Три дня спустя Кэт получила записку от своей подруги-цыганки. В ней неуклюжим почерком было написано только: «Слово доставлено».
– И все? – Джаррет почесал затылок. – Нужно полагать, что задание успешно выполнено? А как мы узнаем подробности?
– Спросить об этом – значило бы оскорбить их, – объяснила Кэт. Она становилась все сдержаннее, по мере того как лорд Деринг терял терпение. – Они проникли к нему, а это уже кое-что. Думаю, мои подруги все сделали хорошо. Но сказать, чего они добились, мы сможем только тогда, когда Фолшо покинут дом. И даже в этом случае мы не узнаем, какая из наших уловок сработала.
– Думаю, все вместе. Но у нас уже иссякает запас трюков, а они все еще живут там. Меня так и подмывает выкурить их оттуда старомодным способом, с помощью колотушек и пистолетов.
Первый свободный от встреч день принес ряд неутешительных сообщений. Прошение об возобновлении дела заслушали, но назначенный судья – человек, известный своим строгим толкованием закона и нетерпимый к обвиняемым в уголовном преступлении, которые не ведут себя должным образом.
– Догадываюсь, что бегство вряд ли будет квалифицировано как подобающее поведение, – сказала Кэт, продолжая полировать ногти, будто речь не шла о ее жизни и смерти. – И могу поспорить, что брак с виконтом мне тоже не поможет.
– Ты становишься фаталисткой, – заявил лорд Деринг, меряя шагами комнату, как делала Кэт, когда сердилась. – Мы не можем просто сдаться.
– Как тебе прекрасно известно, мы и не сдаемся. Все возможное было сделано. Пересмотр дела могли отклонить, а значит, прислать констеблей, чтобы отправить меня в тюрьму. А вместо этого у нас есть удобный случай представить наши доказательства. Нашли пятерых слуг, и все согласились рассказать об условиях в Гринуиллоу-Мэноре и о поведении миссис Фолшо. Миссис Ахерн из Клэра настаивает на том, что проделает весь долгий путь до Дублина, чтобы представить сообщение своего сына. Я удовлетворена, Деринг. Но хочу, чтобы ты сдерживался и не начал ломиться в открытую дверь.
Кэт разбудил настойчивый стук. Это был мистер Гиллиам, покрасневший при виде ее растрепанных волос и халата.
– Они собираются удрать, – сообщил он, едва притворив за собой дверь. – Сегодня в Гринуиллоу-Мэнор явились констебли с официальными документами, наверняка это были повестки в суд. Вскоре после этого слуги – их там теперь всего трое – получили выходные. Фолшо сказали, будто получили приглашение на прием и скоро уедут. Слуг они попросили удалиться немедленно.
Кэт, у которой ноги подкосились, опустилась в кресло.
– Откуда вы это знаете?
– Служанка рассказала, что вчера, после прихода какой-то женщины под вуалью, Фолшо закрыли несколько комнат на первом этаже и, кажется, начали собирать вещи.
– Значит, они не явятся в суд.
– Похоже на это. За домом наблюдают. И если они его покинут, за ними будут следить. Потом, как только выяснится, is каком направлении они движутся, человек верхом на лошади поскачет за ними, чтобы определить цель их поездки. А поскольку они, без сомнения, захотят ограбить дом, то будут приняты меры, чтобы этого не случилось.
– Ах, пожалуйста, не делайте ничего, что могло бы заставить их изменить свои намерения. Пусть берут что хотят, лишь бы убрались.
– У сэра Перегрина есть план. Его трудно переубедить, так он захвачен этим проектом, но я передам ему ваши слова. Кредиторы, как вы знаете, были бы рады продать в счет долгов то, что вы не захотите оставить себе.
– Да. Мы не должны оставить их с пустыми руками. – Кэт едва могла поверить во все это. Перспектива встретиться с Фолшо терзала ее, с тех пор как она решила вернуться домой. – Хорошо, поступайте, как считаете нужным, сэр. Только необходимо сообщить об этом мистеру Махоуни.
– Если хотите написать ему, я найму курьера, чтобы он доставил письмо. Через полчаса?
Примерно час спустя после того, как отбыл нарочный, вернулся насквозь промокший во время поездки Деринг.
– Небеса разверзлись, – объявил он, – когда я уже был недалеко от гостиницы. Боже мой, вот это лошадь. Возможно, мне нужно отправить ее назад в Англию с сэром Перегрином, пока я не передумал возвращать ее. Кэт, будь моей совестью.
Говоря это, он снимал с себя мокрую одежду. Кэт не терпелось рассказать ему новости, но он стягивал рубашку через голову, а потом воспользовался приспособлением для снимания сапог. И ей не хотелось говорить с его спиной. Потом он исчез в гардеробной, вернувшись вскоре в халате, вытирая полотенцем мокрые волосы.
– Постель помята, – сказал он. – Ты отдыхала или у тебя было любовное свидание?
– С помощником садовника.
И тут Джаррет посмотрел на нее. Он отпустил полотенце, оно повисло у него на шее, а он встал на колени перед креслом, в котором сидела Кэт.
– Что? Что случилось?
– Все хорошо. Я просто не могу пока в это поверить. Мистер Гиллиам привез новости. Фолшо собираются уезжать.
– Но это же прекрасно! – Он кинулся к ней и положил ovkh ей на колени. – Значит, все позади. Мы победили.
_ Возможно. Завещание должно, конечно, пройти утверждение. Но нам все еще предстоит пережить судебное разбирательство, и даже без показаний миссис Фолшо мы не можем быть уверены в том, что решение первого дознания будет пересмотрено. Мы должны подготовиться к этому, Деринг. Нам нужно разработать план.
– Это довольно просто. Если Наследство теперь может перейти к нашей дочери, значит, придется отправиться в безопасное место и произвести ее на свет. Нет причин заниматься расследованием. В Ирландии нам больше делать нечего. У нас нет денег, чтобы восстановить дом, в котором, как я уже говорил, жить нельзя. Махоуни сможет присмотреть за имением, сдать землю в аренду под пастбище… он знает, что делать.
– А куда мы отправимся? И на что будем жить?
– Почему бы не в Лондон? Или в Канаду. Или в Индию. В Америку, Северную или Южную. Теперь, когда война кончилась, вся Европа открыта для нас. Купа захочешь, Кэт. У меня хватит на дорогу и на скромное начало. Пока ты со мной и тебе не грозит наказание, я доволен.
– Я знала, что ты захочешь этого, – сказала она. – Ты хотел этого с самого начала. Я могла бы держать пари, с того момента как я сообщила тебе новости о Фолшо, первое, что придет тебе в голову, – уехать.
– А почему бы и нет? Все, кто имеет для нас значение, знают, что ты невиновна. Завещание будет храниться у Махоуни, который огласит его нашим детям. Расследование – слишком большой риск. Плохое решение какого-нибудь узколобого судьи может стоить нам будущего.
– Как дурное решение твоего отца испортило жизнь тебе?
Он подмигнул.
– Если тебе так уж нужен пример, то этот подойдет. У тебя на все есть ответ. Этот парень Ахерн был свидетелем падения и сказал, что не ты тому причина. Тебе необходимо официальное подтверждение, освобождающее тебя от чувства вины, которое ты испытывала? Очищение твоей репутации в глазах людей которым нет никакого дела до того, что случилось десять лет назад?
