– Алексия.
Девушка открыла глаза. На пороге стоял мужчина. Но не тот, которого она ждала.
На лице Бенджамина сияла широкая улыбка. Неужели ей только показалось, что на его лице было выражение настороженности? Она не могла ничего сказать наверняка, потому что шляпа закрывала почти половину его лица, а поля отбрасывали на него тень.
– Мистер Альфред пропустил тебя? Это он сказал тебе, в каком номере я остановилась?
Бен снял шляпу.
– Я проскользнул незамеченным. Ты стояла у окна, когда я проходил по улице. Пожалуйста, прости меня, но мне необходимо было тебя увидеть. Ты не вернулась в Санли-Мэнор, и я решил сам приехать к тебе.
– Я думала, ты не бываешь в городе.
– Очень редко. Поднятый воротник и надвинутая на глаза шляпа помогают мне оставаться неузнанным. – Бен подошел ближе. – Почему ты не приехала сегодня утром, как обещала?
– Мне нужно было подумать о том, что произошло, Я должна была немного отойти от потрясения, прежде чем снова встретиться с тобой.
– Значит, вот чем ты тут занимаешься. Приходишь в себя и размышляешь. Ты кажешься такой серьезной.
– Да. Теперь я стала очень серьезной дамой. Я всегда была такой, только теперь обстоятельства сделали это качество более заметным.
Бен беспечно рассмеялся:
– Ты никогда не была такой серьезной со мной, дорогая.
– Я была очень серьезной. Возможно, для тебя это была всего лишь игра. Но для меня – нет.
Лицо Бена вытянулось.
– Игра? Ты так думаешь? Я знал, что следовало высказаться более откровенно вчера. Я не играл с тобой, Алексия. Ты полностью завладела моим сердцем.
Не полностью, но все же это признание тронуло Алексию. Ее гордость ликовала при мысли о том, что она оказалась не слишком глупой.
– Зря ты приехал, Бен. Это неразумно. Твоей жене это не понравится.
– Она знает, что я поехал к тебе. Она боится, что ты предашь меня. Люсинда хочет, чтобы я упросил тебя не делать этого.
– Она слишком сильно беспокоится о несущественном. Что плохого в том, если твоя семья узнает, что ты жив? Мы с твоими сестрами сможем хранить твою тайну. Человек, которому ты задолжал, никогда не узнает об этом.
– Все гораздо сложнее, чем ты думаешь. Я должен попросить тебя поверить мне, дорогая. Я не могу допустить, чтобы кто-то узнал обо мне.
– Я не могу обещать, что никто ничего не узнает. Потому что один человек уже посвящен в твою тайну. – Алексия многозначительно оглядела комнату.
Последив за взглядом кузины, Бен заметил мужскую щетку для волос на туалетном столике и ботинки, стоявшие возле шкафа. Его лицо залила краска.
– Он здесь? Ты не говорила, что он приехал с тобой.
В этот самый момент в комнату вошел Хейден.
– Она не знала, что я приеду. Я прибыл в Бристоль вчера вечером.
Бен резко развернулся. Мужчины смотрели друг на друга. Казалось, время остановилось.
– Так приятно видеть тебя живым и здоровым, мой старый друг, – прервал наконец молчание Хейден.
Бен попытался изобразить на лице одну из своих лучезарных улыбок.
– Я все объясню.
Хейден глубоко вздохнул. Вряд ли Бен это заметил, но вздох не ускользнул от внимания Алексии. Выражение снисходительности на его лице говорило о том, какую боль причинила ему эта встреча. Алексия понимала, что Хейден испытывает те же чувства, что недавно испытала она.
– Конечно, объяснишь, Бен. И все же тебе нет прощения. – Хейден подошел к Алексии, на мгновение потеряв всякий интерес к Бену. – Я получил сведения, которые искал. Сегодня после обеда я обнаружу его местонахождение. – Хейден повысил голос: – Я говорю о Тимоти, Бен. Ты же помнишь Тимоти, не так ли?
– Конечно, я помню своего брата.
– Почему бы нам не поискать его вместе, Бен? Это не займет много времени. Раз уж ты приехал в город, чтобы тайно посетить чужую жену, тебе ничего не стоит рискнуть, чтобы увидеть своего брата живым и здоровым.
– Ты предлагаешь… Послушай, Ротуэлл, я не позволю тебе оскорблять ее, предположив, что…
– Я вовсе не собираюсь оскорблять ее. Просто я не доверяю тебе. – Хейден направился к двери. – Идем. Поговорим по дороге. Алексия, не впускай никого. Запри дверь и не открывай ее никому, даже слугам.
– Ты был чертовски груб со мной, – вспылил Бен, когда мужчины вышли на улицу.
– Я застал в спальне своей жены постороннего мужчину. У меня были все основания проявить грубость.
– Она моя кузина.
– Ты был для нее больше, чем просто кузеном.
– Должно быть, Алексия сказала тебе, что нас с ней связывали нежные чувства. Но она неправильно истолковала мою заботу о ней. Ты знаешь, что могут напридумывать себе женщины, особенно старые девы. Ужасно досадно, когда мужчина не может нанести визит своей кузине, не вызвав непристойных подозрений.
Заверения Бена в том, что его неправильно поняли, заняли весь путь до экипажа Хейдена, ожидавшего внизу.
– Алексия не из тех женщин, кто лелеет мечты на пустом месте. Радуйся, что я не поколотил тебя у себя в номере, и молись, чтобы я не сделал этого сейчас.
– Ничего не скажешь, горячий прием. – Бен откинулся на сиденье. У него хватило наглости изобразить оскорбленную невинность. – Понимаю, ты слишком ошеломлен, чтобы поверить собственной радости. – Он широко улыбнулся и положил крепкую руку на плечо Хейдена. – Черт возьми, так странно видеть тебя. Наверное, я все же рад, что Алексия все тебе рассказала. Благодаря этому мы смогли встретиться, хотя я и предупреждал ее, что незачем всему миру знать о моем чудесном воскрешении.
– Я не весь мир. И меня тебе менее всего стоит опасаться.
Бен беззаботно улыбнулся и принялся рассматривать убранство экипажа. Он долго изучал обивку, ткань, из которой были изготовлены шторки, резные деревянные панели, словно собирался покупать экипаж. Его пристальное внимание говорило о том, что он чувствует себя не в своей тарелке.
– Куда мы едем? – спросил Бен.
– В таверну. Нашу встречу надо хорошенько отметить, не так ли?
– Как в былые времена. Я знал, что ты поймешь… ну, как только перестанешь…
– Как только перестану испытывать горячее желание поколотить тебя за то, что ты обманул меня самым жестоким образом? Ты заставил меня поверить в твою смерть, поверить, что я отчасти повинен в этой смерти.
Бен беспокойно заерзал на сиденье.
– Мой брат собирается прийти на встречу с нами?
– Я больше чем уверен, что мы разыщем Тимоти еще до захода солнца.
Экипаж остановился на улице, заполненной магазинчиками и различными конторами. Выглянув из окна, Бен вспыхнул до корней волос. Они остановились у таверны, которую часто посещали торговцы и юристы, те, что проводили бы свои дни в Сити, если будь это Лондон. На другой стороне улицы, через несколько домов от таверны, располагался вход в «Кетчем, Мартин и Кук» – банк графства.
