Как это сделать, Костик пока не представлял, да и в голове у него мутилось.
Зато Лева дальнейший путь по гномским подземельям запомнил очень даже хорошо, хотя окрестности не узнавал. Многие пещеры оказались затоплены подземными реками, вышедшими из берегов, и приходилось обходить вкруговую, да к тому же, как объяснили гномы, и лодки почти все унесло.
Они спускались по длинным извилистым тоннелям, по лестницам, то узким, то широким, то крутым, то пологим, пробегали под арками, пересекали просторные залы, малые и большие мастерские. Гномы прекратили все работы, нигде не было ни единой живой души, но подземелья не молчали — откуда-то из-под каменной толщи волнами накатывал гул, гудение, как будто, постанывая и дыша, ворочалась и скреблась гигантская тварь — Черный замок. И везде, везде были следы разрушений. Угрожающего вида трещины змеились по стенам и потолку, а в полу то и дело встречались зловещие расселины, из них дышало жаром и валил пар. Лева весь взмок, у него мгновенно запотели очки, он протирал их на бегу и мысленно твердил: «Хватит с меня очков! Пора переходить на контактные линзы!»
— Почему столько пара и жарища? — отрывисто спросил он, не замедляя бега. — Ключи уже растеклись или озеро закипело?
— Еще нет, хвала Платиновой Луне, авось не попустим! — ответил за всех Кирн. — Сегодня днем началось. Раньше от замка шел сплошной холод, сосульки под потолком были в человеческий рост, ручьи и колодцы замерзали — помните, когда вы нас посещали, как раз мороз ударил, вы еще дивились, а барышня Марго все зябла. От замка и мутаборской магии всегда мороз, сами знаете. Теперь обереги отключились, вот жар и пошел.
— Это замок сопротивляется! — догадался Лева. — Ну Марго, ну… — Он махнул рукой. — Не могла посоветоваться, прежде чем соваться!
— Уже близко! — бросил через плечо Костя, услышав имя Маргариты.
Взгляд у него был мутный и очумелый.
Леве это совсем не нравилось.
Под ногами стояли лужи, часть проходов и коридоров превратилась в ручьи, иногда путники вынуждены были брести по колено в воде, и тогда Эрин подставлял Леве могучее плечо, чтобы тот не оскользнулся на мокром камне, и Лева с благодарностью принимал помощь. Местами путь преграждали колонны — они напомнили Леве деревья, поваленные в лесу после бурана. Замок в одночасье уничтожил чудеса искусной резьбы, плоды многолетнего труда. Там, где дорожки были вымощены разноцветной плиткой, плитка эта встала дыбом и раскололась. На совесть выстроенные каменные мостики через подземные реки и ручьи во многих местах обрушились; встречались и следы обвалов, которые, правда, гномы отчасти успели разгрести. Костя перемахивал колонны, валуны и каменные осыпи как тигр, в один прыжок; от волнения он не замечал ничего вокруг — в отличие от Левы.
Гномы горестно охали:
— Только отстроились, только былую красоту навели, и опять начинай с самого начала!
Чем дальше они углублялись в подземелья, тем чаще стали попадаться на пути фигуры окаменевших гномов — чары замка сковали их смертным сном. У ног каждого гнома стояла кружка вина, накрытая ломтем хлеба.
— Не успели покамест схоронить, не до того было, так хоть почести оказали, — оправдался Кирн.
На поворотах и перекрестках Костя замирал, принюхивался и мчался дальше.
— Прямиком в Зал Совета направляется, — сообщил Леве Бьорн, — нехорошо это… неужто замок туда пробился?
Наконец Костик с разбегу скатился по лестнице и влетел в тот самый огромный зал-кузницу, где гномы когда-то выпускали из клетки заколдованного Филина. И здесь было неладно: большой фонтан посреди зала умолк, вода из него ушла, причудливые бронзовые люстры под потолком покорежило, кованые двери — тоже. Печально покачивались разбитые витражные фонари, которыми гномы украшали арочные проемы. Из-за соседних дверей доносились приглушенные голоса и порой детский плач.
— Мы собрали сюда всех, — пояснил Кирн, — и взрослых, и детей, так оно спокойнее. И посты сняли, все равно пользы в них, как в сильфе солидности… — Он ухватил Костю за рукав и заставил остановиться. — А теперь, пожалуйста, ступайте тише, господин дракон, не то помешаете старейшинам.
Посреди кузницы, под узорчатым шелковым балдахином, который держался на шестах, сгрудились в кружок девять седых, как лунь, гномов в парадной тяжелой парче, среди них был и самый старый, Болли, давний друг всего королевского семейства. Они стояли, касаясь длинными бородами каменных плит, положив руки друг другу на плечи и сблизив головы, точно совещались. Но стояли совершенно молча и неподвижно.
Зрелище это подействовало даже на Костю. Он спросил недоумевающим гулким шепотом:
— Чем это они заняты?
— Землю держат, камень не пускают, — шепотом же ответил Кирн. — Уже почти сутки стоят, их сейчас сменять будут.
И точно, из-за соседних дверей гуськом вышли с опущенными головами, пряча лица, девять гномских дам, тоже в парадных одеяниях и с распущенными волосами, которые стелились по полу — так они были длинны. Лева узнал Дис, дочь Болли, — по иссиня-вороной гриве. Круг старейшин распался, гномы вышли из-под балдахина и устало опустились кто прямо на пол, кто на бортик молчащего фонтана, кто на скамеечки поодаль. Старейшинам поднесли воды, а гномские дамы заняли их место, тоже сомкнувшись в круг и сблизив головы, так что теперь видны были лишь распущенные волосы — черные, золотые, льняные…
Костя от изумления замедлил шаг. Его тут же дернули за рукав.
— Умоляю вас, это же таинство, невместно вам так… пялиться! — прошипел Кирн, на цыпочках обходя зал по самой кромке, вдоль стены.
Лева почтительно, искоса, глянул на напряженные плечи гномов и вспомнил, как старейшины учили этому искусству его самого. Оно очень пригодилось в катакомбах Питера, когда Лева вел переговоры с семиглавым крысиным королем, угрожая обрушить на серый народ подземные своды. Тогда Лева лишь на считанные минуты ощутил на плечах эту тяжесть, мысленно слившись в одно целое с камнем и землей. Так каково же старейшинам, а теперь вот гномским женщинам!
Если старейшины молчали, то гномские дамы тихо-тихо запели — очень красиво, но без слов, выплетая голосами торжественную и печальную мелодию. И стояли они не совсем неподвижно, а чуточку покачивались вправо-влево в такт пению.
— Сколько они так простоят? — тихо спросил Лева у Кирна, подталкивая Костю в спину, чтобы тот не задерживался и не таращился.
— Сколько смогут, — еле слышно произнес картограф, с усилием отворачиваясь от Дис и ее подруг, — но и их силы не беспредельны, ведь земля да камень — наша стихия, а воду нам не затворить, и уж замок тем более не подчинить. Поэтому, доблестный Лео, мы за вами и пошли, одним нам не справиться. Господин Конрад, а господин Конрад!
Костя жмурился от старания и крутился на месте, как собака, потерявшая след.
— Туда! — ткнул он пальцем в самые дальние двери. — Уже совсем рядом!
Гномы и Лева обреченно последовали за ним, миновали еще один коридор, на этот раз прямой, как струна, жаркий и наполненный паром так, что Лева почти ничего не видел и вспомнил деревенскую баню на карельской даче папиного друга. Но здесь пахло не отдыхом, а бедой и тревогой. Единственное, что Лева различил, были еще несколько окаменевших гномьих фигур, которые его спутники обошли со всем возможным тщанием и, несмотря на спешку, каждой отвешивали поклон.
