не время! – Алвар сжал мой локоть до боли.
Альгидрас же посмотрел на меня, и я поняла, что не могу уйти просто так. Я должна получить ответ. Вдруг Будимир просто безумец? Вдруг он ошибается?
– Это правда? – ухватившись за перила, спросила я.
И тогда он кивнул. В момент, когда он кивнул, я вдруг подумала, что должна испугаться. Вот сейчас меня заберет Будимир, потому что все они для него вправду мальчики, которым не сравниться с ним по силам. Наверное, ко мне даже будут сносно относиться несколько месяцев, пока не родится ребенок. А потом я повторю судьбу других матерей: явилась в этот мир, просто чтобы родить дитя, а потом сгинула, и никто не вспомнит, где и как.
Будимир наблюдал за нами с нечитаемым выражением лица, но, кажется, он был уверен в успехе. Мне правда стоило сейчас испугаться. До смерти. Но я отчего-то не могла. Мне вдруг стало все равно.
– Хванец, квары уже видны, – голос Миролюба звучал на удивление спокойно. – Либо делаем, как он говорит, либо… бежим? – последнее слово далось Миролюбу с трудом, но именно оно явилось спусковым механизмом.
Алвар, все еще сжимавший мой локоть, резко дернул меня за собой, – и я, повинуясь его движению, бросилась бежать. Я не могла обернуться, чтобы посмотреть, с нами ли Альгидрас, потому что бежать по накренившемуся подвесному мосту было тем еще удовольствием. Алвару пришлось выпустить мой локоть и перехватить ладонь. Он продолжал тащить меня за собой, то и дело хватаясь свободной рукой за канат, застывший волной над мостом.
– Глупцы, – негромко сказал оставшийся на берегу Будимир.
В его голосе слышалась досада.
В нереальной тишине, нарушаемой лишь нашим сорванным дыханием, раздался свист, который, услышав однажды, я больше не смогла бы спутать ни с чем другим.
Первая стрела прошла мимо и, не долетев до противоположного берега, устремилась навстречу водам Стремны. Следующая стрела тоже прошла мимо. Догнавший нас Альгидрас схватил меня за плечи ровно в тот момент, когда мир вокруг ожил и мост под ногами сорвался вниз под нашим весом. Меня бросило в сторону, но Альгидрас каким-то чудом удержал нас обоих от падения. Алвар ухватился за поручень и сжал мою ладонь так, что едва не сломал мне пальцы. Миролюб со всего маха упал на колено и чуть не соскользнул вниз. Алвар в мгновение ока выпустил мою руку и вцепился в плечо княжича. Мост подбросило вверх, потом снова вниз, и нас вместе с ним. Но каким-то чудом мы все же не сорвались в Стремну.
Натянувшиеся канаты натужно заскрипели. Ветер обрушился на нас так, словно мечтал наверстать минуты неподвижности. С одной стороны, он сносил стрелы, с другой же, бежать стало невозможно. Брызги от ожившей реки долетали до моста, и скоро доски стали мокрыми. Медленно, ухватившись за скользкие канаты, мы стали пробираться к спасительному берегу. Миролюб шел первым, за ним Алвар. Одной рукой Алвар держался за поручень, второй вновь сжал мою ладонь. Альгидрас так и не выпустил мои плечи.
Вдруг Альгидрас с Миролюбом оглушительно засвистели – и в моем левом ухе прочно поселился звон. Миролюб оглянулся.
– Он ушел, – крикнул он.
– Потому все и ожило, – отозвался Альгидрас и подхватил меня, когда я оступилась.
Отстраненно я понимала, что вновь задерживаю их движение, лишая шанса выжить, но Алвар продолжал держать мою ладонь, а Альгидрас сжимал мои плечи, загораживая от стрел. И с каждым новым свистом мое сердце обрывалось.
В Свири услышали сигнал и закрыли ворота. На берег высыпали лучники со щитами, на башне появлялись всё новые и новые воины, в то время как мы пытались выжить, а ветер продолжал заботливо сносить стрелы в сторону. Очередной его порыв шатнул мост так, что Алвар споткнулся и едва удержался на ногах, для чего ему пришлось выпустить мою руку. Миролюб обернулся, вцепившись в поручень.
– Хванец, мост оборвешь! – крикнул он, перекрывая ветер и шум Стремны.
Так вот она – цена нашего везения. Я наконец восстановила равновесие и смогла обернуться. От открывшейся картины сердце застыло. На берегу виднелось несколько десятков воинов с луками. Часть из них припала на колени, часть стояла. И все они стреляли, стреляли… в нас.
– Уходите! – вдруг крикнул Альгидрас, разворачиваясь. – Мост не трону.
Ветер поднялся с новой силой, но на этот раз он дул над нами.
– Не дури! – заорал Миролюб. – Нам поодиночке теперь никак!
Альгидрас обернулся ко мне, оглядел с ног до головы, словно прикидывая, насколько я серьезная помеха на пути к их спасению. Квары закричали, и я вновь бросила взгляд на оставленный берег. У троих из них горели луки и занялась одежда.
– Сможешь и дальше? – спросил Миролюб у Алвара.
Мы болтались на раскачивавшемся мосту приблизительно над серединой реки, и спасительный берег был недосягаем, как мечта.
– Нет, – Алвар мотнул головой и, тяжело дыша, сплюнул за поручень, а потом устало отер лоб. – Он… Силу не дает. Все вернулось, а Сила по капле. Не могу, – добавив еще что-то по-кварски, он сердито сжал кулак. И не было в этот миг в его лице ничего миловидного и утонченного. Передо мной стоял разъяренный воин.
– То же, – ответил Альгидрас на невысказанный вопрос Миролюба.
От стен Свири нам кричали, но ветер уносил слова. Наконец Альгидрас, словно о чем-то вспомнив, свистнул раз, другой, потом еще. Два коротких сигнала, один длинный. На берегу заволновались.
– И то правда, – похвалил Миролюб.
– О лодьях, – пояснил Альгидрас Алвару.
Пока мы стояли, стрелы до нас не долетали, потому что Альгидрасу все еще удавалось рулить ветром, но было ясно, что это ненадолго. Вопрос везения. И оно кончилось. Одна из стрел, свистнув совсем рядом, впилась в левое плечо Миролюба.
Тот сжал зубы и выдернул древко.
– Бежать лучше, чем стоять, – заключил он.
И тогда Альгидрас схватил меня за плечи и развернул спиной к перилам. Я распахнула глаза, попыталась что-то сказать, но возмущенное «что?» так и не родилось на моих губах, потому что еще одна стрела пролетела между нашими лицами. Следующая же воткнулась в плечо Альгидраса, однако он даже не поморщился, лишь вздрогнул всем телом.
– Не бойся, – вдруг сказал он.
И несмотря на грохот Стремны, ветер и крики с берега, я расслышала его очень четко. Он снова смотрел так, как сегодня утром, будто хотел запомнить или же сказать что-то важное. Но я больше так ничего от него и не услышала. Без всяких предисловий Альгидрас одним движением перекинул меня через поручни. Я взвизгнула и, не успев даже толком испугаться, рухнула в бушевавшую Стремну. Тут же наглоталась ледяной воды, на миг всплыла, но вдруг почувствовала подводное течение, которое подхватило меня и, закручивая, потянуло вниз. Воды Стремны сомкнулись над моей головой, и я в немом ужасе увидела где-то высоко, над толщей воды, тускло-бледное небо и то здесь, то там впивавшиеся в волны злые стрелы. В воде их было не слышно. Затухающее сознание отметило, как что-то еще упало в Стремну, камнем пойдя на дно, но у меня уже не было сил удивиться или испугаться. Меня не стало.
Эпилог
Сознание возвращалось медленно и урывками. Я лежала, закутанная по самый подбородок чем-то колючим, и не могла пошевелиться. Лишь чувствовала, как то, на чем я лежу, мерно раскачивается. Попыталась заговорить, но из пересохшего горла не вырвалось ни звука. Где-то что-то неприятно гудело, и слышалась отрывистая речь. А потом наступила темнота.
В следующий раз я пришла в себя оттого, что кто-то надавил жесткими пальцами мне под челюстью. Я отчего-то подумала о Будимире, но над головой прозвучал усталый женский голос: «Пульс есть». Следом за этим послышался треск, как бывает при работе рации, и уже мужской голос повторил эту фразу кому-то еще.
Я не удивилась и не обрадовалась. У меня просто не было сил. Вместо этого я снова потеряла сознание.
На берегу Стремны кипела работа. Оборванный мост осел в воду. Канаты скрипели и стонали, ведя неравный бой с течением.
