предложу ей попрыгать со связанными ногами из комнаты через коридор в кухню и из кухни к входной двери. Полагаю, что на нежной коже вашего ребенка останутся потертости, которых, как вы знаете, не было». Уничтожающе поглядев на меня, женщина молча встала и ушла.
Жалобы на постановление не было. Как мне стало известно от оперативников, какое-либо общение с Иваном ею было прекращено. Что же, своей цели дочь добилась, хотя и очень оригинальным способом.
Любовь – не картошка…
Возвращенное на дополнительное расследование после отмены приговора дело прокурор района поручил вести мне, недавно прибывшему следователю. Петров обвинялся в злостном хулиганстве: беспричинно ударил Ивана Тушного в общественном месте. Он продолжал содержаться под стражей, хотя в судебном заседании Тушнов заявил, что претензий к Петрову не имеет и просил не лишать его свободы. Но приговор был строг: три года лишения свободы.
Дело расследовалось помощником прокурора (должность следователя была вакантна), так как первоначально Петров обвинялся еще и в применении насилия к участковому инспектору при его задержании, но в этой части дело было прекращено. Общественным местом оказалась сельская школа, а общество представляла жена Ивана – Валентина, работавшая в школе уборщицей.
Странно. Причем здесь нарушение общественного порядка? То, что Иван находился в школе – понятно, а вот чего Петрову вечером там делать? По его показаниям он зашел в школу случайно, проходя мимо, и никого в ней не бил. А откуда синяк у Тушнова, и почему он его оговаривает, пояснить не может.
Жизнь давно убедила – случайностей не бывает. Я зашел к прокурору: «Подследственность милицейская – может, отдадите дело им? Я хулиганства не усматриваю. Явно имеются личные мотивы, которые участники событий афишировать не стремятся». Прокурор предложения не принял: «Расследовать будете вы».
Для выяснения мотивов особого труда не потребовалось: в селе жизнь каждого на виду. Алексей Петров своей любви к однокласснице Валентине не скрывал. И она, по общему убеждению, отвечала взаимностью. Но родители были неумолимы: «Вот отслужишь армию, тогда и свадебку».
Армию Алексей отслужил. Но, как часто бывает, не дождалась Валентина своего солдата и вышла замуж за степенного Тушнова. А для вернувшего Петрова других девушек, по-прежнему, не существовало. Свои переживания он пробовал залить водкой. Пьяным устроил в клубе крутой дебош и – получил свой первый срок. Вернувшись, понял, что по-прежнему любит чужую жену и, от греха подальше, уехал в Саратов. Но личная жизнь у него так и не сложилась. Вскоре новая пьяная поножовщина и очередной, уже весомый, срок. Освободившись, вернулся Алексей в родное село, в оставшийся от родителей дом. У Валентины подрастало двое детей. А в холостяцком доме Петрова на стенах висели увеличенные еще школьные фотографии Вали. И выходившая ранним летним утром доить корову, Валентина не раз обнаруживала на своем крыльце букеты полевых цветов…
Многим ли женщинам доводилось встречать такую романтичную и преданную любовь? Не одна односельчанка вздохнула, позавидовав такому чувству. Валентина же менять своего благополучного Ивана на пылкого, но бесшабашного Алексея не собиралась. Но такое постоянство равнодушной оставить её не могло.
В этот день, встретившись на улице с Алексеем и увидев его молящий, ждущий взгляд, Валентина не выдержала: «Приходи вечером в школу, я там убираться буду». До вечера было еще далеко и, просчитав последствия, Валентина пожалела о сказанном. А если узнает Иван? Но не идти же с попятной домой к Алексею. Подумав, она не нашла другого выхода, как предложить мужу: «Пойдем вечером со мной в школу, парты поможешь переставить».
Предвкушающего долгожданную встречу Алексея при виде Ивана охватила ярость. Его появление, в свою очередь, возмутило Ивана: когда же он прекратит преследовать его жену. Хорошо, что он вместе с нею пришел. А если бы… Получив удар в лицо, Тушнов, не мешкая, побежал к участковому… А к судебному заседанию по-человечески рассудил: жизнь штука сложная. Может, и не случайно Петров в школу пришел, но жена его честно пригласила с собой. Опять же, Валентина его, Ивана, жена. А за синяк Петров уже три месяца отсидел – нет, привлекать его к уголовной ответственности он не желает.
В камере ИВС Петров встретил меня враждебным монологом и заявил мне отвод. «Суд вернул дело на доследование, и я его провел. Знаю, что в твоей изломанной жизни осталось единственное светлое пятно – Валентина. Но не это – тема разговора. Нарушения общественного порядка я не усматриваю, а, учитывая отсутствие к тебе претензий у Тушнова, дело твое мною прекращено», – сказал я и предложил ознакомиться с постановлением. «Вы свободны».
По мере того, как до враждебно настроенного Петрова доходил смысл сказанного, лицо его разительно менялось: растерянность при осведомленности его отношения к Валентине сменилась возмущением: зачем в душу лезешь?, затем недоверием: не издевается ли следователь над ним, зэком со стажем. И вдруг, судорожно закрыв лицо руками, он уткнул его в колени. Безмолвно затряслись его плечи: на освобождение без суда он явно не рассчитывал, а уж тем более встретить понимание и человеческое сочувствие.
А потерпевший кто!
Издавна обращало внимание то, что отдельные личности не хуже громоотвода притягивали к себе различного рода неприятности. В отличие от «везунчиков», у которых даже выпавший из рук бутерброд, вопреки известному правилу, падал маслом вверх, «неудачникам» не везло всегда и везде. Оказалось, что при всем многообразии обстоятельств и характеров, в поведении потерпевших имеется много общего, в определенной степени провоцирующего на совершение преступления, либо облегчающего его совершение. Такое поведение получило наименование виктимного.
Нередко преступления против личности провоцируются противоправным поведением потерпевшего. Общеизвестна категория людей, которая просто не может жить без конфликтов. Про таких говорят: «без скандала, как без пряника». Но скандалы, если и ограничиваются словесными оскорблениями, то только до поры, до времени. Так называемым «бытовым» убийствам и тяжким телесным повреждениям, как правило, предшествуют скандалы и побои. Нередко жертвами преступника становятся из-за беспечности, самоуверенности и легкомыслия. Иногда потерпевшие ведут себя так, что преступление становится почти неизбежным.
Механизатор Петровкин был командирован на курсы повышения квалификации в областной центр и получил в кассе колхоза довольно солидную сумму денег в 25-рублевых купюрах (времена были ещё «застойные»). Он доехал до райцентра, где должен был сделать пересадку и обнаружил, что опоздал к рейсу нужного автобуса. Встреченный им знакомый житель райцентра, вникнув в его проблемы, гостеприимно предложил переночевать у него, на что Петровкин охотно согласился. До вечера было ещё далеко, и скоротать время традиционно решили за бутылкой водки. Вдвоем пить интереса мало. В любителях пьяного застолья на Руси недостатка никогда не было, и мужская компания пополнилась. После первого распитого литра водки несказанно довольный удачным знакомством Петровкин пожертвовал на общее благо четвертную. На его щедрость обратили внимание с завистью – вот ведь у людей денег куры не клюют, а мы медяки считаем, чтобы на бутылку сброситься.
О том, что четвертная не последняя, не заметить было трудно. Для опьяневшего человека, если не все люди братья, то соседи по столу определенно такими кажутся. Крестьянскую натуру Петровкина даже в таком радужном настроении беспокоила сохранность полученных им денег, он периодически доставал оставшиеся четвертные и озабоченно приговаривал: «как бы не потерять, как бы не вытащили». Опасения его сначала вызывали улыбку, а затем «сидящими на мели» Шереметьевым и Луценко были признаны заслуживающими внимания. Подсев поближе к Петровкину, они усердно наполняли его стопку и провозглашали тосты за механизаторов вообще и за достойного их представителя, за трудовые будни и успех командировки… Быстро дошедшего до нужной «кондиции» Петровкина новоприобретенные приятели отвели в пустующий бесхозный дом, и уложив на валяющееся тряпье, временно удалились. Выпив ещё по стопке, они вскоре вернулись. Шереметьев достал из кармана безмятежно раскинувшегося Петровкина паспорт с вожделенными купюрами и… пришлось бы незадачливому механизатору вместо областного центра добираться до родного колхоза на попутках. На его заявление в милиции скорее всего отреагировали бы советом поменьше пить. Но психически неуравновешенного Луценко ни с того ни с сего обуяла злость, и он с размаху ударил спящего кулаком в лицо, затем еще раз и ещё. Ошеломленный таким пробуждением, закрывший лицо руками Петрунин все же успел рассмотреть убегавших.
