— Нет-нет, — мягко возразил Б. О., рассматривая остро оскалившуюся «розочку», торчащую из его кулака. — Так ты ничего не добьешься. Из тебя просто сделают отбивную — это в лучшем случае. Это народ профессиональный, — он осторожно дотронулся до заклеенной пластырем брови. — Поверь мне, я знаю.
— А как же тогда?
— А так, как я скажу. У меня, кстати, действительно возникли проблемы чисто инженерного свойства. С полосой препятствий, например, еще Кое с чем. Садись. Поговорим. Подумаем. Не беспокойся, — произнес он, заметив Костино замешательство. — В суд на них я подавать не собираюсь. Мы сами будем их судить, по-нашему, по-степному. Возможно, это внешне будет смахивать на тот правопорядок, который исповедовала наша большая степь в те славные времена, когда по ней гуляла пугачевская вольница, но, к сожалению, в нашей стране пока иного не дано.
Покинули они Костину дачу часа через два. Хозяин проводил их до бани.
— Знаете, ребята, мне впервые заказывают проект карточного домика из стальных конструкций.
— Из стальных, бетонных, пластиковых — какая разница? — сказал Б. О., открывая дверь бани. — Это не важно.
— А что важно? — спросила Бася.
— То, что всякий карточный домик в один прекрасный момент падает. Дело за малым — рассчитать этот момент.
— Уж как-нибудь рассчитаем, — обнадежил Костя. — Уж как-нибудь.
* * *
Ближе к ночи она попросила Б. О. разжечь камин. Он сел на кровати, недоуменно посмотрел на нее:
— Что, опять тебя знобит?
— Нет.
— Тогда зачем? И так жарко…
— Хочу еще раз посмотреть, как ты это делаешь.
Он усмехнулся, встал, собрал поленья, сложил их в камине. Чиркнул спичкой, опустил ее к дровам. Скоро поленья оплели языки огня.
Б. О. вышел и через минуту вернулся с ноутбуком, который валялся на заднем сиденье в машине, и со своей походной сумкой на длинном ремне.
Она с оттенком удивления следила за тем, как он откидывает крышку с монитором, включает компьютер, с минуту сидит, глядя в потолок, а потом принимается быстро набивать какой-то текст.
— Внезапный порыв вдохновения? — спросила она, поднимаясь с дивана.
— Не мешай! — отмахнулся он.
— А что ты там долбишь?
— Составляю пригласительное письмо на наше шоу… Не сбивай меня с мысли.
Она свернулась калачиком, натянула на себя плед и задремала под ласковый плеск клавиатуры.
— Готово!
Бася открыла глаза, моргнула, зевнула и еще несколько минут нежилась под пледом, приходя в себя. Б. О. скопировал файл, вытащил дискету, положил ее рядом с компьютером. Она встала у него за спиной, обняла, навалилась грудью ему на плечи.
— Покажи.
В мониторе появились ровные строчки текста.
«Уважаемый Виктор Константинович!
Вот по какому поводу мы рискнули Вас потревожить. Ваш бывший коллега Игорь Всеволодович рекомендовал нам Вас как человека порядочного и честного. Такая рекомендация дорогого стоит, учитывая нравы, царящие в нашей степи. Комментарии и своего рода путеводитель по документам, которые Вы найдете на дискетах и магнитооптике в этой маленькой посылке, содержатся в конце нашего послания. Возможно, эта информация Вам пригодится. Вы присовокупите ее к имеющимся у Вас материалам и сдадите в архив.
Почему в архив? Потому что это дело закроем мы. Мы никого не представляем, мы вольные степные жители… Я уверен, что Вы прекрасно представляете себе разницу между понятиями „воля“ и „свобода“. В свободной стране действуют суды, прокуратуры и прочие скучные конторы. В пространстве воли ничего такого нет — мы вольные люди, гуляем сами по себе и поступаем исключительно по своему разумению. А наше бесхитростное разумение подсказывает нам, что именно так в этом деле можно и должно поставить точку.
Мы хотели бы, чтобы Вы увидели эту точку своими глазами. Потому приглашаем Вас на один из праздников, приуроченных к дню рождения нашего славного города. Смеем Вас уверить, это будет очень яркое и захватывающее шоу.
Приходите, Виктор Константинович, приходите… Вы не пожалеете. Не задавайте вопросов — просто станьте в сторонке и смотрите. На сцене Вы увидите хорошо Вам знакомую публику. На каждом из участников нашего красочного шоу висит как минимум по три „вышки“, Вы это знаете гораздо лучше нас. Мы существа не кровожадные, нет — мы просто приводим приговор в исполнение. Вот, собственно, и все. Наше приглашение вы получите в день праздника. Поторопитесь на берег Москвы-реки, а то пропустите представление».
Б. О. выключил компьютер, расстелил на столе плотную упаковочную бумагу, уложил на нее носители, аккуратно завернул их, заклеил скотчем край посылки. Перетянул ее крест-накрест веревкой. Открыл портмоне, достал из него визитку, найденную в сумочке Игоря, положил рядом. Ровными печатными буквами вывел на лицевой стороне пакета: «Генеральная прокуратура. Старшему следователю по особо важным делам Конецкому В. К.».
* * *
Раскидав руки в стороны, они лежали на раскаленном песке и смотрели в тусклое от плывущего зноя небо.
Две недели прошли в ночных бдениях над планом этой поляны, а дни были заняты консультациями с Колей, Ювелиром, Костей, и головной боли и без того хватало, учитывая саму механику шоу и массу чисто технических его аспектов. Что касается Басиной головы, то на нее свалилась помимо массы профессиональных забот еще и работа костюмера — Б. О. настаивал на том, что команды должны быть экипированы роскошной формой.
Он перекинул на Басю разработку фасонов и еще целую кучу проблем, ограничив свое участие тем, что он предоставит материал, из которого эти карнавальные комбинезоны предстоит сшить.
Вчера вечером она забрала из ателье пробный экземпляр. Это был белый комбинезон, покроем отдаленно напоминавший тот, в котором выступают пилоты «Формулы-1», но, в отличие от рабочего костюма гонщика, более просторный, стильный, рассчитанный так, чтобы не стеснять движений облаченного в него человека.
Прибыв утром на эту поляну, Б. О. тут же отправился в сторону реки, где пропадал около получаса. Вернулся он, волоча за собой длинный, метра в два с половиной, тонкий столб и узкую доску. Порывшись в багажнике, достал саперную лопатку, молоток, коробку с гвоздями и быстро соорудил из притащенного с реки дерева крест.
Распял на нем комбинезон, выкопал в центре поляны яму и поставил крест вертикально, потом отступил на несколько шагов, полюбовался делом рук своих и, видимо, остался доволен.
За все это время он не проронил ни слова, и Бася, интуитивно угадывая в его действиях какой-то тайный ритуальный умысел — опять он занят своим шаманством! — не приставала с расспросами, а просто сидела на песке и смотрела, как шевелится под легким ветром белая бескостная фигура, распятая на кресте.
Наконец он, тяжело дыша, опустился рядом с ней, утер вспотевшее лицо полотенцем, лег на спину, раскинул руки в стороны и уставился в небо.
