нескольких стрелков, инстинктивно пригнулся — стрелы так и стучали по щиту и тумбе — сказывалась отнюдь не восхитившая катерников меткость противника. Спарка, брызжа злыми струями пара, выпустила строчку пуль по парусу противника — нанести серьезный ущерб пулеметчик не надеялся, но иных целей на флюге-3 сейчас не имелось. Пора было переносить огонь на ближнее, уже поврежденное судно — катер обогнул корму флюги-2…
Энди успел развернуть установку, но тут течение боевого фрейм-бола оказалось сломано разительно и бесповоротно…
С моря ударил шквал. К счастью, «Ноль-Двенадцатый» уже почти закончил разворот, удар ветра пришелся в большей степени не в борт, а в корму и не смог опрокинуть катер. Тем ни менее, судно чудовищно швырнуло, правый борт на миг оказался под волной, Энди едва удержался, намертво вцепившись в пулеметные рукояти и чувствуя, как его крутит вместе с турелью. Рядом с «Ноль-Двенадцатым» над поверхностью воды практически взлетела флюга-2. Показалось, что смоляное и порядком корявое днище сейчас обрушиться прямиком на борт, но саркандское судно все же плюхнулось не на катер, а в воду рядом. Энди еще крепче вцепился в пулемет — на сей раз стрелка едва не смыл водяной вал. В корму вновь ударил шквал, катер чудом не зашвырнуло на оказавшиеся немыслимо рядом прибрежные камни, над головой пулеметчика пролетел сорванный с флюги якорь, сам саркандский корабль заплясал на волнах, практически встав на бушприт, клочья порванного паруса срывало и уносило в сторону озера. Энди потрясло что там, дальше, вода оставалась совершенно спокойной: покачивались на волне с любопытством следящие за происходящим чайки, волны слепили теплыми солнечными бликами…
Третий удар шквала оказался еще чудовищнее. Энди был уверен что какое-то мгновение болтался вообще за бортом, причем, вместе с пулеметом. «Ноль-Двенадцатый» все же выпрямился, пулеметчика крепко двинуло по голове канатом, хлестнувшим с близкой флюги. Все вокруг крутилось, хрустело и трещало. В рубке кратко в хвостато-вдовьей манере выругался шкипер. Энди осознал, что катер оказался в самом центре груды смоляных бортов, порванного такелажа, огромных комков сорванных с камней, и, видимо, дна, пахучих водорослей. Везде была вода, щепки, клочья мокрой парусины, донный песок. Один из пулевых контейнеров на пулемете смяло и перекосило, лопнувшая трубка паропровода изумленно свистела, выпуская бессильный пар. С крыши рубки изумленно пучил глаза огромный лангуст. Рядом мрачно темнел смоляной борт. В корме флюги, промявшей леера «Ноль-Двенадцатого» кто-то застонал, потом там заорали:
— Режь колдунов! Это из-за них!
На накренившуюся палубу катера бухнулся лысый крепыш с безумными глазами и изогнутым мечом крайне дикарского вида.
— Слепой! — с восторгом процедил визитер.
Хуже всего было то, что Энди и понятия не имел куда ускользнул багор — бешеные прыжки катера, да и всего пролива, загнали ситуацию в глубочайшую лузу полнейшего абсурда. Пришлось делать единственный возможный отыгрыш в данной ситуации — пулеметчик резко развернул установку в сторону гостя. Лысун изменился в лице: даже разительное шквалистое безумие сохранило в головах саркандцев долю уважения к скорострельному механизму.
На палубу «Ноль-Двенадцатого» спрыгнул еще один агрессор, и еще… Из рубки донесся узнаваемый, но крайне огорчительный щелчок.
— Руби колдуна! — неуверенно призвал саркандец с собранной в «ослиный хвост» сальной шевелюрой.
Пришлось нажать на спуск. Враги шарахнулись в стороны — в большей степени от струи пара, чем от безвредно запрыгавших по палубе бессильных пуль-шаров. Боевого давления в Мк2−2 оставалось маловато — примерно как в Сане любовного влечения к дамам.
Требовалось срочно взглянуть на расположение шаров с иной точки зрения. Не дожидаясь тычка наконечником копья, пулеметчик пустился в бега и юркнул за рубку.
— Да он, навозный сын, все видит! — возмутился самый тугодумный из саркандцев.
Энди проскочил мимо распахнутой двери рубки, оказался на баке. Враги, естественно, не устремились за пулеметчиком всем стадом — двое обогнули рубку с иной стороны. Из рубки донесся очередной бессмысленный щелчок: старина Магнус с абсолютно невозмутимым лицом стоял с двустволкой и методично перезаряжал стволы — под штурвал укатывались отказавшиеся исполнять свое предназначение патроны. Энди подумал, что проклятое ружье давно нужно было утопить, и запрыгнул на крышу рубки. Саркандцы слегка ошалели от не совсем человеческой резвости прыжка, впрочем, копейщик немедля попытался достать прыгуна длинным оружием — Энди пришлось срочно откатываться по крыше рубки. На миг он увидел трюм флюги: там ворочался остальной помятый экипаж саркандцев — шквальные удары порядком спутали как содержимое корабля, так и сознание моряков. Впрочем, и в флюге заметили резвого слепого — разом завопили, принялись хвататься за оружие и иные недобрые предметы. Задерживаться на рубке не имело смысла — выхватывая нож, Энди скатился вниз, оказался лицом к лицу с тем обаятельным лысуном. Руку с мечом удалось перехватить и отвести, избегая укола в живот. Саркандец возжелал по-боевому взреветь в замотанное лицо слепца, но лишь всхрапнул — добрая английская сталь пробила его кольчугу под левой подмышкой. Энди выдернул нож, но опрокидывать противника за леера не стал: лишняя помеха на палубе затруднит игру саркандцам. Из рубки донесся щелчок очередной осечки — должно быть, уже шестой по счету. Энди подхватил падающий трофейный меч и толкнул ослабшего лысуна навстречу выскочившему из-за рубки очередному врагу. От укола копьем уклониться удалось просто чудом. Пришлось отыгрывать назад под защиту пулеметной тумбы. Саркандцы подступали со всех сторон: на палубе их заметно прибавилось, да еще над планширем флюги появились чернобородые рожи. Скрипнул натягиваемый лук…
— Сдавайся, слепой колдун! — повелел брюхастый воин с толстой цепью на шее.
Энди краем затененного глаза видел, как из рубки шагнул Магнус — лицо шкипера по-прежнему было хладнокровно, двустволка в руках не дрожала. Достойное поведение и недостойное оружие…
Ружье бабахнуло. Дуплетом. Эффект оказался ошеломляющим. Палубу заволокло удивительно вонючим дымом, где-то в сердце его завесы болезненно выругалсясам шкипер. Потом взвыли саркандцы: ранены были почти все, включая стоящих на планшире флюги. Энди и сам почувствовал боль в правой руке. По-видимому, ружье попросту взорвалось. Впрочем, размышлять над непредсказуемым поведением иномирового оружия было некогда. Энди проскочил в дым, дважды полоснул ножом, не очень ловко рубанул с левой руки саркандским мечом…
— Ух-хух! — в дым свалилось нечто знакомое и отягощенное длинным оружием. Мартышка оставила свою ношу, обдавая брызгами с одежды, метнулась по палубе к врагам, сработала ножом…
— Назад! — заорал Энди, подхватывая с палубы длинное древко — это был, конечно, не багор, а некая саркандская пика, отягощенная смехотворным флажком у наконечника. К счастью — достаточно удобная!
Все смешалось. Дым медленно сносило к близким береговым
