Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Надо сказать, римляне всегда ненавидели море, хотя и жили на полуострове, с трех сторон омываемом водой.
До первой войны с Карфагеном у Рима практически не было флота. Команды немногочисленных кораблей комплектовались из представителей низших слоев населения. Вскоре римляне поняли, что победить карфагенян невозможно без мощного флота. С истинно римским упорством они принялись осваивать новое дело. Всего за два месяца было построено сто пятипалубных (пентеры) и двадцать трехпалубных (триеры) судов. Корабли получились тяжелые и сильно уступали карфагенским быстроходным судам в маневренности и скорости.
И вот в 260 г. до н. э. молодой римский и прославленный карфагенский флоты сошлись около мыса Милы у берегов Сицилии. Результат битвы был ошеломляющим для Карфагена, да и для Рима тоже. Пунический флот потерпел поражение, какого не знал сотни лет: было потоплено четырнадцать кораблей, взято в плен тридцать одно судно с семью тысячами моряков.
Римляне одержали верх благодаря одной лишней детали, установленной на носу кораблей. Это был огромный подъемный мост — ворон. Во время битвы мост перекидывался на корабль противника, по нему переходили легионеры и захватывали судно. Таким образом Рим, не имевший опыта в морских сражениях, превратил их в сухопутные. Побеждал в конечном итоге не моряк, а все тот же бесстрашный легионер.
Научившись одолевать врагов в морских битвах, римляне по-прежнему оставались бессильными перед стихией. В 255 г. до н. э. шторм у берегов Сицилии уничтожил почти весь флот римлян: погибло двести восемьдесят четыре корабля, на них было около семидесяти тысяч гребцов и двадцать пять тысяч воинов. Через два года буря потопила еще сто пятьдесят судов.
Огромные потери, нанесенные римлянам не врагом, а неведомым божеством, скрывающимся в морских глубинах, привели к тому, что сенат принял решение никогда не снаряжать впредь большое количество кораблей, а содержать лишь несколько транспортных судов для перевозки грузов на Сицилию. Но римское упрямство и воля к победе вскоре одержали верх. Постановления сената были забыты, и новые эскадры боролись со стихией и побеждали противников на море.
Катастрофа флота Красса у берегов Греции не шла в сравнение с трагедиями римлян во времена Первой Пунической войны, и все же военачальнику стоило немалого труда уговорить свое войско продолжать путешествие. Срочно выплаченное двойное жалование помогло преодолеть многовековую неприязнь римлян к морской стихии.
Как только море успокоилось, легионеры вновь заняли места на судах, но плыть в далекую Сирию они наотрез отказались. Конечной целью морского путешествия был избран ближайший малоазийский берег, а до провинции Красса было решено добираться более привычным римлянам сухопутным путем.
Эгейское море, по которому сейчас плыли корабли, было буквально усеяно островами. Почти постоянно видя перед собой землю, воины Красса чувствовали себя гораздо спокойнее. Острова мешали шторму разыграться, сдерживая напор волн и уменьшая силу ветра, но опасность подстерегала с другой стороны. Малейшая ошибка лоцмана, порыв ветра — и корабль оказывался на мели.
Две триеры Красса выбросило на остров, облюбованный пиратами для зимовки. Морские разбойники, зная мстительность Красса, не решились воспользоваться добычей, которая сама приплыла в руки. С помощью своих быстроходных кораблей они сняли с мели беспомощные римские триеры и даже подарили путешественникам в дорогу несколько бочек вина.
Красс в Сирии
Вконец измученные морским переездом легионеры Красса получили двое суток отдыха на малоазийском берегу. Немного, но римляне и не требовали больше. Едва они почувствовали под ногами твердую землю, к ним вернулись их обычная жизнестойкость, уверенность в собственной непобедимости и желание помериться силами с любым врагом.
Довольно быстро Марк Красс достиг Галатии — постоянного союзника Рима в борьбе с Арменией и воинственным Митридатом VI. Царя Дейотара — человека весьма преклонных лет — консул не нашел во дворце. Властитель Галатии был занят основанием нового города.
Красс, пришедший разрушать и уничтожать, с презрением отнесся к созидательному труду.
— Дейотар! В двенадцатом часу начинаешь ты строить, — пошутил Красс, намекая на возраст собеседника.
— Да и ты не слишком рано идешь на парфян, — рассмеялся в ответ властитель галатов.
Дейотар дал Крассу продовольствие и лошадей, но отверг требование предоставить воинов для его легионов.
— Марк Лициний, победишь ты парфян или нет, в любом случае ты уйдешь в далекий Рим, а мне оставаться в Галатии. Не хотелось бы портить отношения с соседями.
Красс не стал настаивать. Он не считал галатов хорошими воинами, но римлянину не понравился ответ царя. Нахмурив брови, он сказал:
— Дейотар, кроме легионеров война требует денег. Галатия, я думаю, в состоянии дать пятьсот талантов. И поспеши, царь, доставить эту сумму в лагерь, если и дальше хочешь оставаться другом римского народа.
Тем временем окончился срок консульства Красса, и он мог на законных основаниях вступить во владение Сирийской провинцией в качестве проконсула. Там его дожидался сын Публий, прибывший от Цезаря вместе с тысячей воинственных всадников-кельтов. В Сирии Красс должен был принять у бывшего наместника Габиния два легиона опытных воинов.
Легионеры Габиния были привычны к войне в песках и к страшной жаре. Они участвовали в подавлении восстания иудеев; в Египте помогали водворять на трон угодного Риму царя; активно вмешивались в междоусобную борьбу парфян и даже переходили могучий Евфрат.
Как все и ожидали, Марк Красс повернул на юг и вышел на дорогу, ведущую в его долгожданную провинцию. Без особых трудностей новый наместник достиг границ Сирии, и тут он решился на шаг, удививший всех — и друзей, и врагов.
Он не стал спешить на встречу с сыном, которого не видел несколько лет; не пошел на соединение с двумя легионами Габиния; не дал ни единого дня отдыха своему войску, уставшему за время перехода от Галатии до Сирии. Стремительным маршем Красс вывел свои легионы к Евфрату и перешел реку по наспех починенному мосту.
Неожиданное вторжение принесло неплохие плоды. Вблизи города Ихны Красс настиг небольшое войско парфянского сатрапа и разбил его. Вслед за этим римляне занялись покорением небольших городов Междуречья.
Заселенная в глубокой древности благодатная Месопотамия повидала множество завоевателей: ее земля дрожала под колесами тяжелых ассирийских колесниц; разноязыкими криками наполняли Междуречье войска персидских царей; победоносным шествием прошла греческая армия Александра Македонского. После смерти Александра Великого и распада необъятной империи Месопотамию захватил его военачальник Селевк. Он заложил здесь столицу и без лишней скромности назвал ее своим именем — Селевкия.
В 141 году до н. э. до н. э парфянский царь отнял Селевкию у ослабевших потомков военачальника. А в 90‑х годах вся Месопотамия перешла под власть парфян. И вот теперь римский орел на знаменах Красса расправил свои мощные крылья над землями между Евфратом и Тигром.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
