Пристроить жестокого и неуправляемого племянника на теплое местечком под чужим именем, да еще и под присмотром мсье Паннера, давнего сторонник ПСР.
– Что-то он немного недоглядел, – продолжил Ги, – потому что выход жестокости Эрик все же давал. В стихотворениях и сценариях.
– Да-да. И так вовремя подвернулся Каали Сенг, открывший миру Луи Балаво и ему подобных. Убивай – не хочу, причем не своими руками, – закончила Карпентье.
– И своими тоже.
– Даже так? Здесь ты меня немного опередил. Но какое значение это имеет теперь? Раву я отдала, поскольку растерялась и испугалась, но крупную рыбу упустить не позволю. А главное – отомщу.
– За кого?
– За Денн Ларе, мою единоутробную сестру.
Ги сделал шаг вперед.
– Ты с ума сошла, Эйме, о чем ты говоришь?
– Уже забыл разговор в блице! – Оперативница закатила глаза. – От моего содействия ты отказался, пришлось распутывать все одной. Конечно, в блице был еще и маг иллюзий, столь любезно поделившийся вещами из твоего саквояжа, и аудиограммы от клерков Шедерне на твое имя, и Галлар со своей возней. Но в основном сама.
Пистолет дернулся в руке Карпентье, она перевела прицел с Паннера на Ги.
– Застрелишь меня? А как же вторая часть гениального расследования? – спросил молодой человек.
– Ты заговариваешь мне зубы.
– Или ты пребываешь в уверенности, что и в "Анниверсер-де-Жозеф" расстарались Каали Сенг и Мирти?
Ги позволил себе еще пару шагов по направлению к полицейской. Та не двигалась. Убедить ее не переходить границу между помощью преступнику и собственным преступлением помешали маги. Церковь содрогнулась от особо мощного выброса чуждой этому миру энергии, а тхейрасха упал на колени. Амарикус победил. Он подошел к поверженному врагу и двумя пальцами поднял за подбородок его голову. Насколько мог наблюдать из своего укрытия Ги, тхейрасха попытался что-то сказать. Амарикус покачал головой, положил ладонь на лоб противника и одним движением свернул ему шею.
– Это де Валансьен и Амарикус убили кеметцев, чьи письма ты отобрала у Самрая, – крикнул Ги. – Это они уничтожили рабочих мануфактуры, где варили зелья из айлакского магического наркотика. В конце концов, это они привезли в Лутецию такое чудовище, как Каали Сенг. То, что ты творишь, Эйме Карпентье, не имеет никакого отношения к правосудию!
– Совершенно верно, – подтвердил Амарикус. – Но это уже не имеет значения.
Он запустил руку в открытую бочку с красной смолой и слизнул немного бурой жидкости. Уродливый порез, пересекший его щеку после схватки с тхейрасха, начал бледнеть и затягиваться на глазах. Снадобье со смолой заживляло рану эффективнее, чем любое из виденных Ги заклинаний.
– Так вот с чем вы экспериментировали в "Анниверсере"!
– Мое изобретение, – самодовольно сказал чародей.
– И труд покойных ныне айлакцев.
– Ах, вы все о них, Деламорре, – досадливо протянул Амарикус. – Об этом расходном материале! Сдались они вам! Вы же не можете отрицать, что новому премьеру очень скоро потребуется надежная защита от завистников и врагов. Я позаботился о том, чтобы при Филиппе всегда состояла только лучшая стража. Сильная. Неуязвимая. Непобедимая. И секрет ее уж точно не должен оставаться в руках этих восточных дикарей.
– Только ли в их руках?
– Нет, – сказав это, Амарикус осекся, но остановиться уже не мог. Сыворотка правды, которую Ги незаметно вылил в открытый бочонок во время беседы колдуна с ван Рёком, уже начала действовать.
– Ты убьешь всех, кто был сегодня здесь? – спросил Ги.
– Да. – Амарикус скрипнул зубами. – Всех до единого!
– И ее? – Ги указал на Карпентье.
Колдун через силу кивнул. В тот же момент Ги, Эйме и даже Паннер, вышедший из оцепенения, открыли по нему огонь. Амарикус выставил руку, заставив пули распасться на мельчайшую пыль прямо в воздухе. Зелье с красной смолой многократно усиливало его магический потенциал.
Карпентье перескочила через лавку, чтобы атаковать Амарикуса со спины. Тот с ловкостью развернулся вслед за ней. Волна этериальной силы сбила девушку с ног и вырвала пистолет из ее руки. Паннер выстрелил магу в спину, но этого оказалось недостаточно. Чародей не успевал уследить за тремя противниками, но его защитные чары работали превосходно. Свинцовое жало отскочило от невидимого барьера, не причинив Амарикусу вреда.
Подобрав саблю тхейрасха, Ги налетел на мага врукопашную. Тот отбил рубящий удар кулаком. На коже появилась алая полоса, которая тут же заросла. Левой рукой Амарикус схватил Ги за горло. Тот ударил мага револьвером. Еще одна пуля Паннера чуть было не попала в голову самому Ги.
Колдун отбросил Ги в сторону. На сей раз и без того избитый и израненный Ги встретил на своем пути лавку. Он перекувырнулся через нее и грянулся на спину и плечи. Рядом звякнула сабля. Боль была почти нестерпимой, но пережидать ее Ги не имел права. Он перекатился, уходя от добивающего удара Амарикуса, и вскочил на ноги.
Паннер щелкал спусковым крючком в тщетных попытках выпустить из опустевшего магазина хотя бы один снаряд. Амарикус усмехнулся. Ни у одного из врагов не получилось даже ранить его. Указав на полковника пальцем, чародей что-то прошептал, и Паннер умер. Просто умер, как умерли песчаные гиены. Ги не стал дожидаться своей очереди и вновь кинулся на врага в последнюю, самоубийственную, атаку. Его руки сомкнулись на шее Амарикуса. Кожи коснулось что-то холодное и тонкое. Цепочка! Колдун носил ловец страхов!
Ги дернул цепочку на себя, вытащив амулет в виде черепа из-под одежды мага. Амарикус оттолкнул Ги, и тот вновь упал. На этот раз встать у него не получилось. Чары приковали его к полу.
– Талисман, Эйме! – заорал Ги.
Карпентье прыгнула на врага сзади, повиснув у него на плечах. Амарикус схватил ее за руку и сдернул. Это было ошибкой. Девушка отлетела в сторону, но выполнила то, что должна была. В кулаке она сжимала амулет, сдерживавший весь негатив кошмарной магии, которую творил чародей.
– Да, я сделал это, – проговорил Амарикус, обращаясь к чему-то незримому. – Я убил их всех, я начал это еще семьдесят лет назад... Они это заслуживали. Я делал все с готовностью.
Он пошатнулся, зашарил руками в поисках опоры и, не найдя ее, опустился на колени, продолжая бормотать оправдания и просить прощения у жертв, представших в его воображении, искаженном красной смолой. Прощения он не получил. Бормотание
