— В общем, вы приняли решение исчезнуть.
— Именно так.
— И уходя из нашей организации навсегда, вы случайно не прихватили с собой ту самую вещицу, о которой мы говорим?
— Нет.
— Но она пропала, причем пропала именно в то самое время, — напомнил ему Холлингсворт.
— Совпадения бывают порой очень странными, но как бы подозрительно они ни выглядели, они остаются именно совпадениями.
Холлингсворт вежливо кивнул и осведомился:
— Могу ли я сказать своими словами, что вы вновь решили посвятить себя радикальной революционной деятельности? С той лишь разницей, что на этот раз — в меньшем масштабе?
Маклеод покачал головой.
— Я ничему себя не посвящал. Я тихо-мирно дрейфовал по жизни, стараясь держаться как можно дальше от политической активности какого бы то ни было рода.
— Похоже, Маклеод, вы меня совсем за идиота держите, — со злостью в голосе проговорил Холлингсворт. Затем, придвинув к себе папку, он стал читать вслух то, что было написано на листе бумаги, приколотом к картонной обложке.
В связи с интеграцией рабочего класса в огосударствленную экономику обоих противостоящих друг другу колоссов перспектива наступления эпохи варварства становится все более близкой.
Чтение этого текста явно давалось Холлингсворту с трудом. Порой он делал ненужные паузы и шевелил губами, словно намереваясь произнести очередное мудреное словечко «с разбега», прорепетировав его про себя; в этот момент он напомнил мне школьника, читающего по слогам взрослую книгу и при этом делающего вид, что он в ней все понимает.
Рассуждая о трагедии двадцатого века, историк социалистического будущего сконцентрирует свое внимание на тех нескольких годах после Первой мировой войны, когда революция в странах Западной Европы не состоялась и молодой гигант международного рабочего движения, получив смертельную рану, неизбежно деградировал до состояния предсмертной агонии, коррупции, предательства и поражения.
Холлингсворт оторвал взгляд от бумаги и спросил;
— Продолжать?
— Если это вам нужно.
В настоящее время — в момент приближения третьей мировой войны, — с точки зрения технологии и методологии, варварство подготовлено как нельзя лучше. Говоря о грядущей варварской эпохе, мы мысленно фокусируем наше внимание на панорамах концентрационных лагерей, на отработанных механизмах уничтожения всякой оппозиции силами тайной полиции и на умело прикрываемой пропаганде войны, ведущейся, согласно официальным лозунгам, во имя мира. В свою очередь, перспектива революционного перехода к социализму сводится если не к нулю, то, фигурально выражаясь, к масштабам точки на недостижимой линии политического горизонта. В этих обстоятельствах нельзя забывать о том, что после войны, которая представляется неизбежной, оба изможденных колосса рухнут и погребут друг друга под своими же обломками. При этом возможно возникновение таких условий, при которых мировая пролетарская революция все же одержит победу. Будучи ответственными социалистами, а не прожектерами, мы должны отдавать себе отчет в том, что описанная выше ситуация представляется одной из возможных, не более того.
Холлингсворт оторвал взгляд от текста и с торжествующим видом посмотрел на Маклеода:
— Вы признаете за собой авторство этого текста?
— Нет.
Холлингсворт откашлялся, прикрыв рот сложенным носовым платком.
— Вероятно, вам покажется небезынтересным тот факт, что именно благодаря этой статье мы смогли вычислить ваше местонахождение. Мы, кстати, потратили на это несколько месяцев. Ну, сами понимаете, сколько веревочке ни виться… Ротапринт, бумага, смысловая и стилистическая связь с другими статьями, написанными этим же человеком, знание принципов функционирования нашей организации и наших коллег за океаном — все сложилось в единую картину. — Вынув из портфеля увесистую папку, он протянул ее Маклеоду: — Вот, можете проглядеть, здесь собраны все доказательства.
Маклеод углубился в предложенные ему на рассмотрение бумаги, а Холлингсворт, довольный собой, стал поглаживать лежавший перед ним портфель, ни дать ни взять воспринимая его как ящик Пандоры, из которого он чудесным образом мог извлекать именно то, что требовалось ему для достижения цели в данный момент.
— Ну хорошо, — признался Маклеод, — эту статья написал я.
— А остальные?
Я подался вперед всем телом, с нетерпением ожидая ответа. К моему собственному удивлению, сердце у меня в груди забилось гораздо быстрее и сильнее, чем обычно.
— Я написал их все, — сказал Маклеод, чем вызвал у меня в душе чувство, чем-то напоминающее щенячий восторг. Забыв, что происходит вокруг меня, я торжествующе обернулся к Ленни:
— Ну что, видишь?
Реакция Ленни повергла меня в еще большее изумление.
— Он этого не писал, — заявила она, вскочив на ноги, — он врет.
— Сядь, — негромко, но строго скомандовал ей Холлингсворт.
— Нет, не мог он этого написать. Он обманывает нас всех, он издевается над нами.
Не зная, что еще сказать, Ленни замолчала и так и осталась стоять между столом и стулом — словно окаменевшая. Холлингсворт тоже встал, предложил ей сигарету и, соблюдая все меры предосторожности, дал ей прикурить.
— Я же говорил, что дело будет нелегким — с неожиданными поворотами и ходами, — ровным голосом произнес он.
— Да я понимаю, я все понимаю, — пробормотала она.
Холлингсворт вновь занял свое место за столом.
— Я настаиваю на прекращении несанкционированного вмешательства в разговор, — строго сказал он. — Продолжать эту беседу я готов лишь на том условии, что мистер Ловетт будет хранить молчание. — Не дождавшись ответа, он вежливо улыбнулся мне, словно желая подсластить пилюлю столь суровых слов, и тотчас же продолжил говорить с Маклеодом, как ни в чем не бывало: — Итак, вы утверждаете, что последние несколько лет своей жизни посвятили написанию подобных статей.
— Да, я писал статьи и изучал теорию.
— И ничего больше?
— Ничего.
— Предполагая, что человек, подобный вам, даст на мой вопрос именно такой ответ, я специально подготовил историческую справку по биографиям многих известных революционеров. Так вот, мне не удалось найти ни единого случая, когда партийный деятель, или, используя ваше же выражение, политический бюрократ, ограничивался бы написанием статей и изысканиями по теории большевизма…
— По теории марксизма.
— …после того как провел столько лет в той стране. — В голосе Холлингсворта слышались едва ли не извиняющиеся нотки. — Вот почему у меня вполне логично возникло подозрение, что, быть может, эти занятия являются для вас не целью, а своего рода прикрытием какой-то другой деятельности, если вы, конечно, понимаете, к чему я клоню.
