— Ты сильно удивился, узнав, что я замужем, — произнесла она. — Я это заметила тогда в кабинете у директора.
— Да, ты умеешь удивлять, — усмехнулся я.
— Я думала, ты догадывался, — закусив губу, сказала Аня.
— Если бы у меня хоть раз такая мысль возникла, я бы у тебя прямо спросил. Ты будешь смеяться, но у меня есть принципы. И один из них — не строить никаких отношений с замужними женщинами, — сообщил я.
Аня подошла ближе ко мне и, положив руки на плечи, вздохнула.
— Игорь, мой супруг годится мне в дедушки. Наш брак — формальность между двумя аристократическими семьями, — начала она пояснение. — Мы даже не спали ни разу с ним. Это, по сути, и браком назвать-то нельзя. Я не могу тебе рассказать причину, по которой мне пришлось на это пойти, просто поверь, что это фикция.
Я промолчал, не сводя с Ани взгляда.
— Не веришь? Хочешь, я позвоню мужу? — предложила она. — Он тебе сам это подтвердит, если ты мне не веришь. Я могу позвонить, это вообще не проблема. Для меня важно, чтобы ты мне поверил.
— Верю, — аккуратно положив руки на её пальцы, ответил я. — Но у меня принцип: не встречаться с чужими жёнами.
— Это странно слышать от восемнадцатилетнего парня, — приподняв брови, выдохнула Аня. — Но при этом звучит так, будто у тебя и в этом деле большой опыт. Ты не перестаёшь меня удивлять. Но вот только почему ты меня не понимаешь?
Уткнувшись лбом мне в грудь, Аня вновь вздохнула.
— Ты не представляешь, как много вокруг меня вертится всяких альфонсов, — заговорила она после короткой паузы. — Я так устала от них отбиваться. А тут появился ты, я ведь видела, что нравлюсь тебе совершенно искренне, и что ты со мной только ради секса. Ты хотел меня, а не жену заместителя министра обороны. А у меня не было никого уже больше года.
Мы постояли так ещё немного.
— Ты не бойся, что он узнает, — заявила вдруг Аня.
— А чего мне бояться? Я за свои поступки отвечаю всегда, — пожал я плечами. — И перед мужем твоим отвечу, если претензии предъявит.
— Не предъявит он ничего, я же уже сказала — у нас фиктивный брак! — воскликнула Аня. — Просто мы стараемся лишний раз это не афишировать. Но все знают. У Ивана Семёновича в Москве три неофициальные жены, не считая любовниц. И я про это знаю, и все знают. Соответственно, и он не лезет в мою жизнь совершенно. Мы два-три раза в год вместе выходим в свет, на какой-нибудь бал в столице, и всё. Наш брак исключительно формальный, не переживай.
— Я не переживаю, Ань, — произнёс я, обняв её за талию и глядя в глаза. — И я тебе верю.
Наши губы встретились, но продлить поцелуй оказалось не суждено.
В коридоре раздался звук шагов, и Аня, отстранившись, поспешно повернула ключ в замке. В кабинет практически сразу же ворвался посыльный, который выдохнул, посмотрел на часы и объявил:
— Воронов, тебя ждёт Владислав Степанович! Через пятьдесят три минуты ты должен явиться к нему в кабинет с Орешкиным.
*****
— Сколько вы хотите?
Вот это я понимаю, серьёзный человек пришёл, не тратит время на прелюдии.
Фамильное сходство было на лицо. Но при этом, если младший боярич ассоциировался у меня с золотой молодёжью, а средний с отморозком, которому всё сойдёт с рук, то их отец был просто неприятен, в нём отсутствовала та харизма, какую ожидаешь увидеть у аристократа.
Поставь рядом Лисицкого и Верещагина, и назвать благородным можно будет только Сергея Валерьяновича. Вот у того был стержень и какое-то умение располагать к себе. А глава рода Лисицких больше походил на какого-то суперуспешного барыгу, дорвавшегося до больших денег и роскоши и ненавидящего всех, кто находился на ступеньку ниже него.
Не удивлюсь, если Лисицкие ещё три поколения назад были купцами или фабрикантами и по какой-то причине смогли получить боярский титул. Но так оно даже лучше — с таким будет проще договориться, такие умеют считать и сразу грамотно оценивают все риски.
— Четыреста тысяч рублей, — сказал я. — По двести каждому.
— Пятьдесят на двоих, — тут же выдвинул своё предложение Лисицкий.
Это был хороший знак: мужик показал, что готов платить. Впрочем, а какие у него ещё были варианты?
— Четыреста, — повторил я.
— Или пятьдесят, или ничего не получите.
— Вы больше потратите на адвокатов, — усмехнулся я. — И это я ещё молчу про то, что кто-то присядет.
Лисицкий гневно взглянул на меня. Но при этом он был спокоен. Хорошо держался. Честно говоря, я бы не удивился, если его показушная злость оказалась бы всего лишь маской. Возможно, в глубине души он уже смирился с тем, что придётся платить.
Слишком уж неприятной получилась наша история. И дойди дело до суда, одного того, что Лисицкие — ответчики, будет достаточно, чтобы от них отвернулись все их деловые партнёры. Ведь как работать с таким человеком?
— Вы ничего не докажете, — сказал боярин.
— Вообще-то, у нас есть свидетели, — напомнил я. — Прапор
