицо навстречу склоненному лицу Лео. Наши лица движутся навстречу друг другу, мягко соприкасаются щеками, затем носами. Мы близко, так близко, что все звуки отступают, остается только наше дыхание. Кажется, проходит вечность, и вот его губы мягко соприкасаются с моими, и мы, наконец, сливаемся в долгом поцелуе. Сознание мое уплывает, и вокруг исчезает все, кроме поглотившего меня осознания чего-то невероятного и неизбежного, чему нет названия.
Опять звонит телефон. Звук потрясает, почти как человеческий голос — голос Энди. Против ожидания я снова вижу имя Сюзанны, а сообщение помечено как «Очень важное». Почему-то представляется, что случилось что-нибудь неладное с папой, и меня охватывает настоящая паника, едва я представляю на дисплее слова: «Папа умер». Но Сюзанна пишет: «Позвони мне немедленно». Может, ниже есть продолжение?
