Когда ее дыхание стало ровнее, он тихо повторил вопрос:
– В чем же дело, Розлин? Почему ты так упорно настаивала на том, чтобы сыграть роль моей любовницы?
Розлин нехотя открыла глаза, подняла голову и серьезно взглянула на него:
– Потому что джентльмены любят своих содержанок, а я хочу, чтобы ты меня любил.
Такого он не ожидал!
– Господи, Розлин, я так тебя люблю! – неверным голосом проговорил он. – Больше, чем считал возможным!
Синие глаза широко раскрылись. Нерешительная улыбка тронула дрожащие губы.
– Это правда?
– Да. Наверное, я полюбил тебя с первой встречи.
Розлин, трепеща, приподнялась на локте:
– Не может быть!
– Так и есть, – настаивал Дру. – Я просто не смог признаться в этом самому себе.
Теперь в ее взгляде светилось благоговение.
Дру осторожно провел большим пальцем по ее нижней губе.
– Помнишь, что сказала мне о сердечной любви? Теперь я знаю, что испытываю к тебе, сладкая ты моя Розлин! Мою страсть к тебе никак не назовешь чисто физической. Да, я хочу тебя. Моя плоть трепещет, когда я касаюсь тебя, и ноет, когда тебя нет рядом. Но сердце нестерпимо болит, когда ты не со мной. Я тоскую по тебе. Я жажду видеть твою улыбку. И не могу вынести мысли о том, что потеряю тебя!
Но Розлин в потрясенном молчании продолжала смотреть на него. Дру снова понизил голос.
– Последние несколько дней стали для меня истинным адом. И все же разлука заставила понять, как много ты для меня значишь. Как ты нужна мне. Нужна, чтобы заполнить пустоту в моей душе. Изгнать одиночество. Эта потребность исходит из… – Он взял ее руку и положил себе на сердце. – …самых глубин.
– Ты действительно любишь меня! – ахнула она, изучая его лицо.
– Люблю. И хочу на тебе жениться. – Призрак улыбки возник на его губах. – До недавних пор мысль о том, чтобы провести всю жизнь прикованным к одной женщине… казалась смертным приговором. Но теперь мысль о том, что я не проведу остаток дней своих с тобой, смертельно меня пугает. Надеюсь, что Господь поможет мне стать твоим мужем. Если потребуется, я буду молить тебя на коленях. Сделаю все, чтобы вернуть тебя. Конечно, мне придется заслужить твою любовь, но дай мне этот шанс, Розлин. Пожалуйста, дай мне этот шанс.
Ее взгляд смягчился и потеплел:
– Заслужить мою любовь? Тебе не придется этого делать. Моя любовь уже принадлежит тебе.
Дру зажмурился, преисполнившись облегчением и благодарностью.
– Ты меня любишь?
– Да, дорогой. Я так старалась устоять против этого чувства, потому что была твердо уверена: ты никогда не ответишь на мою любовь. Никогда не отдашь мне свое сердце. Даже вчера, когда лорд Хэвиленд сказал, будто уверен в том, что ты меня любишь, я не посмела позволить себе в это поверить.
Дру, изогнув бровь, уставился на нее.
– Хэвиленд так сказал?
– Да, потому что ты, прежде всего, думал о моем счастье.
– Но я действительно желаю тебе счастья.
– Удачное совпадение, – мягко улыбнулась она, – потому что я тоже этого хочу. Но могу найти его только рядом с тобой. Я поняла это, когда ты послал Хэвиленда делать мне предложение. И еще поняла, что даже если ты не любишь меня, я все равно не смогу отказаться от тебя без борьбы. – Розлин слабо улыбнулась. – Именно поэтому я пригласила тебя сюда. Поклялась себе, что попробую завоевать твою любовь. Думала, если существует какой-то шанс на то, что моя теория верна и страсть может вырасти в любовь, – значит, просто обязана попытаться. Поэтому Фанни посоветовала мне стать твоей любовницей на этот вечер. – В ее глазах снова заплескалась нерешительность. – Если все, что у меня есть, – твоя страсть, я готова довольствоваться и этим. Буду твоей любовницей. Но, конечно, предпочла бы стать женой.
Ужас рассеялся, вытесненный радостью. А с ней вернулось и чувство юмора. Зубы Дру блеснули в беспечной улыбке:
– Твое предложение весьма соблазнительно, милая. До тебя у меня ни разу не было такой искусной и пылкой любовницы. Но я должен отказаться. Не хочу видеть тебя своей любовницей, моя прелестная, драгоценная Розлин. Ты выйдешь за меня, и на меньшее я не соглашусь.
– Ты уверен? – осторожно спросила она. – Боюсь, ты посчитаешь, что я поймала тебя и хитростью завлекла сюда.
– Конечно, уверен! Ты – мое единственное счастье. Поверить не могу, насколько бесплодной была моя жизнь до встречи с тобой! – Он крепко сжал ее руку. – Означает ли это, что мы возобновляем нашу помолвку?
Глядя ему в глаза, Розлин медленно покачала головой:
– Нет, Дру. Мы не станем вспоминать о прежней помолвке. Если хочешь жениться на мне, тебе придется снова сделать мне предложение. И на этот раз – не для того, чтобы просто спасти мою репутацию, но исключительно потому, что ты любишь меня. Потому что хочешь провести со мной остаток жизни.
– Хорошо, любимая. Ты окажешь мне огромнейшую честь, став моей женой. Пожалуйста. Пожалуйста…
Ее теплая улыбка дала толчок сладкой непереносимой боли в груди.
– Да, моя бесценная любовь. Я с радостью стану твоей навеки.
Ладонь Дру скользнула ей под голову, чуть сжала затылок.
– Слава Господу!
Прижавшись губами к ее губам, он стал осыпать ее лихорадочными поцелуями, зажегшими новый огонь в крови Розлин. Она поняла, что Дру испытывает то же самое, когда он одним неуловимым движением подмял ее под себя. Сжимая ее бедра своими, давая почувствовать доказательство своего желания, он жадно смотрел на нее.
– Дру, я так люблю тебя, – прошептала она, отвечая таким же горящим взглядом.
– Никогда не устану слышать эти слова… – выдохнул он и снова завладел ее губами.
Он продолжал боготворить ее руками и языком. Розлин казалось, что она никогда не захочет большего… Обжигающие поцелуи Дру, его руки, ласкающие ее тело… Но тут он вошел в нее с той же яростной, мощной нежностью, вонзаясь жестко и глубоко. Шепча слова любви.
Когда оба немного успокоились, Дру нежно сжал ее в объятиях, зарылся лицом в волосы, рассеянно играя с золотистыми локонами.
– Я смертельно боялся, что ты полюбишь Хэвиленда, – признался он, наконец.
Изнемогая от блаженной усталости, Розлин все же нашла в себе силы прижаться поцелуем к его плечу.
– Тебе нечего бояться. Дру. Я не могла влюбиться в него, потому что уже влюбилась в тебя. И совсем нет причин ревновать.
– Конечно, есть. Ты твердо решила выйти за ублюдка!
Розлин тихо рассмеялась.
– Нельзя столь уничижительно именовать титулованного графа.
