— Эш во мне разочаруется, Бесс.
— Только не начинай мучиться из-за такой ерунды, а то испортишь весь день.
— Скажи мне честно, как я выгляжу?
— На мой взгляд, Фанни, ты выглядишь прекрасно. Заканчивай побыстрее. Можно мне взглянуть на ребятишек?
— Если пожелаешь, возьми их с собой вниз. В гостиной поставим две качалки. Я хочу, чтобы Эш увидел их сразу, как только войдет.
— О'кей, — кивнула Бесс. — Я тебе даже завидую. Мне и самой хочется поскорее завести ребенка.
— Только не сейчас, Бесс.
— Мы хотим попробовать сейчас. Джон любит детей. Он так горд, что ты попросила его стать крестным.
Фанни буквально слетела с дивана, когда услышала, как к дому подкатило такси. От лица отлила кровь. Что делать? Бежать к двери? Или выйти в фойе? Или занять место у кроваток сыновей? Она растерянно оглядела собравшихся гостей, которые вдруг притихли и повернулись к двери. Затем, отбросив сомнения, кинулась в фойе с именем мужа на губах.
Эш выглядел так, что мог бы позировать для армейской рекламы, призывая молодых людей послужить своей стране.
— Вот это да! Ну и встреча!
Не будь она совсем рядом, не гляди на мужа с надеждой, Фанни, может быть, и не заметила бы, как на мгновение изменилось выражение лица Эша, когда он остановил на ней свой взгляд. На груди под платьем вдруг стало тепло и мокро, на глаза выступили слезы. Проклятье, даже марлевые прокладки не помогли! Через пять минут ее новенькое платье промокнет насквозь.
— Я сейчас вернусь, — прошептала она, когда они вошли в гостиную, и чуть не выбежала из комнаты. Только Бесс заметила искаженное мукой лицо подруги и сразу же последовала за ней наверх.
— В чем дело? Что-нибудь не так?
— Все не так, Бесс, — ответила Фанни. — Посмотри, еще минута — и все увидели бы пятна. Ну, как тебе это нравится? — Она переоделась, поправила прическу и глубоко вздохнула. — Бесс, я видела его глаза, он не смог скрыть своих чувств. Знаешь, это было почти… отвращение. Я видела. Черт возьми, видела, видела! Он даже ничего мне не сказал.
— Пошли, пошли быстрее, тебе нельзя здесь задерживаться. Если то, что ты говоришь, правда, то твой муж просто свинья. Парни иногда бывают такими ничтожествами, это всем известно. Не принимай близко к сердцу, Фанни. Ты чересчур мнительна. Пошли, ты пропускаешь самое главное: первые пять минут встречи Эша с сыновьями. Черт, ну почему всегда что-нибудь не так? Ладно, Фанни, улыбнись! Я же рядом.
* * *
— Как ты думаешь, Эш, на кого они похожи? — спросила Фанни.
— Никак не могу решить, я их даже не различаю. Если ты поменяешь их местами или перевесишь браслетики, я, наверное, и не замечу. Посмотри, один улыбается, другой хмурится. — Он восхищенно покачал головой. — Маленькие, но уже люди. Мне почему-то казалось, что дети все время плачут.
— Так оно и есть. Они постоянно плакали, день и ночь. Так продолжалось больше двух месяцев. Если бы не твоя мать и Мун, меня бы уже увезли в сумасшедший дом. Только они не улыбаются и не хмурятся, это газы.
— А мне больше нравится считать, что они улыбаются и хмурятся, — беззаботно заметил Эш.
— Обед готов, — объявила Салли.
Бесс взяла на руки Саджа, Фанни — Бэрча.
— Мы только отнесем малышей наверх к Мун.
Когда они вернулись в столовую, все уже ожидали молитвы. Фанни заняла свое место рядом с Салли. Эш стоял напротив. Филип, сложив руки, прочел короткую благодарственную молитву.
— Надеюсь, обед понравится тебе, Эш. Как кормили на «Хорнете»?
— Вообще-то, довольно хорошо. Хотя, разумеется, не так вкусно, — ответил он, накладывая себе на тарелку. — Ты что-нибудь из этого готовила, дорогая?
— Ни-че-го! — весело ответила Фанни.
— Эш только что сказал, что не может остаться на четыре дня, как обещал. Он вынужден уехать утром. — Салли с тревогой посмотрела на Фанни.
— Какой стыд… — Фанни пододвинула к себе тарелку с картофельным пюре. — Мм… вкусно. Наверное, я уже никогда не похудею.
— Разумеется похудеешь. Ты и так уже много сбросила. Со мной было то же самое.
— Салли абсолютно права. Она тоже временами выглядела… пухленькой.
— Спасибо, Филип. Но я была не пухленькая, а толстая.
Эш посмотрел на Салли, на отца, затем уставился на жену. Она была так похожа на его мать, что это казалось неправдоподобным. Обе миссис Торнтон выжидающе глядели на него.
— И сколько ты набрала лишнего, дорогая? — поинтересовался он.
— Шестьдесят пять фунтов, — усмехнулась Фанни.
— Шестьдесят пять?!
Фанни кивнула, не переставая есть. За столом воцарилась тишина.
— И все же, Эш, скажи, как тебе сыновья? Здоровые малыши, верно? — вступил в разговор Дэвин. Салли взглядом поблагодарила его.
— Очень красивые, как и должно быть. А когда они начнут что-то делать? Ну… стоять на голове, вылезать из кроватки…
Салли принужденно рассмеялась.
— Месяцев через пять-шесть. Сейчас они только спят, едят и плачут.
— Похоже, Эш, ты это пропустишь, — заметила Фанни, протягивая руку за третьей булочкой. Она щедро намазала ее маслом и отправила в рот. Ее муж шокирован тем, как она выглядит? Ей и самой не хочется смотреть на себя в зеркало.
— К сожалению, я худею не так быстро, как хотелось бы. Но в следующий раз, когда вы меня увидите, майор Эш Торнтон, вам лучше держаться покрепче за крылышки в петлицах. Обещаю — вы меня не узнаете.
Салли захлопала в ладоши, остальные поддержали ее.
— Вот молодец!
— Из-за чего сыр-бор? — удивился Эш. — Дорогая, на мой взгляд, ты выглядишь чудесно. Даже если ты оденешься в лохмотья и выйдешь встречать меня в бигуди, все будет о'кей. Что у нас на десерт?
Салли в упор посмотрела на сына, а Филип опустил глаза: голос Эша прозвучал фальшиво, и он прекрасно это понял.
В шесть часов гости извинились и стали расходиться, чтобы дать молодоженам возможность побыть наедине.
— Позвони мне, если что-то пойдет не так, — шепнула на ухо подруге Бесс.
— Не будьте к нему чересчур строги, Фанни. Отцовство — тяжелое бремя для каждого мужчины, — пробормотал Филип.
— Вы сегодня еще прелестнее, чем в тот день, когда я увидел вас в аптеке. В случае необходимости вы знаете, где меня найти, — сказал Дэвин.
Когда дверь за гостями закрылась, Эш спросил:
— О чем это вы шептались?
— Да так, обычные пожелания. Ты что-то устало выглядишь, Эш.
— И ты тоже, дорогая. Мне бы хотелось залечь сейчас на целые сутки, но не могу: в три тридцать нужно вставать. А дом действительно прекрасный. Теперь я понимаю, почему ты одна не справляешься, но придется что-то делать с этим. У меня вряд ли есть возможность содержать столько прислуги, а брать деньги у матери мы не можем, это неправильно.
