Ковер схватился мгновенно, и Джек тут же метнулся к двери, оттолкнул Ребуса и мимо Нокса бросился к лестнице. Пламя занималось слишком быстро. Ребус схватил Стила за ноги и потащил к двери. Тащить пришлось через пламя. Если Стил был облит бензином… Нет, на эти мысли не оставалось времени. Пламя только лизнуло его, но не охватило разом все тело.
Нокс уже несся по лестнице следом за Джеком. Спальня превратилась в ад, кровать в центре стала похожа на жертвенный костер. Ребус оглянулся и увидел, как вспыхнула и затрещала коровья голова над изголовьем. Ребус захлопнул дверь, благодаря Бога за то, что она не сорвалась с петель, когда он ее вышиб…
Ему удалось поднять Стила на ноги, хотя это и было нелегко. На его лице запеклась кровь, один глаз распух и был закрыт. Из другого текли слезы. Он выплевывал клочья газет, пытаясь что-то сказать. Ребус попробовал его развязать, но безуспешно. Связан Стил был шпагатом, узлы туго затянуты. Черт, Ребусу жгло затылок. Он не понимал почему. Взвалил Стила себе на плечо и двинулся вниз по лестнице.
Наконец Стил выплюнул бумагу изо рта. Его первые слова были:
— У вас волосы горят!
И точно — сзади. Свободной рукой Ребус похлопал себя по шее. Голова на затылке была словно посыпана сухим завтраком. И еще боль, невыносимая боль.
Они уже добрались до нижних ступенек. Ребус сбросил Стила на пол и выпрямился. В ушах словно прибой шумел, в глазах на несколько секунд потемнело. Сердце стучало в ритм с рок-музыкой.
— Сейчас принесу нож из кухни, — сказал он.
В кухне он увидел, что задняя дверь раскрыта. Снаружи доносились шум, крики, но слышал он их неотчетливо. Потом появилась чья-то фигура — оказалось, Моффата. Тот обеими руками держался за нос, закрывая его, словно защитной маской. Кровь стекала по рукам и подбородку. Он отвел руки, чтобы сказать:
— Этот гад меня боднул! — Кровь капала из его рта и ноздрей. — Боднул! — По нему было видно: он считал это нечестной игрой.
— Ничего, жив будешь, — сказал Ребус.
— Его преследует сержант.
Ребус показал в холл:
— Там Стил. Найди нож и разрежь, чем он там связан, а потом оба скорее отсюда. — Он бросился мимо Моффата через заднюю дверь. Свет из кухни распространялся на ближайшую территорию — дальше царила темнота. Фонарик он выронил в спальне и теперь выругался по этому поводу. Потом, когда глаза немного приспособились к темноте, он побежал в сторону леса.
Поспешишь — людей насмешишь. Он осторожно пошел мимо стволов, кустов и побегов. За него цеплялся шиповник, но это было не самое скверное. Хуже всего было то, что он не понимал, куда идет. Он только чувствовал, что вверх по склону. Пока он поднимался, ему казалось, что он движется в верном направлении. Нога зацепилась за что-то, и он упал на поваленное дерево. Ему нужно было передохнуть. Рубашка на нем стала мокрая, глаза жгло от дыма и от пота. Он остановился. Прислушался.
— Джек! Не валяйте дурака! Джек!
Это оказался Нокс. Где-то выше по склону. Далеко, но не очень. Ребус сделал глубокий вдох и пошел. Странным образом он вдруг вышел из леса и оказался на довольно большой поляне. Склон здесь был круче, порос папоротником, можжевельником и другими низкорастущими колючками. Вдруг он увидел луч, это был фонарь Нокса. Справа и выше по склону. Ребус припустил рысцой, высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться о корни. Бежать было трудно, колючки цеплялись за брючины, за щиколотки. Царапали и жгли ноги. Потом начались травяные проплешины, где можно было двигаться быстрее… вернее, можно было бы, будь он моложе и в лучшей форме. Впереди мелькал луч фонарика, который описывал круги. Это могло означать только одно: Нокс потерял добычу. Ребус продолжал двигаться вперед, но не в направлении фонаря — он резко взял в сторону. Если силами всего двоих преследователей можно прочесывать местность, то нужно хотя бы увеличить расстояние между зубцами «гребня».
Он поднялся на вершину склона — земля здесь выровнялась. У него возникло ощущение, что при свете дня этот пейзаж довольно мрачен. Здесь не было ничего, кроме чахлой травы, вряд ли годившейся даже для самых неприхотливых овец. Далеко впереди в небо устремлялись темные уступы какого-то холма. Ветер, который высушил на нем рубашку, но проморозил до мозга костей, теперь стих. Господи, как же болит голова. Он посмотрел в небо. Увидел очертания облаков. Небо прояснялось. Вместо шума ветра он услышал другой звук.
Шум бегущей воды.
Ребус сделал еще несколько шагов — звук становился громче. Он теперь не видел фонарика Нокса и чувствовал, что остался один. Еще он чувствовал что если зайдет слишком далеко, то, возможно, не отыщет дороги назад. Выбери он неверный путь — и будет бесконечно блуждать среди холмов в лесу. Он оглянулся. Линия деревьев все еще смутно виднелась, а огни дома — уже нет.
— Джек! Джек!
Голос казался таким далеким, будто Нокс находился за милю от него. Ребус решил, что пойдет в ту сторону, но по дуге — не напрямую. Если Грегор Джек где-то там, в холмах, то и пусть его замерзнет до смерти. Спасательная служба найдет его завтра…
Бегущая вода теперь была гораздо ближе, он чувствовал камни под ногами, растительности стало меньше. Вода была где-то внизу. Он снова остановился. Формы и очертания перед ним… он их не понимал. Земля здесь словно заканчивалась. В этот момент из-за тучи вынырнула луна, большая, почти полная луна. Сразу стало светло, и Ребус увидел, что стоит менее чем в четырех шагах от края отвесной скалы высотой в пять или шесть ярдов, а внизу петляет река. Справа раздался какой-то звук. Он повернул голову в ту сторону. К нему, пошатываясь, приближалась фигура, согнутая пополам от изнеможения, руки болтались, чуть не касаясь земли. Обезьяна, подумал он поначалу. Он похож на обезьяну.
Дышал Грегор Джек хрипло. Он едва не стонал от усталости. Он не смотрел, куда идет, знал только одно — он должен двигаться.
— Грегор.
Тень засопела громче, голова дернулась. Грегор остановился. Выпрямился в полный рост, поднял лицо к небу. Упер усталые руки в бока, как бегун в конце дистанции. Потом пятерней машинально пригладил волосы, согнулся пополам, уперся руками в колени. Волосы снова упали на лицо. Но дыхание выравнивалось. Наконец он выпрямился. Ребус увидел, что Грегор улыбается, показывая свои идеальные зубы. Потом он затряс головой и захохотал. Ребус слышал подобный смех — так смеются люди, потерпевшие поражение. Не важно, что это за поражение: потеря свободы, проигрыш крупной ставки или матча в мини-футбол — смеются одинаково. Смеются над самой ситуацией.
Смех перешел в кашель. Грегор похлопал себя по груди, потом посмотрел на Ребуса и улыбнулся.
А потом сорвался с места.
Ребус инстинктивно пригнулся, но Джек устремился в другую сторону. Они оба точно знали — куда. Достигнув обрыва, он подпрыгнул и ушел вниз ногами вперед. Секунды через две до Ребуса донесся удар тела о воду. Ребус осторожно подошел к краю обрыва, посмотрел вниз, но в это время туча вновь закрыла луну. Стало темно, и Ребус ничего не увидел.
