– Это как посмотреть.
– Правила личных отношений здесь не работают.
В прошлой жизни я тоже придерживалась этих правил. Они были удобны и легки, как ручной багаж. Но теперь я не была обязана им следовать.
– Да, – Таймон поднял бровь и невольно стал похож на карикатуру, – в бизнесе нет места для сантиментов. – Зазвонил телефон, но Таймон не взял трубку. Я оторопела: раньше он никогда не игнорировал телефонные звонки. – Книжная рубрика меня разочаровывает. По-моему, у Минти проблемы со здоровьем. Когда такое происходит, человек теряет хватку.
– И что же?
– Если бы я намекнул твоим очаровательным ушкам, что твоя бывшая вакансия открыта, что бы ты сказала?
Я не могла не поддаться полноценному, чистейшему чувству удовлетворения. Я налила себе еще стакан минеральной воды. Я намеревалась растянуть этот момент подольше – как можно дольше.
– Расскажи мне об условиях.
– Затраты выше. Условия контракта выгоднее. Ким тебя недооценивает.
– Мы с Кимом понимаем друг друга. Он очень добр ко мне.
Таймон пожал плечами.
– Что ж. – Он придвинул к себе блокнот и потеребил корешок. – Ты не единственный претендент.
Такая угроза меня не впечатлила.
– Понимаю. – Но мне было любопытно. – Таймон, что именно Минти сделала не так?
Он нарисовал на пустом листе большой круг.
– У меня такое чувство, что она потеряла хватку. Обычно чуть меня не подводит.
В моей голове весело заплясали бесенята.
– Но ты же сам ее назначил, Таймон. – Я взяла сумку. – Спасибо за предложение – я подумаю и дам тебе знать. – У двери я остановилась. Все-таки мы знали друг друга давно, нас немало связывало; были и хорошие времена, и плохие. Я обернулась. – И как ни странно, я рада тебя видеть. – Он уже открыл толстую папку и шелестел бумагами. – Мне жаль, что у Минти ничего не получилось.
Он помахал мне рукой.
– Бывает. Некоторые не выдерживают повышения. – Уголок его губ пополз вниз. – А еще она растолстела.
– Как тебе не стыдно, Таймон, – проговорила я, но недостаточно серьезно.
Бедняжка Минти. Она была не прочь использовать свою внешность в любых целях, но как же ей будет ненавистно, попросту ненавистно, когда ее начнут осуждать за непривлекательность.
Разумеется, мне «повезло», и я наткнулась на нее, проходя через холл.
Она шла к выходу; тоненькие каблучки поскальзывались на отполированном полу. Она подстриглась, а сиявшая когда-то кожа приобрела усталый землистый оттенок. Таймон был прав: она растолстела.
– Минти?
Она замерла и обернулась.
– Роуз… Что ты здесь делаешь? – растерянно спросила она, но ее деятельный мозг сложил два плюс два, и взгляд темных глаз стал твердым. – А, все понятно. Ты мне отомстила.
Мимо прошла какая-то девушка и, должно быть, узнала меня, потому что вытаращилась на нас обеих.
– Не совсем. – Я не спешила с ответами. – Я еще не решила.
– Вот ублюдок.
– Могла бы устроить сцену.
Она задумалась.
– Я бы сказала, жребий уже брошен. Ты же была на моем месте, Роуз, ты знаешь, что это такое.
Мы зашагали рядом, и я спросила, как дела у Натана.
– Совсем зациклился на работе. Но ты же знаешь. – Минти коротко, печально рассмеялась. – Как тебе это? Я увожу у тебя мужа, а он оказывается редкостным занудой. Но самое смешное в том, что я тоже стала редкостной занудой.
Ее губы обветрились и были искусаны.
– У тебя усталый вид. Ты нормально себя чувствуешь?
Она погладила живот.
– Забеременеть так больно, черт возьми. Отвратительная, просто ужасная процедура. Видимо, мне надо было вести себя поосторожнее, когда я еще наслаждалась жизнью. Но мне было весело тогда; откуда мне было знать о последствиях? – Она пристально посмотрела на меня немигающими темными глазами. – Самое смешное, что я сказала Натану, будто у меня нет прошлого. Никаких призраков.
– Сочувствую.
– Я в этом не нуждаюсь.
У вращающихся дверей мы остановились. Как обычно, за стойкой у входа сидел Чарли. Увидев меня, он помахал рукой, и я улыбнулась ему.
– Ты все делала правильно, Роуз: чудесный муж, прекрасный дом, очаровательные детишки и карьера. Ну что ж, будь счастлива, Роуз, теперь ты свободна.
Я одеревенела от отвращения к ней.
– Мне кажется, ты кое-что упустила.
– Что именно? Унижение, предательство и почти неисчерпаемое чувство собственной несостоятельности… Боязнь стать невидимкой; злобу, едкую и горькую. Отчаяние при мысли, что эта женщина и мой муж обсуждали меня, оценивали меня. Смерть моего брака.
Но я потерпела неудачу не потому, что у нас с Натаном что-то было не так, а потому, что кое-что было не идеально. И сейчас Минти ступила на этот опасный путь.
Минти вцепилась мне в рукав.
– Натан все разглагольствует и беснуется, что нам нужно спокойствие, а мы не можем его себе позволить. Но я говорю, что нам нужно подумать и о моей части уравнения. Если я увела его у жены, это вовсе не значит, что у меня нет права голоса. Я говорю ему, что он обязан дать мне это право.
Я представила, как Минти и Натан ходят по дому на Лейки-стрит в разных комнатах, с разными мыслями, и мне стало невыносимо жалко Натана. Я вступилась за него, хотя это было последнее, что мне хотелось делать:
– Натан тебя послушает. Если ты этого не знаешь, значит, не знаешь его. – Мне хотелось крикнуть: Заслужи его! – Как-то раз ты сказала, что он – хороший человек, лапочка.
Минти закусила губу, и на ней появилась капелька крови.
– Это было на стадии влюбленности.
У меня возникло такое чувство, будто я открыла дверь и обнаружила в комнате что-то очень неприятное.
– Минти…
Она в ярости накинулась на меня.
– И я не хочу жить в твоем доме! Не хочу, чтобы ты пялилась на меня из углов! Не хочу видеть твои обои.
– Так переклей их.
Ее глаза превратились в злобные щелочки.
– Натан говорит, что мы не можем себе этого позволить.
Я сделала шаг вперед.
– Послушай-ка меня. Ты разрушила чужой брак. Ты получила что хотела. Так приложи усилия, чтобы сохранить это.
Минти посмотрела на меня немигающим взглядом, но в темной глубине ее глаз я не нашла утешения, как прежде.
– Самое забавное, – она с трудом выговаривала слова, – я еще не говорила Натану; и хоть я этого и не заслуживаю и врачи считали это невозможным – я действительно забеременела, – исследования и процедуры помогли. – Ее лицо выражало смесь страха, триумфа и отчаяния. – У меня будут близнецы. Но что скажет Натан?
