легла на спину и стала распускать шнуровку на блузке. Дюйм за дюймом, от воротника до талии, оголялась полоска её кожи. Пальцы плохо слушались, и дело шло медленно, но Джек помогать не взялся. Он ждал этого момента примерно тысячу лет, так стоит ли теперь торопить секунды? Лучше использовать их для того, чтобы унять дрожь и хоть чуть-чуть успокоить сердцебиение.
Наконец, шнур выскочил из последней петли и половинки ткани скользнули в стороны. Удивительно… пропитанный сладостью воздух ласкал её обнажённую кожу, а мурашки атаковали Джека.
– Ну и где твои веснушки? – Он попытался скрыть волнение за шутливостью, но хрипота в голосе выдала его.
– Здесь. – Лея ткнула в пятнышко под ключицей.
Джек наклонился и поцеловал его. Второе он сам нашёл, на груди – малюсенькая точка на границе светлого и розового. Больше Джек не спрашивал, слушал её дыхание. Раньше он не запомнил падения в пропасть, а сейчас ощущал каждый миг полёта – вверх, куда-то высоко-высоко над песками и холмами, над прошлым и будущим…
Мягкий ворс накидки щекочет кожу. Её ладони ласкают плечи, пальцы зарываются в волосы…
– Джек? – позвала она. Пунш с её губ вкуснее. – Джек, для меня это в первый раз.
Темнота только обняла их, не укрыла с головой. Джек мог рассмотреть в глазах Леи забавную смесь стеснительности и вызова.
– Я знаю, – прошептал он. – Для меня тоже… в смысле, так, чтобы сказать «я люблю тебя», а потом…
Лея улыбнулась.
– Но ты ведь всё равно знаешь, что делать?
– Хм. – Джек просунул руку ей под поясницу и крепче прижал к себе. – Я что-нибудь придумаю.
19. …И умерли в один день
Она стояла, завёрнутая только в плащ и лучи рассветного солнца, почти прозрачная. Джек тихо подошёл и обнял её сзади.
– Ты ушла, – пожаловался он. – Зачем ты ушла? Больше не уходи, иначе я решу, что всё было сном, и умру от разочарования.
– Не уйду.
Внутри объятий Лея повернулась к нему. Она ощущалась иначе, как-то податливее, словно тёплый расплавленный воск.
– Как ты? – Джек поцеловал кончик её носа.
– Хорошо. – Лея с улыбкой зажмурилась. – Я почти выспалась за те два часа…
Целых два часа! Джек забрался под её плащ, провёл ладонью по бедру и почувствовал, что тоже выспался и восстановил силы.
– Постой, тебе не холодно? – заволновался он.
– А тебе?
Справедливый вопрос, учитывая, что Джек выскочил из оранжереи в одних брюках и незашнурованных ботинках.
Лея рассмеялась и вернула короткий поцелуй в нос.
– Посмотри вокруг, Джек.
Он посмотрел. За ночь кто-то расплескал краски в монохромном мире. Серость неба разбавила рваная голубизна, ветви деревьев на другом берегу – это и отсюда было заметно – покрылись буро-зелёным бисером почек. Пели птицы. Самые смелые летали над озером, зачерпывая в клювы… воду.
– Растаяло, – пробормотал Джек. Будто он никогда прежде не видел воду – такую прозрачную, искрящуюся, тронутую мелкой рябью.
– Да, это всё мы, – заявила Лея. – Помнишь, как нам было жарко?
– Мне и сейчас…
Некоторое время Джек не думал об окружающем мире – даже мирах. Занят был. В отличие от воображаемых настоящие поцелуи быстро вызывают зависимость. Робкие, как первый, ласковые и распаляющие, смелые, со вкусом нежности и страсти. Сейчас Джек целовал торопливо. Каким бы чудесным ни было утро, оно возвещает начало нового дня. Что принесёт им этот день? Как крепче прижать Лею к себе, чтобы насытиться?
Почувствовав чей-то взгляд, Джек ещё минуту не останавливался.
Тактичные люди в такие моменты покашливают, но свите Грианы тактичность была чужда. Один из безмолвных стражей просто стоял в своей тяжёлой шубе (не заметил, видимо, что наступила весна) и смиренно ждал, когда двое на берегу отлипнут друг от друга.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался Джек и добавил: – Извините.
С бесстрастным выражением лица страж протянул ему две корзины и удалился. За спиной у него уныло раскачивался тяжёлый меч.
– Бедный грозный воин, – протянула Лея без тени сочувствия, – вместо участия в славных битвах носит еду влюблённым. Так! Надеюсь, там внутри что-то вкусное, иначе я съем тебя.
Не то чтобы Джек возражал, но всё же обрадовался свежей выпечке с толстыми ломтями сыра и ветчины. Они вернулись в оранжерею и молча позавтракали. Чем больше солнечного света проникало сквозь стеклянный купол, тем ярче проступали тени на лице Леи.
– Эй. – Джек сжал её руку. – Наше волшебство не закончится сегодня. Что бы ни случилось дальше, теперь оно навсегда.
– Что бы ни случилось, – повторила Лея. Черты её лица заострились, но неожиданная улыбка получилась почти озорной. – А знаешь, что ещё навсегда?
– Что?
– Вряд ли я теперь смогу без смущения смотреть на розы. И на маленькие фонтанчики, и меховые накидки. А ещё на твои пальцы – о, прошу, перестань так нежно сжимать эту булочку!
Она шутила искренне, но всё же напряжённо. Джек уже и сам не мог игнорировать то тягучее волнение, которое много недель, даже месяцев, сдавливало его грудь.
Во второй корзине нашлись чистые вещи для обоих. Они быстро переоделись, повернувшись друг к другу спиной. Не дрогнув, Джек повесил на пояс меч, который лежал на дне под парой крепких сапог. Оружие было лёгким, рукоять удобно ложилась в ладонь, а ножны украшал серебряный рисунок цапли с раскрытыми крыльями – символ Марилии.
На плечи Джек набросил свой плащ: ткань из другого мира и золотые нити с пылью волшебных светлячков из самого Фэрлонского леса. В первый день путешествия плащ защитил Джека от огня фуока, а этим утром укрывал Лею и пропитался её запахом. Лучшая вещь, наверняка приносит удачу!
Они покинули розарий, взявшись за руки, и побрели к замку. На нижней ступеньке крыльца сидел Кларк. Он выглядел отдохнувшим и всё больше походил на себя прежнего, только сильно хмурился. А рядом гостей ожидала Гриана. Кажется, она не изменилась, но в бликах её волос отражалась пробуждающаяся весна.
– Вот теперь пора. – Гриана словно продолжала прерванную накануне вечером беседу.
Остановившись напротив неё, Джек кивнул – и кивок перешёл в глубокий поклон.
– Благодарю вас, моя белая королева, – произнёс он сквозь неожиданный ком в горле.
– Ты всё сделал сам, мой влюблённый офицер.
Джек почувствовал её прохладную руку на щеке. Он поднял взгляд и тут… тут он увидел её. Всего мгновение – чудесное мгновение, которое навечно останется в сердце и памяти. Только в его – хороший рассказчик умеет хранить тайны.
– Что нужно делать? – спросил Джек, когда дыхание успокоилось. – Как нам вернуться? Если можно выбирать, я бы предпочёл танец.
Они с Леей переглянулись.
– А танцевать
