что к этому времени мы уже подходили к воротам Фирнадана.
— Знать бы теперь, что это было? — вслух спросил я, имея в виду саму вылазку. До сих пор в голове держалась чёткая уверенность, что всё не просто так. Здесь должен быть какой-то смысл… должен. — Интересно, мои ребята выжили?
Далеко пройти я не смог. Завалился на обломки стены одного из разрушенных домов. Силы, казалось, покинули меня сразу за воротами. Аналогично произошло с немалым числом других бойцов. Офицеры махнули на это рукой, понимая, что после всего пережитого солдатам требуется хотя бы какой-то отдых. Его были лишены лишь те, кто тащил раненых. Такие направились в сторону ближайшего порушенного храма Триединства, который, тем не менее, всё ещё являлся лучшим местом для лечения.
— Если найдутся те, кто будет способен его оказать, — бросил я короткий взгляд на магов, которых, судя по виду, осталось не более трёх десятков человек. — Дерьмо… В какое же дерьмо мы вляпались…
— Не говори сегодня о поражении, солдат, — сурово покосился на меня сержант. — Всё, что было сделано, имело цель.
— Дай Х… Кохран, — кивнул я.
Рядом, тяжело дыша, спешился кавалерист. Пошатываясь он, огляделся, не снимая закрытого шлема, из-под которого выступали сухие потёки крови.
— Изен, — произнёс он, делая в мою сторону несколько неуверенных шагов.
Голос мужчины я признал не сразу, ведь звучал он весьма гнусаво и надтреснуто.
— Маутнер? — вопрос, который одновременно являлся ответом.
— Знаешь, они ведь сейчас, — ткнул он пальцем куда-то себе за спину, — тоже думают о том, что все мы, собравшиеся здесь, редкостные идиоты. Их генерал, небось, уже наяривает письмо Дэсарандесу, как он, одним днём, в два раза наши военные силы сократил.
Капитан уселся рядом, после чего довольно закряхтел. Сложилось ощущение, что он мечтал об этом в течение всего прошедшего времени. Дрожащие пальцы мужчины начали расстёгивать ремешки шлема.
— И я чертовски, ха-ха, надеюсь, что он и правда отправит это сраное письмо!
— Ты что-то узнал, — прищурился я, полуобернувшись в его сторону.
— Сапёры и два колдуна-землекопа, — глухо хохотнул Маутнер. — Они протащили статую Сэнтилы под землёй во время боя, оставив её под тем холмом, где мы сражались. Сумерки скрыли их возню. Тем более, что мы отвлекли на себя всё внимание врага, — шлем покинул голову мужчины. — Сегодня, пожертвовав более чем десятью тысячами солдат, мы сокрушили имперскую армию.
Единственный голубой глаз поблёскивал среди массы изорванной плоти. Мощный удар палицы вдавил боковой щиток шлема, сломал скулу, выдавил глаз и оторвал нос. Жуткая кровавая маска, которая теперь служила капитану лицом, дрогнула в чём-то похожем на улыбку.
— Повезло мне, Изен. Смотри, ни одного зуба не выбили — не шатаются даже.
* * *
Окрестности Фирнадана, взгляд со стороны
— … и готовьтесь! Отриньте всё, что делает вас слабыми и бессильными! — магический артефакт в руках имперского генерала Виррага Иставальта позволял его голосу доходить до каждого из почти трёхсот тысяч человек (почти двести из которых были «перебежчиками»), которые собрались перед ним, вблизи огромного лагеря.
«Собрание» началось уже под утро, сразу после боя на реке. Генерал решил громогласно заявить о победе, чем, по факту, битва и являлась. Теперь он задумал направить войска на штурм Фирнадана, не давая его защитникам ни малейшего перерыва. Мужчина прекрасно понимал, что противнику понадобится время, дабы залечить раны. И ему, по хорошему, тоже. Вот только Иставальт мог оставить раненых с небольшим гарнизоном в лагере и направить на город-крепость только сравнительно свежих и полностью здоровых людей.
«Это победа. Хорес передал мне её сразу, как император покинул нас. Он хочет, чтобы я возвысился. Обрёл славу как тот, кто принудит самые проблемные вольные города к подчинению», — размышлял Вирраг.
Генерал разумно посчитал, что фирнаданцы каким-то образом узнали об уходе Дэсарандеса и решили воспользоваться этим, надеясь на неразбериху в имперских силах.
«Предыдущие лёгкие победы вскружили идиотам головы, — посмеивался про себя Иставальт. — Они подумали, что потеря крестьян, пары пушек и нескольких рот солдат, больных дизентерией и мускульной дымкой, окажется для нас существенной!»
— Ибо единственная надежда вернуться домой живыми, здоровыми и с карманами, полными золота, находится впереди вас! Но не ради одного лишь жёлтого металла мы прошли все испытания, которые обрушились на нас! Ложные боги должны быть свергнуты, еретики наказаны! Это святая миссия, доверенная нам самим Хоресом! — кричал он в артефакт, побуждая в людях необходимые эмоции. — И мы! Должны! Пойти! На всё! На любую боль! Любую ярость! Даже будучи искалеченными, мы должны ползти, разя вражеский пах или бедро! Даже ослепнув, должны на ощупь втыкать клинок в визжащую черноту, а умирая, плевать во врагов, извергая проклятия!
Волны поддержки начали гулять по имперским регулярам, гербы выбрасывались в воздух. Тут и там раздавались боевые кличи.
— Сражаясь, мы прошли через весь мир! Выдержали удушающий жар, жажду, голод и ломящую кости усталость. Штурмовали города и крепости, чьи стены были неприступными!
Всадники загарцевали, артиллеристы уже начали обсуждать, как лучше перетащить пушки к заранее пристреленным позициям.
— И ныне мы стоим на самом пороге победы! И вечной славы!
Растянувшееся на километры вокруг, гигантское воинство заколыхалось и взбурлило, ибо солдаты ощутили успевшее позабыться в волоките последних недель бесконечной осады чувство, которое некогда гнало их вперёд, похлеще плётки рабовладельца. Желание, которое разжёг Иставальт.
— Фирнадан! — заорал Вирраг. — Фирнадан падёт сегодня!
Неистовый рёв поддержал генерала.
— Во славу нашего бога! Во славу Хореса и императора!
Вперёд. На штурм. На стены. Прочь от лагеря. Прочь от себя. К цели.
— В атаку, — уже значительно тише, будто бы сам себе, отбросив артефакт в сторону, произнёс Иставальт. — Во имя Империи Пяти Солнц.
По телу мужчины прошла дрожь. Дэсарандес оставил на него всё воинство. Огромную честь и огромную ответственность.
— «Ибо все отцы секут своих сыновей», — процитировал он строки Трактата о святости.
Момент, когда что-то пошло не так, пропустил каждый из них. Просто в какую-то секунду, один из кричавших молитвы Хоресу солдат, просто выхватил короткий меч и всадил в спину впереди стоящего. Следом за ним, аналогично, поступил второй, ударив соседа локтем, а потом вонзив кинжал ему в брюхо.
Не прошло и минуты, как бoльшая часть армии бросилась убивать друг друга. Собственное сознание сохранили лишь те, кто носил амулет антимагии.
Вирраг моментально опознал то, чего
