медленно оседая на землю, прижимаю ладони к ушам. Его голос в моей голове, он сжигает всё изнутри. Он что-то неправильное, но я… я продолжаю вслушиваться в каждый его шаг – о… я чувствую его физически.
Догадываюсь, что он присел около меня. С трудом поднимаю голову, не отрывая рук от ушей, и упираюсь взглядом в его лицо. Глаза почти гипнотизируют; я замираю, задерживая дыхание. Впервые вижу его без накинутого на голову капюшона. И что-то внутри меня надламывается от черноты его радужек, от растрёпанных волос. Он не такой, каким я его представляла.
– Я просил найти меня, Селена. – Мои уши не слышат, однако внутри растекается мягкий шёпот, заставляющий продрогнуть буквально до костей. – Я просил, но ты не послушала. И я сам нашёл тебя. Из-за тебя всегда было столько проблем…
– Пожалуйста… – шепчу я одними губами.
– Скажи, как меня зовут? – В его глазах мелькает грусть, и я всхлипываю, качая головой.
– Я не помню… Пожалуйста, спаси меня. Умоляю.
– Нет, Селена. Я не твой герой и не твой спаситель. Это не сказка, ты сама должна себя спасти.
Когда он подносит пальцы к моему лбу, но не касается, я уже перестаю плакать. Перед глазами сначала расплывается, а затем темнеет – резко, как если бы в комнате погас свет. Ощущаю накатывающую на тело усталость и заваливаюсь на бок. Кажется, будто надо мной смыкаются озёрные воды, словно я вновь погружаюсь в холод. Ни плечо, ни лопатка больше не тревожат. Боль уходит.
Это конец.
Конец.
Эпилог
Темнота вокруг, словно по-настоящему живая, сгущается. Перетекает из одного угла в другой, опасливо избегая пламени свечи. Если хорошенько присмотреться, напрячь фантазию и зрение, то можно увидеть поблёскивающие золотом глаза. Продолговатый огонёк свечи вздрагивает, склоняется почти до разогретого воска. Тень перемещается, а золотые глаза продолжают неотрывно сверкать.
Эта ночь самая тёмная, ибо даже Луна и Звёзды погасли, отвернулись и спрятались, лишь бы не видеть, не становиться свидетелями сегодняшнего кровопролития. Впервые Дворец окутывает такая тишина – мёртвая. Даже редкие певчие птички в Садах затихли, оплакивая потерю. Кто бы мог подумать, что всё будет… так?
Король и Королева мертвы. Мёртв и их третий сын. Сегодня в ночь проводилась репетиция завтрашней коронации – венец не успел коснуться головы юного Принца, как глаза у него закатились, а изо рта полилась кровь. А Король и Королева… они в своей комнате. Лежат, раскинув руки в стороны. Широко распахнутые глаза безжизненно смотрят на своды потолка. Во взгляде Королевы застыл ужас. А взгляд Короля… спокойный. Будто он уже заранее знал, что его жизнь вот-вот оборвётся. И это самая страшная картина – видеть холодные тела Королевской семьи в лужах собственной крови.
Это был переворот…
Пламя свечи вновь дрожит, когда девушка делает шаг назад. Дрожащие пальцы мягко толкают дверь, и перед глазами более не мелькают отточенные движения слуг – слишком кукольные, нечеловеческие. Хочется забыть эту картину, но стоит всего на секунду прикрыть веки… от запаха крови, просачивающегося в коридор, слезятся глаза; нёбо щекочет накатывающая тошнота. Светловолосая девушка глухо вскрикивает, прижимая свободную ладонь к губам, чтобы её крик не разлетелся по замку. Но особой необходимости в этом жесте нет, ведь тени всё равно поглотят его.
Подсвечник с оглушающим звоном падает на пол. Огарок выскальзывает, а пламя затухает, оставляя девушку на съедение теневому монстру. Она падает на колени, игнорируя обеспокоенный лепет служанок и пятна грязи на белой сорочке. Ладони упираются в холодную кладку пола. Она не плачет, нет.
– Ты не мог этого сделать, – шепчет девушка, медленно склоняясь к полу, пока лоб не касается холодной плитки. – Ты… не мог… этого сделать…
Пальцы сжимаются в кулаки, пока по всему телу проходит волна паники от осознания произошедшего. Он убил собственных отца, мать и брата, чтобы… чтобы что? Доказать? Отомстить? Король не хотел сажать его на трон, но это же не причина устраивать кровопролитие? Корона не примет того, кто посягнул на Королевскую жизнь. Корона не примет и его.
– На твоём месте я бы поднялся. Пол холодный. – Девушка даже не вздрагивает, когда мягкий баритон эхом разлетается по коридорам.
– На твоём месте я бы закрыла свой чёртов рот, – шипит она, ощущая накатывающую ярость.
– Селена…
Воздух почти обжигает лёгкие от всполоха магии. Треск такой силы мог бы оглушить неподготовленного человека. Селена поднимается на ноги столь резко, что служанка, склонившаяся над ней, отшатывается в сторону. Девушка рычит от злости, от отчаяния. Пальцы её рук впиваются в плечи мужчины, с силой толкая его в стену.
Александр не стонет от боли; не глотает ртом воздух. Он лишь прикрывает глаза, устремляя чёрные как ночь зрачки на бледное лицо девушки. Спокоен до такой степени, что ей хочется разодрать его лицо в клочья. Как он мог допустить такое? Как он мог стать участником такого?
– Какая же ты бесчувственная скотина, – почти выплёвывает эти слова Селена, сжимая пальцы на лацканах его камзола с такой силой, что ткань неприятно скрипит.
– Ты не пони… – начинает было мужчина, желая остудить гнев подруги, как тишину коридора разрывает хлёсткая пощёчина.
Александр не отшатывается от удара. Он стоит на месте, лишь слегка поворачивает голову. На бледной щеке расцветает красный след девичьей ладони. И всего в одну секунду от этого резкого движения танцующие вокруг тени замирают. Повисает гнетущая тишина.
Другой бы испугался непонятного шелеста громко потрескивающего вокруг волшебства, но девушка не сводит с друга разозлённого взгляда. В ней кипят эмоции, кипит магия – и от их смешения образуется взрыв. Тонкие ледяные узоры ползут по щеке мужчины, спускаясь к шее. Подобно щупальцам, они медленно расцветают на коже, заставляя Принца крепче сжать челюсти. Ему не больно, нет. Скорее… холодно.
– Ты не понимаешь, Селена, – хрипло шепчет он обманчиво спокойным голосом. – Ты не понимаешь, потому что слишком юна. Если бы ты всё знала… если бы ты знала, ты бы сейчас не осуждала меня.
– Тебе что, было всего этого мало? Тебе было недостаточно этого? Зачем… Зачем ты сделал это? Эта ведьма пролезла в твою голову, да? Скажи, что ты сделал это не по своей воле. – Дрожащие пальцы обхватывают лицо мага. – Скажи… просто скажи «да»! И мы придумаем что-нибудь… мы… – лепечет Селена.
Мужчина кладёт руки поверх девичьих ладоней, грубым движением сбрасывая их со своих щёк. И тени вновь наполняются жизнью: сгущаются в углах, клубятся, сверкают золотыми глазками, готовясь вот-вот накинуться.
Принц хватает девочку за горло, меняясь с ней местами. Теперь
