Фрэнк усмехается.
– На мне нет жучка. Это ты крыса, а не я. И, знаешь, меня всегда удивляло, как это ты выходишь сухим из воды. Что бы ни случилось, тебе хоть бы хны, так, Донни?
Гарт не отвечает.
– Ладно, – произносит Фрэнк, – на сей раз тебе несдобровать.
– В чем ты меня обвиняешь? – спрашивает Гарт. Он кажется усохшим старичком, когда сидит на стуле в полотенце, обернутом вокруг бедер, и вода стекает у него по тощим ногам на пушистый ковер.
– Саммер Лоренсен, – говорит Фрэнк.
Он поднимает револьвер и целится в грудь Гарту.
– Я не виноват!
– А кто виноват?
Гарт молчит, как будто соображая, кого он боится сильнее.
– Кто бы это ни был, – говорит Фрэнк, – их тут нет, Донни, и стрелять они не будут, а я есть и буду стрелять. Кстати, я тогда подсматривал в окошко и видел небольшое представление, устроенное Алисой и Саммер. Но мне пришлось уехать, и я не знаю, чем все закончилось. Что я пропустил?
– Сенатор, – выдавливает из себя Гарт, – он не мог… кончить. Что только для него не делали, и Саммер умоляла – так было задумано, – а у него не получалось. Она все сделала, поверь, а он ничего не смог.
– И что?
– Она засмеялась.
– Что?
– Засмеялась, – повторяет Гарт. – Не думаю, что она сделала это нарочно, просто так вышло, понимаешь, а он взбесился. Сошел с катушек.
– И?
– Ты же был там! Сам знаешь!
Ты не отличишь одного охранника от другого, так, Донни? Я ли, Майк ли подчищает за тобой – какая разница? Главное, чтобы убрали твое дерьмо. Чтобы тебе не надо было делать это самому.
Теперь Фрэнку стало ясно, что произошло тогда. Они запихнули тело в машину, и Майк увез Саммер на пустую дорогу, а потом выкинул на обочину. Это ему пришло в голову «задушить» ее и положить в рот камни.
А Везучий сынок стал жить дальше, как ни в чем не бывало.
Это было непредумышленное убийство. Наверное, его посадили бы года на два-три. Или вообще ничего не дали бы.
Однако тогда ему пришлось бы распрощаться с политической карьерой.
Но это ведь не для него. Как можно?
Во всяком случае, не из-за шлюхи.
Человеческих жертв нет.
Все было спокойно, пока Майка не прижали за убийство Гольдштейна и он не начал искать чего-нибудь покруче для торговли. Вот и вспомнил – только ему не хотелось стать мишенью, и он подставил меня.
Спасибо, Майк.
Итак, Везучий сынок начинает подчищать прошлое, поэтому обращается к Донни, а тот обращается к детройтцам, чтобы они поработали вместо него.
Ведь эти парни не любят грязную работу.
У них есть люди вроде меня для ее выполнения.
Что же Везучий сынок предложил Группе?
Проклятье, он же собирается стать президентом – мог предложить все на свете!
– Он использовал тебя как посредника? – спрашивает Фрэнк. – Донни, говори правду.
Гарт кивает.
У него круглые от страха глаза, он весь в поту и дрожит, да еще Фрэнк с отвращением замечает расплывающееся желтое пятно на полотенце.
Фрэнк отводит курок.
Слышит, как Гарт скулит.
Тогда он ставит револьвер на предохранитель и опускает его.
– Послушай, – говорит он Гарту, – они уже пытались убить меня, они убили Алисой Димерс. Они убьют всех, кто хоть что-нибудь знает о том дне, и тебя они тоже убьют. Или ты все еще воображаешь, что тебе удастся спастись?
«А почему бы и нет? – думает Фрэнк. – Прежде тебе всегда это удавалось».
– Будь я на твоем месте, – говорит он, – я бы сбежал.
Однако он знает, что Донни не сбежит. Такие, как Донни Гарт, не верят, что их тоже могут убить, они думают, что если убивают, то исключительно ради них.
82
Фрэнк запрашивает информацию и получает телефон сенаторского офиса.
– Я бы хотел поговорить с сенатором.
– Назовитесь, пожалуйста.
– Это его друг со времен Солана-Бич.
– Боюсь, он занят, сэр.
– Послушайте, я думаю иначе, – возражает Фрэнк. – Скажите ему, что это насчет Саммер, а там посмотрим, кто окажется прав.
Через минуту Фрэнк слышит голос Везучего сынка.
– Если вы записываете телефонные разговоры, то советую вам выключить запись, – говорит Фрэнк.
– Кто это?
– Вы знаете, кто, – отвечает Фрэнк. – Я жду.
Через несколько секунд Везучий сынок возвращается к телефону.
– Слушаю. Говорите.
– Вам известно, кто я.
– Кажется, догадываюсь.
– Вы охотитесь не на того парня. Не на того шофера. Понимаю, маленьких людей трудно различать, но лимузин тогда вел Майк Риццо. Будь там я, ничего не случилось бы. Я бы не позволил вам забить девушку до смерти и выйти из этого чистеньким.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
Фрэнк подносит маленький диктофон к трубке и включает запись со словами Донни Гарта.
– Он врет, – говорит Везучий сынок.
– Да будет, – говорит Фрэнк. – Послушайте, мне все равно. Мне не должно быть все равно, ведь тогда вы убили одну девушку, а сейчас убили другую, но у меня нет желания расставаться с жизнью, и у меня есть семья, о которой я должен заботиться. Так вот, сенатор. Мне нужен миллион долларов наличкой, или я это обнародую. Мне известно, что обращаться к полицейским или в ФБР бессмысленно, так как они у вас в кармане, поэтому я обращусь к прессе. Ну а тогда по меньшей мере прощай карьера. Может быть, не удастся привлечь вас за убийство девушки, но вы будете выставлены на позорище, а большего и не надо.
– Почему бы нам не?..
– Миллион долларов, сенатор, наличкой, – повторяет Фрэнк, – и вы сами отдадите их мне.
– Ну нет.
– Что «нет»? Не будет денег или вас?
– Меня, – отвечает Везучий сынок.
– Тогда присылайте вашего сутенера Гарта, – говорит Фрэнк и называет место и время передачи денег.
После долгого молчания он слышит:
– Откуда мне знать, что вам можно верить?
– Я человек слова, – говорит Фрэнк. – А вы?
– Я тоже.
– Значит, договорились?
– Договорились.
